Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "F"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 1. Размер: 61кб.
Часть текста: отношения Екатерины с главными создателями ее популярности в Европе, отношения, о которых говорили много, но которые все-таки малоизвестны. Вольтер и его товарищи по прославлению и по воспеванию «Северной Семирамиды» требуют от нас отдельного труда. Здесь же мы будем говорить об одной Екатерине. Она любила книги. Она доказала это. Известно, как она купила библиотеку Дидро. Дора воспел великодушие ее поступка в стихах, вошедших в его «Избранные сочинения» и украшенных виньеткой, на которой амуры, закутанные в меха, мчатся куда-то в санях. Дидро просил 15 000 ливров за свое сокровище. Екатерина предложила ему 16 000, но с непременным условием, чтобы великий писатель оставался до конца жизни хранителем проданных книг. Таким образом, не покидая Парижа, Дидро сделался библиотекарем Екатерины в своей собственной библиотеке. Ему назначили за это жалование в 1 000 ливров в год. Это было в 1765 году. Но на следующий год ему денег уже не заплатили. Такова была общая участь лиц, получавших пособия от монархов, и это происходило везде, не только в России. Но когда Екатерина узнала об этом через Бецкого, то просила его написать ее библиотекарю , что она не хочет, чтобы недосмотр чиновников мог принести какой-нибудь ущерб ее библиотеке и что она передаст поэтому Дидро за пятьдесят лет вперед сумму, предназначенную ею для поддержания и пополнения ее книг , и что «по истечении этого срока она отдаст вновь соответствующие распоряжения». К этому письму был приложен чек в 25 000 ливров. Можно представить себе восторг в лагере...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: DE FRANCE EN RUSSIE Мари-Даниэль Буррэ, кавалер, а впоследствии барон де-Корберон, сын президента Парижского Парламента, родился в 1748 году, и прослужив несколько лет в гвардии короля Людовика XV, перешел на дипломатическое поприще. Сначала, в 1773 г., он был назначен секретарем посольства в Кассель, при маркизе де-Верак, тамошнем французском посланнике, а потом в 1775 г., зачислен на ту же должность при своем дяде, маркизе де-Жюинье (de-Juigne), который тогда отправлялся посланником ко двору Екатерины II, на смену Г. Дюрану. Пробыв в Москве и Петербурге с августа 1775 по октябрь 1780 г., он затем состоял короткое время французским посланником в Цвейдрикене, потом вышел в отставку и жил частным человеком в Париже, Тулузе и Авиньоне. Во время терроров его отец, брат, племянник и зять погибли на эшафоте, а сам он избег этой участи только потому, что был арестован и привезен в Париж уже после термидорского переворота. Как и где он жил потом, лишившись семьи и имущества, покрыто мраком неизвестности, но умер он, не оставив потомства, в декабре 1810 г. в Париже. Начало его дипломатической карьеры не предвещало, однакож, такого печального конца. В Россию он приехал 27 лет от роду, блестящим молодым человеком, умным, веселым, наблюдательным и, по тогдашнему, прекрасно образованным. Пропитанный идеями энциклопедистов, философ, массон, сильно интересовавшийся «герметическими» и оккультическими науками, а вместе с тем прекрасный танцор, актер-любитель, поэт, певец и Дон-Жуан, он играл, повидимому, крупную роль в тогдашнем петербургском «свете», и был очень полезен своему патрону, маркизу де-Жюинье, именно этой стороною своей деятельности, так как при дворе Императрицы...
Входимость: 1. Размер: 101кб.
Часть текста: записанные не с памяти, часто обманчивой, а по живым следам виденного и слышанного. Сначала идут они в виде дневника, a потом в ряде писем, которые посылались в Париж к родным и знакомым. В истории наших международных сношений и сопряжений Записки Корберона должны быть поставлены рядом с Записками его соперника Гарриса 1 . И Франция, и Англия искали в то время дружбы Русской. Дидерот, проживший у нас несколько месяцев (в самый разгар Пугачевщины), философически беседуя с Екатериною, все-таки домогался узнать про торговлю и промышленность и где бы завести какую-либо фабрику. Жюинье и Корберон с этими целями выслеживания ездили в Ярославль и Тулу. Представитель Франции добивался заключения торгового договора, Гаррис посредничества, необходимого для Англии в ее борьбе с Северо-Американскими ее подданными. И тот, и другой потерпели неудачу. Их обоих превышал в значении Сольмс, много лет сряду бывший у нас послом Пруссии и знавший по-русски. На взгляд Гарриса, Екатерина воображала, что держит скипетр, между тем как в руках ее – только опахало; а Корберон дивился, как еще держится Россия. Его отзывами напоминается нам одно утро в Зимнем дворце, у графини А. Д. Блудовой. Шла речь о том, что Бисмарк, выучившись по-русски, заказал себе и носил кольцо, на котором было вырезано слово небось. Находившийся тут Английский посол Морлей заявил, что у него записаны еще два присловья: авось и как-нибудь , причем вынул записную книжку и...
Входимость: 1. Размер: 103кб.
Часть текста: что г. де-Мельян состоит почетным рекетмейстером, управляющим провинциями Гэно и Камбрези и т. д. По справкам, которые я могла о нем навести, он пользуется безукоризненной репутацией честного, умного и достойного человека, карьере которого помешали смуты, волнующие его отечество. В своем письме г. де-Мельян говорит, что он в продолжение более 20-ти лет управлял многими большими провинциями и что он принадлежит к числу тех, которых революция принудила покинуть Францию. Он мне предлагает между прочим написать историю России XVIII ст. (В “Сборнике” Имп. Р. Историч. Общества (т. 42, стр. 114) к этому замечено — вероятно на основании самого письма де-Мельяна: “Собственно, он предлагал писать внутреннюю историю царствования Екатерина II, с тем, чтобы сама она, по примеру Фридриха II, изложила внешния события, и представлял, что таким образом явится творение, которому подобного еще не бывало ни в одной литературе”). Но чтобы я могла согласиться с его намерением, необходимо, чтобы я была уверена в том, что тот, кто возьмет на себя этот труд, отказался от тех предрассудков, которыми страдало большинство иностранцев по отношению в России; например: они видят в черном свете все, что ее касается, нимало не принимая в рассчет того, что происходило в то же самое время в других странах; утверждают, что в России до Петра I не было ни законов, ни администрации; тогда как в действительности было совершенно наоборот. Правда, что беспорядки, следовавшие за смертью царя Ивана Васильевича, отодвинули Россию на 40-50 лет назад, но до этого времени она шла наравне со всею Европою. Те усилия, которые она сделала для объединения и освобождения своих княжеств от татарского ига — эпоха в ее истории совершенно неизвестная и непонятая. “До этого нашествия великие князья принимали самое видное участие в делах Европы и состояли в союзе и в родстве со всеми царствующими домами...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: Русского Исторического Общества". Русский перевод, там же помещенный, принадлежит С. М. Горяинову. П. Б.) Получивший отличное образование, член старинного Курляндского дворянства, Герман-Карл Кайзерлинг (1677-1764) некогда вывел в люди Бирона, который, утвердившись в России, сделавшись, по своей близости к императрице Анне Ивановне, герцогом Курляндским, возблагодарил его своим покровительством. В 1633 году Кайзерлинг был уже президентом Императорской Академии Наук; но вскоре переменил ученое поприще на дипломатическое и получил должность нашего полномочного министра при короле Польском Августе III-м. Он был посланником в Берлине и в Вене, но потом опять действовал в Варшаве. Он умел отлично отстаивать выгоды России и отстранял воздействие на нее поднимавшегося в политическом отношении первого короля Прусского, с которым дружил Петр Великий. Внутреннее состояние Курляндии и Польши были близко знакомы Кайзерлингу, и он лучше чем кто другой мог помогать Екатерине в ее замыслах, клонившихся к возвышению избравшей ее своею самодержицею России. Екатерина вероятно знала его еще в царствование Елисаветы Петровны. По воцарении Екатерины, он своими советами мог утвердить ее в мысли о возвращении Бирону Курляндского герцогства. Ближайшее изучение подлинных дел послужить, может быть, к некоторому оправданию Бирона и относительно его жестокостей. Не даром С. М. Соловьев почти умалчивает о них. Не даром Пушкин защищает Бирона против Лажечникова. Сама Анна...