Сказка о царевиче Хлоре

До временъ Кiя, князя кiевскаго, жилъ да былъ въ Россiи царь добрый человекъ, который любилъ правду и желалъ всемъ людямъ добра: онъ часто объезжалъ свои области, чтобъ видеть, каково жить людямъ, и везде наведывался, делаютъ ли правду.

У царя была царица. Царь и царица жили согласно; царица езжала съ царемъ и не любила быть съ нимъ въ разлуке.

Прiехалъ царь съ царицею въ одинъ городъ, построенный на высокой горе посреди леса. Тутъ родился царю сынъ дивныя красоты, ему дали имя Хлоръ; но посреди сей радости и тридневнаго празднества царь получилъ непрiятное известiе, что соседи его неспокойно живутъ, въезжаютъ въ его земли и разныя обиды творятъ пограничнымъ жителямъ. Царь взялъ войски, кои въ близости въ лагере стояли, и пошелъ съ полками для защиты границы. Царица поехала съ царемъ. Царевичъ остался въ томъ городе и доме, где родился. Царь приставилъ къ нему семерыхъ нянь разумныхъ и въ детскомъ воспитанiи искусныхъ. Городъ же царь укрепить велелъ стеною изъ дикаго камня, по угламъ съ башнями по старинному обычаю; на башняхъ пушекъ не поставили, тогда еще нигде не имели пушекъ. Домъ, въ которомъ жить остался царевичъ Хлоръ, хотя и не построенъ былъ изъ сибирскаго мрамора и порфира, но весьма хорошъ и покойно расположенъ былъ; позади палатъ насажены были сады съ плодовитыми деревьями, возле которыхъ выкопаны пруды съ рыбами украшали местоположенiе; беседки же разныхъ народовъ вкуса, откуда видъ далеко простирался въ округъ лежащихъ поляхъ и долинахъ, придавали прiятство тому обитанiю.

о томъ какой-то ханъ киргизской, на дикой степи кочующiй съ кибитками, полюбопытствовалъ видеть толь дивное дитя, и увидевъ, пожелалъ дитя увезти съ собою въ степь, зачалъ просить нянь, чтобъ поехали съ царевичемъ къ нему въ степь; няни сказали со всякою учтивостiю, что имъ того безъ дозволенiя царя делать нельзя, что оне не имеютъ чести знать господина хана, и съ царевичемъ не ездятъ къ незнакомымъ людямъ въ гости. Ханъ не былъ доволенъ темъ учтивымъ ответомъ, присталъ пуще прежняго, подобно какъ неевшiй къ тесту, одно просилъ, чтобъ няни поехали къ нему съ дитятею въ степь; но, получивъ твердый отказъ, наконецъ понялъ, что просьбами не успеетъ въ своемъ намеренiи, прислалъ къ нимъ подарокъ; оне, поблагодаря, отослали дары обратно и велели сказать, что оне ни въ чемъ нужды не имеютъ. Ханъ упрямъ былъ, пребывая въ своемъ намеренiи, думалъ, какъ быть? Пришло ему на умъ, нарядился въ изодранную одежду и селъ у воротъ сада, будто человекъ старый и больной, просилъ милостыни у мимоходящихъ. Царевичъ прогуливался въ тотъ день по саду, увиделъ, что у воротъ сидитъ какой-то старикъ, послалъ спроситъ, что за старикъ. Побежали, спросили, что за человекъ. Возвратились съ ответомъ, что больной нищiй. Хлоръ, какъ любопытное дитя, просился посмотреть больного нищаго; няни унимали Хлора, сказали, что смотреть нечего, и чтобъ послалъ къ нему милостыню. Хлоръ захотелъ самъ отдать деньги, побежалъ впередъ, няни побежали за нимъ; но чемъ няни скорее побежали, то младенецъ шибче пустился бежать, побежалъ за ворота, и подбежавъ къ мнимому нищему, зацепился ножкою за камешекъ и упалъ на личико; нищiй вскочилъ, поднялъ дитя подъ руки и спустился съ нимъ подъ гору. Тутъ стояли вызолоченныя роспуски, бархатомъ обитыя, селъ на роспуски и ускакалъ съ царевичемъ въ степь; няни, какъ добежали до воротъ, не нашли уже ни нищаго, ни дитяти, ни следа ихъ не видали да и дороги тутъ не было, где ханъ съ горы спустился, сидя держалъ царевича передъ собою одною рукою, какъ будто курочку за крылышко, другою же рукою махнулъ шапкою чрезъ голову, и кричалъ три раза "ура". На сей голосъ няни прибежали къ косогору, но поздно, догнать не могли. Ханъ благополучно Хлора довезъ до своего кочевья и вошелъ съ нимъ въ кибитку, где встретили хана его вельможи. Ханъ приставилъ къ царевичу старшину лучшаго; сей взялъ Хлора на руки и отнесъ его въ богато украшенную кибитку, устланную китайскою красною камкою и персидскими коврами, дитя же посадилъ на парчевую подушку и началъ тешить его; но Хлоръ очень плакалъ и жалелъ, что отъ нянь шибко побежалъ впередъ, и непрестанно спрашивалъ, куда его везутъ, зачемъ, на что, и где онъ? Старшина и съ нимъ находящiеся киргизцы насказали ему много басней; иной говорилъ, будто по теченiю звездъ такъ определено, иной сказывалъ, будто тутъ лучше жить, нежели дома, всего насказали, окроме правды, но увидя, что ничто не унимало слезъ Хлора, вздумали его стращать небывальщиною, сказали: "перестань плакать, или оборотимъ тебя летучею мышью или коршуномъ, а тамъ волкъ, или лягушка тебя съестъ". Царевичъ небоязливъ былъ, посреди слезъ расхохотался такой нелепости. Старшина, увидя, что дитя пересталъ плакать, приказалъ накрыть столъ; столъ накрыли и кушанье принесли, царевичъ покушалъ, потомъ подали варенья въ сахаре и разные плоды, какiе имели; после ужина раздели его и положили спать.

На другой день рано, до света, ханъ собралъ своихъ вельможъ к сказалъ имъ следующее: "известно вамъ да будетъ, что я вчерашнiй день привезъ съ собою царевича Хлора, дитя редкой красоты и ума. Хотелось мне заподлинно узнать, правда ли слышанное объ немъ; для узнанiя же его дарованiй употребить я намеренъ разные способы". Вельможи, услыша слова ханскiя, поклонились въ поясъ; изъ нихъ ласкатели похвалили ханскiй поступокъ, что чужое, и то еще соседняго царя, дитя увезъ; трусы потакали, говоря: "такъ, надёжа государь ханъ, какъ инако быть, какъ тебе на сердце прiйдетъ"? Несколько изъ нихъ, кои прямо любили хана, те кивали головою, и когда ханъ у нихъ спрашивалъ, для чего не говорятъ, сказали чистосердечно: "дурно ты сотворилъ, что у соседняго царя увезъ сына, и беды намъ не миновать, буде не поправишь своего постудка". Ханъ же сказалъ: "вотъ такъ, всегда вы ропщете противу меня", и пошелъ мимо ихъ, и какъ царевичъ проснулся, приказалъ принести его къ себе; дитя, увидя, что нести его хотятъ, сказалъ: "не трудитесь, я ходить умею, я самъ пойду", и вошедъ въ ханскую кибитку, всемъ поклонился, во-первыхъ хану, потомъ около стоящимъ направо и налево, после чего сталъ предъ ханомъ съ почтительнымъ, учтивымъ и благопристойнымъ такимъ видомъ, что всехъ киргизцовъ и самого хана въ удивленiе привелъ. Ханъ однако, опомнясь, рекъ тако: "царевичъ Хлоръ! про тебя сказываютъ, что ты дитя разумное; сыщи мне, пожалуй, цветокъ розу безъ шиповъ, что не колется; дядька тебе покажетъ обширное поле, сроку же даю тебе трои сутки". Дитя паки поклонился хану, сказалъ: "слышу", и вышелъ изъ кибитки, пошелъ къ себе.

Дорогою попалась ему на встречу дочь ханская, которая была замужемъ за Брюзгой султаномъ. Сей никогда не смеялся и серживался на другихъ за улыбку, ханша же была нрава веселаго и весьма любезна; увидя Хлора сказала: "здравствуй, царевичъ, здорово ли живешь? куда изволишь идти?" Царевичъ сказалъ, что, по приказанiю хана батюшки ея, идетъ искать розу безъ шиповъ, которая не колется. Ханша Фелица, такъ ее звали, дивилась, что дитя посылаютъ искать таковой трудной вещи, и возлюбя младенца въ сердце своемъ, сказала: "царевичъ, подожди маленько, я съ тобою пойду искать розу безъ шиповъ, которая не колется, буде батюшка ханъ позволитъ". Хлоръ пошелъ въ свою кибитку обедать, ибо часъ былъ обеда, ханша къ хану, просить позволенiя итти съ царевичемъ искать розу безъ шиповъ, которая не колется. Ханъ не токмо не позволилъ, но и запретилъ ей накрепко, чтобъ не шла съ дитятею искать розу безъ шиповъ, которая не колется.

и сказала ему: "Ханъ мне не велитъ итти съ тобою, царевичъ, искать розу безъ шиповъ, которая не колется; но я тебе дамъ советъ добрый, пожалуй не забудь; слышишь ли, дитя, не забудь, что тебе скажу". Царевичъ обещалъ вспомнить. "Отселе, въ некоторомъ разстоянiи", продолжала она, "какъ пойдешь искать розу безъ шиповъ, которая не колется, встретишься съ людьми весьма прiятнаго обхожденiя, кои стараться будутъ тебя уговорить итти съ ними, наскажутъ тебе веселiй множество и что они то провождаютъ время въ безсчетныхъ забавахъ; не верь имъ, лгутъ, веселiя ихъ мнимыя и сопряжены со множествомъ скукъ. За симъ прiидутъ другiе, кои о томъ же еще сильнее тебя просить будутъ; откажи имъ съ твердостiю: отстатнутъ. Потомъ войдешь въ лесъ, тутъ найдешь льстивыхъ людей, кои всячески стараться будутъ прiятными разговорами отвести тебя отъ истиннаго пути; но ты не забудь, что тебе единой цветокъ, розу безъ шиповъ и которая не колется, искать надлежитъ. Я тебя люблю и для того я къ тебе вышлю на встречу сына моего, и онъ поможетъ тебе найти розу безъ шиповъ, что не колется". Хлоръ, выслушавъ речь Фелицы, сказалъ: "разве такъ трудно сыскать розу безъ шиповъ, что не колется?" "Нетъ;" ответствовала ханша: "не такъ чрезвычайно трудно, буде кто прямодушенъ и твердо пребываетъ въ добромъ намеренiи". Хлоръ спросилъ, нашелъ ли уже кто тотъ цветокъ? -- "Я видела", сказала Фелица, "мещанъ и крестьянъ, кои въ томъ успевали не хуже вельможъ и царей и царицъ". Сказавъ сiе, ханша простилась съ царевичемъ, старшина же дядька отвелъ дитя искать розу безъ шиповъ, которая не колется, и для того пустилъ его сквозь калитку въ превеликiй зверинецъ. Тутъ увиделъ Хлоръ передъ собою множество дорогъ: иныя прямо лежащiя, иныя съ кривизнами, иныя перепутанныя. Дитя не зналъ сначала, по которой итти; но, увидя юношу, ждущаго ему на встречу, поспешилъ къ нему спросить, кто онъ таковъ. Юноша ответствовалъ: "я Разсудокъ, сынъ Фелицынъ; меня мать моя прислала идти съ тобою искать розу безъ шиповъ, которая не колется". Царевичъ, благодаря Фелице сердцемъ и устами, взявъ его за руку, наведывался, по которой дороге итти. Разсудокъ съ веселымъ и бодрымъ видомъ сказалъ ему: "не бойся, царевичъ, пойдемъ по прямой дороге, по которой не все ходятъ, хотя она пригожее другихъ". "Для чего же по ней не ходятъ"? спросилъ царевичъ. "Для того", сказалъ юноша, "что на другихъ дорогахъ останавливаются или сбиваются". Идучи юноша показалъ Хлору прекрасную дорожку, говоря: "посмотри, царевичь, дорога сiя называется благорасположенныхъ душъ младенчества, она хороша, да кратка".

Пошли сквозь лесъ къ прiятной долине, въ которой увиде;ли речку прозрачной воды, подле которой нашли несколько молодыхъ людей; иные изъ нихъ сидели, иные лежали по траве и подъ деревьями. Какъ увидели царевича, встали и подошли къ нему; одинъ изъ нихъ со всякою учтивостiю и приветливостiю сказалъ: "позвольте, сударь, спросить: куда вы идете? нечаянно ли вы сюда зашли? и не можемъ ли мы иметь удовольствiе чемъ нибудь вамъ услужить? Взглядъ вашъ наполняетъ насъ уже почтенiемъ и дружбою къ вамъ и мы вне себя отъ радости видеть толь многiя блистающiя ваши качества". Царевичъ, вспомня слова Фелицы, улыбнулся и сказалъ: "я не имею чести васъ знать, ни вы меня не знаете, и такъ ваши слова приписываю единой обыкновенной светской учтивости, а не моимъ достоинствамъ; иду же искать розу безъ шиповъ, которая не колется". Другой изъ тамо находящихся вступилъ въ речь и сказалъ: "намеренiе ваше показываетъ великiя ваши дарованiя; но сделайте милость, одолжите насъ, останьтеся съ нами хотя несколько дней и берите участiе въ нашемъ безподобномъ веселiи". Хлоръ сказалъ, что ему срокъ поставленъ и остановиться недосугъ; опасается ханскаго гнева. Они же старались его уверить, что ему отдохновенiе нужно для здоровья, и что лучше и способнее места не найдетъ, ни людей усерднее ихъ, и нивесть какъ просили и уговаривали остаться за ними. Наконецъ, мужчины и женщины, взявъ другъ друга за руки, сделали около Хлора и его проводника кругъ, начали плясать и скакать, и не пускать ихъ далее; но пока вкругъ вертелись, Хлора подъ руку ухватилъ Разсудокъ, и выбежали изъ круга такъ скоро, что въ кругу вертевшiеся не могли ихъ удержать.

уставъ маленько, пошли къ нему. Вошедъ въ его горницу онъ посадилъ ихъ на диванъ, самъ же легъ возле нихъ посреди пуховыхъ подушекъ, покрытыхъ старинною парчею; его же домашнiе сели около стены. Потомъ Леньтягъ-мурза приказалъ принести трубки курительныя и кофе. Услыша же отъ нихъ, что табаку не курятъ кофе не пьютъ, благовонными духами опрыскивать ковры велелъ после чего спросилъ Хлора о причине его прихода въ зверинецъ. Царевичъ ответствовалъ, что по приказанiю хана онъ ищетъ розу безъ шиповъ, которая не колется. Леньтягъ-мурза дивился, что въ такихъ молодыхъ летахъ предпрiялъ таковой трудъ, говоря, "что и старее тебя едва ли станетъ; отдохните, не ходите далее, у меня здесь есть люди, кои находить старались, но, уставъ, покинули". Одинъ изъ тутъ сидящихъ всталъ съ места и сказалъ: "я самъ неоднократно хотелъ дойти, но скучилъ, а вместо того я остался жить у моего благодетеля Леньтягъ-мурзы, который меня поитъ и кормитъ". Между сихъ разговоровъ Леньтягъ-мурза уткнулъ голову въ подушку и заснулъ. Какъ около стены сидящiе услышали, что Леньтягъ-мурза храпитъ, то они полегоньку встали, иные пошли убираться и украшаться, иные легли спать, иные начали всякiя празднословiя говорить, иные ухватились за карты и кости, и при всехъ сихъ упражненiяхъ иные сердились, иные радовались, и на лицахъ всехъ разныя ихъ внутреннiя движенiя оказывались. Какъ Леньтягъ-мурза проснулся, все паки собрались около него, и внесли въ горницу, столъ со фруктами. Леньтягъ-мурза остался посреди пуховыхъ подушекъ и оттудова потчивалъ царевича, который весьма прилежно примечалъ все, что тамо ни делалось. Хлоръ лишь принялся было отведать предлагаемое имъ отъ Леньтягъ-мурзы, какъ его проводникъ Разсудокъ его за рукавъ дернулъ полегоньку; кисть прекраснаго винограда, которую царевичъ въ рукахъ держалъ, по полу разсыпалась, онъ же, опомнясь, тотчасъ всталъ, и оба вышли изъ хоромъ Леньтягъ-мурзы.

Не въ дальнемъ разстоянiи увидели домъ крестьянскiй и несколько десятинъ весьма удобренной земли, на которой всякiй хлебъ, какъ-то: рожь, овесъ, ячмень, гречиха и проч. засеянъ былъ; иной поспевалъ, иной лишь вышелъ изъ земли. Подалее увидели луга, на которыхъ паслися овцы, коровы и лошади. Хозяина они нашли съ лейкою въ рукахъ: обливаетъ разсаженныя женою его огурцы и капусту; дети же упражнены были въ другомъ месте, щипали траву негодную изъ овощей. Разсудокъ сказалъ: "Богъ помочь, добрые люди"; они ответствовали: "спасибо, баричи"; кланялись же царевичу незнакомо, но Разсудокъ прiязненно просили, говоря: "посети, пожалуй, наше жилище, и матушка твоя ханша насъ жалуетъ, посещаетъ и не оставляетъ". Разсудокъ согласился къ нимъ войти; пошли съ Хлоромъ на дворъ. Посреди двора стоялъ ветхiй и высокiй дубъ, а подъ нимъ широкая, чисто выскобленная лавка, а передъ лавкою столъ; гости сели на лавку, хозяйка съ невесткою разостлали по столу скатерть и поставили на столе чашу съ простоквашею, другую съ яичницею, блюдо блиновъ горячихъ и яицъ въ смятку, а посредине ветчину добрую, положили на столе ситный хлебъ да поставили возле каждаго крынку молока, а после вместо закусокъ принесли соты и огурцы свежiе да клюкву съ медомъ. Хозяинъ просилъ: "покушайте, пожалуй". Путешественники, которые проголодались, ничемъ не гнушались, и межъ темъ разговаривали съ хозяиномъ и хозяйкою, кои имъ разсказывали, какъ они живутъ здорово, весело и спокойно и во всякомъ удовольствiи по ихъ состоянiю, провождая векъ въ крестьянской заботе и преодолевая трудолюбiемъ всякую нужду и недостатокъ. После ужина на той же лавке разослали войлочки; Хлоръ и Разсудокъ на нихъ положили свои епанчи, хозяйка каждому принесла подушку съ белою наволочкою, легли спать и заснули крепко, для того что устали.

поближе, но Разсудокъ молвилъ, что волынкою отведутъ ихъ отъ пути. Любопытство Хлора принудило его; подошелъ къ волынке, но, увидя шалости пьяношатающихся въ безобразiи около волынишника, испугался и кинулся Разсудку на руки. Сей его отнесъ паки на прямую дорогу, где вскоре, прошедъ рощу, увидели возвышенiе крутое. Разсудокъ сказалъ царевичу, что тутъ растетъ роза безъ шиповъ, которая не колется. Здесь Хлоръ почувствовалъ зной солнечный и усталъ; началъ скучать, говорилъ, что конца нетъ той дороге, долго ли это будетъ, нельзя ли итти по иной дороге? Разсудокъ отвечалъ, что онъ ведетъ его ближнимъ путемъ, и что терпенiемъ однимъ преодолевается трудъ. Царевичъ съ неудовольствiемъ сказалъ: "авось либо самъ сыщу дорогу", и, махнувъ рукою, удвоилъ шагъ, удалился отъ провожатаго.

Разсудокъ остался позади, и пошелъ за нимъ молча тихимъ шагомъ. Дитя забрелъ въ местечко, где мало кто-бы на него погляделъ, ибо торговый день былъ и все люди заняты были торгомъ и меною на рынке. Царевичъ, ходя между телегами и посреди торговаго шума, заплакалъ. Одинъ человекъ, который его не зналъ, пошелъ мимо его и, увидя, что дитя плачетъ, сказалъ ему: "перестань, щенокъ, кричать, и безъ тебя здесь шума довольно". Разсудокъ дошелъ до него въ самое то время; царевичъ жаловался на того человека, что щенкомъ его называлъ. Разсудокъ, ни слова не говоря, вывелъ его оттуда; когда же Хлоръ спросилъ, для чего онъ не говоритъ попрежнему съ нимъ, Разсудокъ на то сказалъ: "ты моихъ советовъ не спрашиваешь, самъ же забрелъ въ непристойное место, такъ не прогневайся, буде нашелъ людей или речи не по твоимъ мыслямъ". Разсудокъ продолжать хотелъ речь, но встретили они человека не молодого, но прiятнаго вида, который окруженъ былъ множествомъ юношъ. Хлоръ, всегда любопытствуя о всемъ, отозвалъ одного изъ нихъ, спросилъ, кто таковъ? Юноша сказалъ, что "сей человекъ есть учитель нашъ; мы отучились, идемъ гулять; а вы куда идете?" На что царевичъ ответствовалъ: "мы ищемъ розу безъ шиповъ, которая не колется". "Слыхалъ я", сказалъ юноша, "толкованiе розы безъ шиповъ, которая не колется, отъ нашего учителя; сей цветокъ не что иное значитъ, какъ добродетель; иные думаютъ достигнуть косыми дорогами, но никто не достигнетъ окроме прямою дорогою; счастливъ же тотъ, который чистосердечною твердостiю преодолеваетъ все трудности того пути. Вотъ гора у васъ въ виду, на которой растетъ роза безъ шиповъ, которая не колется, но дорога крута и камениста". Сказавъ это, простился съ ними, пошелъ за своимъ учителемъ.

Хлоръ съ провожатымъ пошли прямо къ горе и нашли узкую и каменистую тропинку, по которой шли съ трудомъ. Тутъ попались имъ на встречу старикъ и старуха въ беломъ платье, равно почтеннаго вида; они имъ протянули посохи свои, сказали: "упирайтеся на нихъ, не спотыкнетеся". Здесь находящiеся сказывали, что имя перваго Честность, а другой Правда.

Лишь успели снять ее съ куста, какъ въ тамо находящемся храме заиграли на трубахъ и на литаврахъ, и разнесся повсюду слухъ, что царевичъ Хлоръ сыскалъ въ такихъ молодыхъ летахъ розу безъ шиповъ, которая не колется. Онъ поспешилъ къ хану съ цветкомъ, ханъ же Хлора и со цветкомъ отослалъ къ царю. Сей обрадовался столько прiезду царевича и его успехамъ, что позабылъ всю тоску и печаль. Царевича царь и царица и все люди любили часъ отъ часу более, для того что часъ отъ часу укреплялся въ добродетели. Здесь сказка кончится, а кто больше знаетъ, тотъ другую скажетъ.