Торжество в память Чесменского боя 1770 г. Отрывок из книги П. И. Сумарокова "Черты Екатерины Великия". 1819

Торжество в память Чесменского боя 1770 г. Отрывок из книги П. И. Сумарокова «Черты Екатерины Великия». 1819

В воскресные, праздничные дни великое собрание людей наполняло кавалергардскую комнату. Раздробленное общество на отделения двигалось, волновало, подобно какой-либо ярмарке, и соединение смешанных разговоров производило необыкновенный гул; но одно слово гофмаршала при растворенных дверях: ши! налагало удивительную тишину. Тогда являлось взору что-то пленительное, величественное, превосходящее смертных и достойное всех тронов в мире. Екатерина в русском платье, с тремя на нем звездами, с крупными бриллиантами на голове, сопровождаемая капитаном гвардии с одной, и кавалергардским капралом^[1] с другой, шествовала в церковь. При возврате от литургии, она приветствовала иностранных министров. Ожидавшие представления мужчины становились тут при всем собрании на колена, целовали у нее руку, а во внутренних покоях были подводимы дамы.

В орденские дни, кавалеры имев на себе по рыцарскому обряду бархатные епанчи, круглые шляпы с перьями на головах, составляли пред нею попарно великолепный ход, и тогда они одни угощались от нее обедом.

Однажды накануне Георгиевского торжества, она почувствовала великую головную боль, худо провела ночь, и в изнеможении встала с постели. Окружающие советовали отменить прием кавалеров; но она пересиливая недуг, ответствовала: Скорее велю себя нести к ним на кровати, нежели соглашусь огорчить тех людей, которые для снискания отличия, чести, жертвовали жизнию.

В праздники гвардейских полков, она, как полковник, принимала офицеров в одинаком с ними мундире, сама потчивала каждого водкою, и тогда, за обеденным с нею столом, никого кроме их не находилось.

Конюшенное отделение имело свой праздник 16 августа. Екатерина всегда помнила оный, посылала каждому штаб-офицеру по бутылке шампанского, каждому офицеру по бутылке красного вина, конюхам же выдавали водку, пиво, мед, и она чтоб не прерывать их удовольствий никогда в тот день не выезжала.

Не было однако же ничего великолепнее случавшихся аудиенций принцам и послам. Ряды кавалергардов с серебряными латами, с выкованными также из серебра бляхами на руках, богатыми перевязями, лядунками, с развивающимися на касках перьями, стояли по обеим сторонам; между их находились дамы в белых русских платьях, сияющие драгоценными камнями, а в самой глубине теряющегося от глаз проспекта восседала на троне Екатерина. Смешение цветов, воинских доспехов с алмазами, величественных исполинов с женскими прелестями, и присутствие между их северной богини являли прекраснейший вид.

<…>

Двор Екатерины был самым блистательнейшим в Европе, все прочие не подходили к сравнению с оным: арапы, гайдуки, скороходы, прочая многочисленная услуга, наполняли изобилующие редкостями чертоги, и все дышало мудростию, веселием.

<…>

По сожжении всего турецкого флота под Чесмою, она на другой год предприяла в день воспоминания о том совершить пышное торжество. Шествует в Петропавловский собор, все войска стояли в строю, несли все взятые трофеи, и она взяв одно знамя, подошла к гробу Петра с неким умилением сердца, преклонила колена пред преобразователем России, и повергла то знамя к подножию покоящегося праха. Шум барабанов, пальба из пушек, ружей, колокольный звон возвестили народу совершаемое поклонение от великой великому, и гул радостных кликов раздался по всему граду. Вся Россия в ее лице благодарила, прославляла Петра. Какое величественное зрелище!

Примечания