Журнальные сатирические и полемические статьи.
III. Были и Небылицы и связанные с ними полемические заметки

III. БЫЛИ И НЕБЫЛИЦЫ

*) Въ журн. "Собеседникъ любителей Россiйскаго слова", 1788, кн. ІІ--VІІІ.

Великое благополучiе! Открывается поле для меня и моихъ товарищей, зараженныхъ болячкою бумагу марать перомъ, обмокнутымъ въ чернила. Печатается "Собеседникъ" -- лишь пиши, да пошли, -- напечатано будетъ. Отъ сердца я тому радъ. Уверяю, что хотя ни единаго языка я правильно не знаю, грамматике и никакой науке не учился, но не пропущу сего удобнаго случая издать "Были и Небылицы"; хочу иметь удовольствiе видеть ихъ напечатанными. 

Да будетъ свету известно, что я зналъ человека, который имелъ домъ деревянный, на каменномъ фундаменте, половина вросшiй въ землю, а другая съ наклонностью къ паденiю; внутри весьма посредственно убранный. Но ему казался тотъ домъ великолепенъ, понеже былъ его; той же причины ради, хотя жена его отъ утра до вечера брюзжала и слыла глуповатой, дети же были сущiе шалуны, но онъ имъ цены не ставилъ и приписывалъ имъ душевныя и телесныя безсчетныя дарованiя. У него была лошадь рыжая, съ бельмомъ на глазу, другая вороная, короткошея, кургузая, которыхъ зимою впрягалъ онъ въ сани, а летомъ, попеременно, въ одноколку, и темъ красоту и добродетели приписывалъ. Однимъ словомъ: все, что ему принадлежало: мамы, няни, бани, веники, собаки, огородъ, пиво, полпиво, поваръ, -- все ему казалось отменными качествами снабдено, для того только, что ему принадлежало, и любилъ онъ себя и никого иного. 

Есть у меня соседъ, который въ младенчестве слылъ умницею, въ юношестве оказывалъ желанiе умничать; въ совершеннолетствiи каковъ? -- увидите изъ следующаго. Онъ ходитъ бодро; но когда два шага сделаетъ направо, то, одумавшись, пойдетъ налево; тутъ встречаемъ онъ мыслями, кои принуждаютъ его идти впередъ, потомъ возвращается вспять. Каковъ же путь его, таковы его и мысли. Соседъ мой отъ роду своего не говаривалъ пяти словъ и не делалъ ни единаго шагу безъ раскаянiя потомъ объ ономъ. Поутру вспомнитъ, что у васъ столъ хорошъ; отъ утра до обеда мучится нерешимостью: ехать ли, или не ехать къ вамъ? решится, къ обеду къ вамъ поедетъ, сядетъ съ вами за столъ; тутъ вдругъ нападаетъ на него воздержанiе отъ пищи: сколько ни будутъ потчивать, не станетъ есть, подъ отговоркою, что желудокъ или животъ болитъ, и отъ того сделается уторопленнымъ; къ концу стола опомнится, когда кушанье начнутъ прибирать: начнетъ тогда съ застылыхъ блюдъ что-нибудь хватать, и окончаетъ обедъ закусками, позабывъ, что животомъ жаловался за полчаса предъ темъ. Мой соседъ двадцатью въ день скупъ и мотъ, богатъ и беденъ, хорошъ и дуренъ, доволенъ и недоволенъ, и все что изволишь; только счастливъ не бываетъ, для того что следуетъ всемъ своимъ мыслямъ на часъ, и не имеетъ ни единой, которая бы не перебита была другою.

Когда я гляжу на него, тогда онъ, утупя глаза въ полъ, передо мною важничаетъ, труся, однако, мне мысленно. Часто я смеюсь надъ нимъ; говоря съ нимъ дружески, привожу его въ чувство; но темъ не поправляется его состоянiе; лишь ропщетъ противу меня заочно, а въ глазахъ мне льститъ. Бывъ съ нимъ въ размолвке на Святой неделе, встретилъ я его нечаянно на улице, спросилъ: куда идетъ? "къ вечерне", ответствовалъ онъ; но вместо того, несколько минутъ только спустя, завелъ меня къ танцовщице; сiя, стоя предъ зеркаломъ, пляску твердила; тутъ соседъ мой тотчасъ вздумалъ поволочиться, началъ нравоучительныя проповеди; пока говорилъ, пляска продолжалась передъ зеркаломъ безпрерывно; въ ответъ же ему сказано было: "куда, мой светъ, ты скученъ!" Съ темъ мы и вышли. 

На сихъ дняхъ ездилъ я въ деревню посетить дедушку (1) своего; онъ человекъ глубокомыслящiй и словоохотный. При первомъ свиданiи разсказывалъ онъ мне много случившагося съ нимъ, и что онъ въ свете живучи виделъ. Я же спешу мне сказанное сообщить для внесенiя въ "Были и Небылицы".

Во-первыхъ, сказалъ онъ мне, что знавалъ онъ человека страннаго, котораго нравъ склонялъ его сердиться въ такихъ случаяхъ, которые другихъ людей приводили къ жалости и сожаленiю; что тотъ же человекъ любилъ лгать и что произносимыя имъ лжи онъ такъ часто повторялъ, что, затвердивъ оныя, самъ верилъ онымъ какъ истине; лыгалъ же нередко самому себе въ поношенiе смело и не краснея. Дедъ (2) мой приписывалъ сiе робкому нраву и живому воображенiю того человека, который давно уже умеръ.

NB. Сiе прибавлено мною, дабы читатель не имелъ труда искать его между живыми.

Брать двоюродный мой человекъ веселый я проказливый; онъ былъ бы мотъ, еслибъ жена его отъ того не удерживала; она бережлива до того, что и должникамъ не платитъ. Съестные припасы въ долгъ забираетъ, мужнины векселя, когда до ея рукъ дойдутъ, въ лоскутки издираетъ и чрезъ то долгъ безъ платежа уничтожить старается. Дедушка (3) дивится, коей ради причины купцы ни мужу, ни жене не верятъ, хотя они очень достаточны.

Примечанiе. Дедушка (4) мой обыкновенно чрезвычайно остеръ и уменъ, а иногда непонятно какъ недогадливъ.

NB. Вышеписанное примечанiе не къ следующему приключенiю относится.

Дедушке (5) моему случилось некогда иметь доверенность мужа и и жены, кои были въ ссоре отъ того, что смертельно ревновали другъ къ другу; и не безъ причины то было, ибо у мужа была любовница, а у жены хахаль; оба они любили на тотъ часъ дедушку (6), какъ лучшаго ихъ друга, и у обоихъ онъ вторую ролю игралъ; показывали ему получаемыя письма, не скрывали отъ него, где свиданiя бывали, какъ другъ другъ обманывали и кто поверенные у нихъ были; все шло изрядно для дедушки (7), которому по месту своему искать въ нихъ нужда была; но сего онъ не выговаривалъ. Нечаянно мужъ занемогъ; жена сидела у кровати. Дедушка (8), вошедъ въ комнату, нашелъ, что они бранятся; мужъ выпеваетъ жене ея неверности, сказываетъ ей, где она свиданiя съ любовникомъ имеетъ, ссылаяся въ томъ на дедушку (9), какъ на человека о томъ сведущаго; жена же оправдываетъ свой поступокъ неверностью мужа и ссылалась равномерно на дедушку (10). Онъ одинъ былъ ни въ чемъ неповиненъ, и, сохраняя совершенно обоюдную тайну, краснеетъ, молчитъ, прерваннымъ голосомъ и словами мнется, и мучимъ мыслiю, чтобъ каждый изъ супруговъ не подумалъ, что онъ пересказчикъ. Дедушка (11) мой разныя имелъ причины блюстись, чтобъ ни того, ни другого не раздражить, и весьма опасался, чтобъ громъ не оборвался на него; по счастью, прискакалъ за нимъ отъ одного генерала ординарецъ. Дедушка (12) селъ въ карету и ускакалъ; мужъ потомъ скоро умеръ, а жена вышла вторично замужъ. И такъ, дедушка (13) унырнулъ отъ грозящей ему напасти.

потрушивалъ то тому, то другому; всемъ кланивался рукою до земли и целовалъ въ полы. Наживъ нарочитый достатокъ, вздумалъ дочь воспитать на иностранный образецъ, для чего и отдалъ ее въ какой-то пансiонъ, где обвертки съ две ума она получила; оттуда вышедъ, была выдана замужъ за отставного дворянина. Кума, бывъ дородна, скрывала тягость притворнымъ проворствомъ и легкостью, однакожъ не летающихъ. Предпрiятiю сему противоборствовала толщина ногъ ея, которыя въ лучшихъ действiяхъ подвертывались, отчего нередко аки свинецъ на землю падывала. Сему причиною дедушка (14) сказываетъ то, что кума пальцы ногъ своихъ вершка по 2 стесняла узкими башмаками; а какъ за темъ оставалась еще отъ ногъ четверть аршина безъ обуви, то ножки, вертясь туда и сюда, на высокихъ и тонкихъ, какъ на куликовой шейке, каблучкахъ, не сносили безъ наклоненiя наставленнаго на нихъ веса. Дедушка (15) говоритъ, что кума его была щеголиха, любила по моде одеваться, другимъ женщинамъ завидовала, хорошихъ не хвалила, красавицъ не любила, съ мужемъ была брюзглива, съ людьми нравна и скупа; въ красоте, въ уме и знанiи меры себе не ставила, во все разговоры вступалась, все знала лучше прочихъ людей, за все принималась; но редко что ей удавалось. Дедушка (16) говоритъ, что она прiятности не имела. Онъ ей меры не ставятъ за то, что мужа любила, хотя исподлобья на другихъ изредка глазела не весьма таясь. Дедушка (17) говоритъ, что инымъ удается, поступая такъ, оберегать столицу добродетели. Я на сихъ дняхъ спрошу у него, что онъ подъ тою речью разумелъ; неужели это какое ни на есть масонское слово, незамыкающее въ себе никакого смысла, a выдумано только для закрытiя?

NB. Дедушка (18) меня жестоко бранилъ, что я записываю его разсказы; что-то мне за то будетъ, какъ онъ ихъ увидитъ въ печати? Я думаю изъ его экземпляра "Собеседника" выдрать листъ; авось-либо онъ не узнаетъ.

Онъ же говоритъ, что онъ ничего такъ не любитъ, какъ кого смешить; что онъ въ томъ однакожъ находитъ разныя затрудненiя, не для того, чтобъ онъ не говорилъ смешного; но для того, что не всякiй въ смешномъ расположенiи. Дедушка (19) говоритъ, что когда онъ въ своемъ намеренiи не успеваетъ, и тотъ не смеется, кого онъ смешить хочетъ, тогда онъ тотчасъ оборотитъ речь на что-нибудь для того человека прiятное, чрезъ что, не могши принудить къ смеху, производитъ легкую улыбку, подобно какъ искусный врачъ производитъ испарину, и на тотъ часъ темъ удовольствуется. Дедъ (20) мой искусный человекъ. Я часто его нахожу, что онъ, сидя одинъ, смеется; не всегда онъ сказываетъ чему; но я иногда догадываюсь, не отъ хорошей ли погоды онъ бываетъ въ улыбательномъ духе.

NB. Мне добрый человекъ говорилъ, чтобъ я не такъ часто упоминалъ о дедушке, опасаясь, что частыя повторенiя одного слова ушамъ непрiятны будутъ. Сiе принудило меня перечесть, въ угожденiе ему, много ли разъ упомянуто о прародителе; я нашелъ не более, какъ десятка два слишкомъ; я уже несколько вычернилъ, a прочихъ по совести выкинуть не могу; но только номеры поставилъ, дабы во второмъ тисненiи можно было исправить то, что спешу отдать въ печать, дабы радоваться печатанному. 

Дедушка мой говоритъ, будто въ молодости его люди лучше знали цену вещамъ и людямъ, нежели ныне знаютъ, и будто въ то время более умными разговорами занимались и веселонравнее были. Въ третiй день прiезда моего къ нему, онъ насъ, внучатъ своихъ (числомъ 15 человекъ), собралъ, и часа съ три о семъ велъ речь. По счастiю, мы все предъ нимъ (за неименiемъ въ той горнице стульевъ) стояли; сему только и приписываю, что мы отъ сей проповеди не задремали, однакожъ глаза протирать часто нужду имели; зевалъ ли же кто, я точно не приметилъ; но все, шляпой, картузомъ, или колпакомъ, у кого что въ рукахъ случилось, уста своя нередко закрывали. Кончилъ дедушка разговоръ свой сравненiемъ, который, сокративъ для памяти, я записалъ: "Когда мы молоды были", говорилъ онъ, "тогда праздность, въ конюховой одежде закутанная, подъ видомъ прогулки для здоровья, по улицамъ не шаталась. Сiе тогда почитали безчинствомъ. Сонъ нашъ продолжался до полудня; оставшую часть дня провождали, сидя у окошка, игранiемъ въ карты до разсвета и долее; должность, къ которой невольно наряжены бывали, немного съ ленцою отправляли; но понеже казалось, что въ свете кое-что поправки требовало, то люди охотнее упражнялись нынешняго въ разговорахъ, касающихся до поправленiя того-сего; разговоры же сiя вели въ полголоса, или на ушко, дабы лишней какой беды оные кому изъ насъ не нанесли; следовательно громогласiе редко между нами слышно было; беседы же получали отъ того некоторый блескъ и видъ вежливости, которой следы не столь приметны ныне, ибо разговоры, смехъ, горе и все, что вздумать можешь, открыто и громогласно отправляется". Дедушка примечаетъ, что вообще чистосердечiе отъ того въ людяхъ выиграло, потому, что скрытаго за пазухой мало остается; для изъясненiя своей мысли употребляетъ онъ сравненiе, говоря, "будто мысли и умы, долго бывъ угнетенны подъ тягостью тайны, вдругъ, яко плотина отъ сильной водополи, прорвались, а накопленная вода стекаетъ до техъ поръ, пока, не осушивъ дна, онаго не откроетъ". Выговоря сiе, дедушка имелъ, мне казалось, голову разгоряченную, взглядъ его казался мне быстрее обыкновеннаго, на щекахъ его игралъ румянецъ. Онъ всталъ съ креселъ своихъ и, возвысивъ голосъ, сказалъ: "припомните моя слова: все теперешнiе пороки ничего не значатъ; они схожи на стекающее полноводiе; вода же, пришедъ въ прежнiя границы и берега своя, возъимеетъ теченiе естественнее прежняго; берега суть воспитанiе". Проговоря сiе съ жаромъ, онъ паки селъ, какъ будто отдыхать хотелъ, и углубился въ задумчивость. Мы думали, что онъ кончилъ речь свою, и хотели откланяться, но онъ, не приметя того и бывъ въ восхищенiи (Богъ весть отъ чего), паки началъ говорить, но съ вельми степеннымъ видомъ и голосомъ, тому виду приличнымъ: "Ни чему я такъ не радовался последнiе сiи годы, какъ тому, что къ совестному разбирательству повсюду оказалось много охотниковъ. Маятникъ сей подаетъ о общемъ расположенiи добрую надежду, подобно какъ пульсъ врачу о состоянiи больного."

Примечанiе. Дедушка, посредствомъ Совестнаго Суда въ семи наместничествахъ, помирился съ соседьми своими, съ коими тягался летъ более тридцати.

NB. Въ Смоленске имелъ онъ распри по наследству.

Въ Великихъ Лукахъ ябедою продолжившееся дело.

Въ Ингерманландiи вексельный искъ.

Въ Курске споръ по стариннымъ отказнымъ книгамъ.

Въ Москве судное по крепости дело.

Въ Нижегородской губернiи хлопоты по рыбнымъ ловлямъ.

Въ Новегороде прадедовскiе поемные луга, кои у него отнять хотели. 

Зналъ я одну женщину, которая слыла разумною, ученою и благонравною. Читатели сами определятъ, сколь справедливо она названiя сiи заслуживала. Правда, что имела она природную остроту, но не имела столько разсудка, чтобъ восчувствовать, что безпрестанное ея во всемъ притворство наконецъ откроется, и что она часто онымъ осмеянiю подвергается; учености жъ, не вопреки будь сказано болтливой богине Славе, много иметь она не могла: училъ ее Гасконецъ одинъ по-французски; въ зрелыхъ уже летахъ стала она учиться петь, на клавикордахъ играть и по-итальянски говорить; чтенiе романовъ и французскихъ театральныхъ сочиненiй потомъ довершило всю глубину премудрости, въ кою она когда-либо снисходила. Добродетель же ея состояла въ щедро изливаемыхъ слезахъ, коими она изобильно во всякомъ случае наградить была готова, и кошелекъ друзей своихъ часто для бедныхъ раскрывала; но щедрость относила всегда на свой счетъ. Благонравiе же ея состояло въ томъ, что она оказывала горячую любовь ко всемъ, считала до двухъ сотъ друзей, до четырехъ сотъ прiятелей и прiятельницъ. Переписку вела съ 60 человеками; съ людьми же, не очень съ нею короткими, она на все соглашалась; напротивъ, съ любезными ей друзьями обо всемъ спорила, и съ равнымъ жаромъ и рвенiемъ легкаго своего не щадила (ибо голосъ свой при такихъ случаяхъ октавою целою возвышала): о туфляхъ, о собаке, о дороге, или о цвете волосъ бороды армянскаго архимандрита она оспаривала любезныхъ друзей мненiе. Девушкамъ ея и друзьямъ ея принадлежащимъ, кучеру, лакею, дворецкому, равно какъ и любезному мужу, доставалось слышать громогласныя ея поученiя, кои бывали непрiятными наречiями, бранными словами и угрозами наполнены. Ничто ей не было нравно, и чемъ более тотъ другъ, у кого она за столомъ находилась, желалъ, чтобъ она кушала, и выхвалялъ которое ей блюдо, темъ крепче предавалась она воздержанiю, и не только отказывала все, но иногда благосклонно соглашалась отведать съ иного блюда, для того только, чтобъ иметь удовольствiе -- взятое на тарелку выплюнуть. Къ умиленiю склонный ея нравъ наклонялъ ее къ снисхожденiю -- споры и противоречiя свои смягчать нежными приговорами, какъ напримеръ: "душа моя, ты не понимаешь; ты, любезный другъ, говоришь неправду; я все для тебя потеряла, и я бы знатнее и счастливее была за другимъ, когда бы чортъ меня съ тобою не снесъ; меня все, душа моя, обожаютъ за то, что я не такого дурнова нрава, какъ ты". Ехавъ въ дальнюю свою деревню, проезжалъ я черезъ одну изъ губернiй обширной нашей имперiи, где мужъ ея начальствовалъ; онъ былъ въ отлучке, и она объ отсутствiи его была въ безпрестанныхъ слезахъ. Я не вытерпелъ ей старинную пословицу напомнить: "розно, такъ тошно, а вместе, такъ тесно". -- О, дивное благонравiе! 

Дела тяжебныя, кои, за грехи мои, родственникъ со мною завелъ, принудили меня, перенеся оныя на апелляцiю, ехать въ Петербургъ. Тамъ, по обыкновенiю, старался я найти покровителя, и успевъ въ ономъ, къ благосклонному мне вельможе нередко ездилъ. Я встречался часто съ чужестранными и съ большими нашими боярами; и какъ въ доме моего благодетеля между иностранными я приметилъ одну особу отменнаго нрава и заботливости, я тогда же у себя не карандашемъ, но перомъ его портретъ написавъ, ныне здесь сообщаю. Онъ всегда чувствовалъ и скрывать не могъ нетерпенiя своего, когда кто тихо говорилъ съ кемъ-нибудь, для того что онъ все знать и слышать желалъ. Изъ дома въ домъ переезжалъ для того только, чтобъ слышать новости, а услышавъ оныя, давалъ имъ смыслъ собственной своей выдумки, прибавляя къ нимъ важность, которой оне никакъ въ себе не содержали, и выводилъ изъ оныхъ заключенiя, кои одна его заботливая голова или старая сплетница делать можетъ. Безпокоился также очень, когда куды-нибудь товарищей его созовутъ обедать или ужинать, а его не пригласятъ. Себя и санъ свой ставилъ онъ очень высоко, отчего часто былъ недоволенъ, думая, что не все ему должное почтенiе воздается; выдумывалъ басни, и потомъ, съ важнымъ видомъ и будто по отличной доверенности, ихъ разсказывалъ за слышанную имъ быль. Самыя безделицы выведывать желалъ такъ охотно, что наконецъ не только остерегъ всехъ противъ себя, но пронырливость и мелкости, кои въ его нраве такъ видимы были, соделывали его не только непрiятнымъ, но и возбуждали противъ его отвращенiе. 

Я того мненiя, что воздушныя происшествiя более надъ нами действуютъ, нежели обыкновенно думаютъ.

Напримеръ. Когда я грущу безъ дела, или слишкомъ печаленъ, не имея на то причины, тогда верно знаю, что будетъ переменная погода.

Когда жена разворчится и брюзжитъ, то наверное ожидать можно бурной погоды.

Во время жъ сильнаго ветра отлично во мне действуетъ воображенiе. 

Отъ самаго дня изданiя "Собеседника", примечена повсюду великая перемена и поправленiе во нравахъ; да какъ тому и быть иначе? Прибавилось въ рукахъ покупающихъ рубли на полтора шутки, проповеди, нравоученiя. Будучи занятъ сею мыслiю, вставъ на сихъ дняхъ рано, пошелъ я прохаживаться по улицамъ; ветрено было, несло по городу пыль, щепки, известь, перья, мочалки и, между прочимъ, упала къ ногамъ, обернясь несколько разъ около башмаковъ моихъ, печатная бумажка. Я великiй охотникъ читать, и обыкновенно не пропускаю ни единой вывески, ни прибитаго листа къ дому о найме или продаже, ни мастероваго щита, чтобы не прочесть оныхъ; давно бы я все наизусть сказать могъ, буде бы не переменяли ежедневно своего пребыванiя. Наклонясь, я поднялъ для прочтенiя печатную бумажку, которую ветеръ повергнулъ къ стопамъ моимъ. При первомъ взгляде не верилъ я глазамъ своимъ, когда увиделъ, что та бумажка не что иное было, какъ папилiотъ, сделанный изъ листа "Собеседника"; съ ужасомъ читалъ я точныя слова "Были и Небылицы"; прочее передрано и припекальными щипцами сожжено было! Я остолбенелъ на улице и, стоя, впалъ въ размышленiе, какъ бы то случиться могло? Въ самое то время мимо меня прошелъ разнощикъ съ лоткомъ апельсиновъ и сушеныхъ французскихъ лакомствъ; взглянувъ на оныя, усмотрелъ я паки обертки печатныя. Любопытство принудило меня, подошедъ къ разнощику, притвориться, будто бы покупать хочу; разглядя поближе, получилъ я полное сведенiе обширнаго употребленiя той драгоценной книги, которая издается для исправленiя нравовъ, очищенiя языка и пользы общества: что не только апельсины и сушеные фрукты были листами оной обвернуты, но оные служили имъ еще сверхъ моха, листа въ три толщины, постилкою. Не утерпя, спросилъ я, откуда взялись сiи листы, и разнощикъ, улыбаясь, сказалъ, что нашелъ онъ ихъ на крыльце, между соромъ, въ одномъ знатномъ доме, куда ходилъ онъ, дня два тому назадъ, для требованiя долгу съ барыни, которая ему три года четыре рубли пятьдесятъ коп. не платитъ за апельсины; но онъ не могъ ея видеть инако, какъ сквозь двери передней, которыя часто растворялъ слуга ея, бегая взадъ и впередъ съ горячими щипцами, кои спеша пробовать, припекалъ къ печатнымъ темъ листамъ, понеже барыня тогда завивала волосы. Соображая сiе съ летавшимъ по ветру папилiотомъ, несомненно почитаю, что оные одному принадлежали хозяину. Я, сведавъ сiе, тотчасъ пошелъ домой, и, написавъ такое достойное примечанiя происшествiе, спешу отдать оное въ печать, дабы доброе употребленiе книгъ известно быть могло. Я же темъ удовольствiемъ заплаченъ, что изданiе мое прочту къ печатной книге, а тамъ желаю ему счастливый путь, и да употребитъ его красавица какъ ей самой угодно. 

Проснулся я поутру рано, повернулся съ боку на бокъ, колпакъ съ меня упалъ; мне до него дела нетъ. Не могши заснуть, селъ я на постеле, правую ногу спустя на землю, наделъ туфлю на босую ногу. Левою ногою насилу отыскалъ другую туфлю (засунулась подъ кровать), всталъ одесную, зевнулъ протяжно, такъ что слезы изъ глазъ покатились; чихнулъ трожды.

NB. Сiе значитъ сырую погоду. Взялъ чистый бумажный платокъ.

NB. Сей кладется обыкновенно возле кровати моей, когда я тутъ ночую, а не инде; развернулъ его и утерся.

Собака моя, отродiя лягавыхъ, видя, что прiуготовляюсь къ походу, спрыгнула съ кожанаго канапе, где всегдашнiй ея ночлегъ, пошла ленивымъ шагомъ къ дверямъ, лапою толкнула въ дверь.

NB. Замокъ съ годъ какъ шатается; починить его трудно, понеже место, где онъ прежде привинченъ былъ, а ныне гвоздями прибитъ, въ щепы крошится.

Дверь отворилась, собака вышла; сквозной ветеръ, задувъ изъ переходовъ въ сени, затворилъ паки дверь, чрезъ что избавился я отъ сего труда. Того ради пошелъ я налево за отгородку, где пишу, сидя на черномъ волосяномъ треножномъ кресле, подле окна, откуда теперь вижу пестраго петуха, который, бодро и отменно высоко подымая ноги и разиня ротъ, поетъ кукуреку. Сiе привело мне на память желанiе дедушки моего, чтобъ кто ни на есть, и чистосердечно, написалъ одинъ день, съ утра до вечера, свои мненiя и поступки; онъ надеется отъ того некотораго исправленiя нравовъ, какъ-то: убавленiя высокомерiя высокомерныхъ, гордости гордыхъ, и проч., и проч., и проч. Я селъ и взялъ листъ полубелой бумаги, положилъ передъ собою и, обмакнувъ перо въ желтобурыя чернила, написалъ сiе, выполняя чрезъ то часть желанiя прародителя. Часы адмиралтейскiе бьютъ (слава Богу, что въ последнiй пожаръ не сгорели; если бы сгорели, сей строке не быть бы написанной), часы бьютъ семь часовъ. Что бишь вчерась я думалъ написать? Нечто хорошо было. Не знаю, въ которомъ ящике памяти моей отыскать теперь; вотъ уже критики скажутъ, что у памяти ящиковъ нетъ. Чего не критикуютъ! И петухъ мой пестрый, и кукуреку его не уйдетъ отъ нихъ. Пусть его критикуютъ; онъ для того тутъ и приведенъ, чтобы его ощипали. Скучны только грамматическiе критики на И, на Ы, на Я, на Е, на ОЙ, наипаче намъ, неграмотнымъ людямъ. Сомнительно, сомнительно, чтобъ многiе такiя критики читали. Признаюсь, что, раскрывъ вторую часть "Собеседника" и отыскавъ "Были и Небылицы", оныя прочелъ въ угодность самолюбiю, какъ водится, хотя почти оныя наизусть знаю, а грамматикальныя поправки я не читалъ, и отнюдь ими не исправленъ. Надеяться можно, что наши грешные падежи никому вреда не нанесутъ. Дедушка мой говорить, будто бы онъ во всякомъ писанiи ищетъ не И, не Ы, не Я, не Е, не ЫЙ, и не ОЙ, но полномыслiя и густомыслiя, которыхъ онъ более любитъ, нежели плодородiе словъ безъ полномыслiя и густомыслiя. Что онъ называетъ полномыслiемъ и густомыслiемъ, я позабылъ у него спросить, но при первомъ свиданiи не пропущу о томъ осведомиться. Вообще дедушка мой имеетъ и употребляетъ израженiя, кои трудно разуметь. Вопросы же не всегда за благо прiемлетъ, и ответствуетъ коротко: "Я самъ себя разумею, а вы старайтесь понимать, что я говорю." 

Пока моего пестраго петуха щиплютъ, я впалъ въ глубокiя размышленiя и говорилъ самъ себе: "Светъ мой! (такъ я всегда себя называю, когда самъ съ собою говорю, а къ тому имею я некоторыя сокровенныя причины, кои со временемъ, можетъ быть, изъясню) пишешь ты много, не учась ничего, и не зная ниже правилъ грамматики; страницъ двадцать твоего сочиненiя уже напечатано въ "Собеседнике", исключая то, что не тобою прибавлено". Сiи слова были увещательныя, я ихъ принялъ съ терпенiемъ. За симъ следовали вопросные пункты, кои очистить следовало. Первый былъ: для чего ты такъ трудишься? Тутъ ответъ на начальныя слова опоздалъ, a ответъ на последнее слово поспелъ прежде. Я молвилъ сквозь зубы, съ малымъ наклоненiемъ головы: труда нетъ. А какъ дошло до для чего? тогда во мне разныя чувства стали тесниться, какъ будто у воротъ; ни одно изъ нихъ не упреждало другое, построились фрунтомъ, и некто изъ нихъ, какъ молнiя, проскакалъ мимо всехъ, дабы рядовые не выпучились, и волненiя нигде неприметно было. Между темъ остался вопросъ: для чего?-- безъ ответа; авось либо объяснится лучше впредь, и для того поступилъ я съ собою до второго ответа, спрося не строго: чего ты ожидаешь отъ того, светъ мой? По совести сказать, барыша я не ожидаю и за барышемъ не гоняюсь. Поправленiя чего-нибудь? Охъ, нетъ! все пойдетъ по старому. Не моему перу переменять что ни на есть въ естестве. Для чего же ты пишешь? Въ забаву себе, что ли? Такъ, такъ, сударь, такъ, такъ. Симъ "такомъ" не трусишь ли? Нетъ, сударь. Кто же те, кои при первомъ вопросе теснились у воротъ? Кто проскакалъ мимо фрунта, чтобы рядовые не выдались? Какъ ихъ зовутъ? Всякая вещь имеетъ свое названiе. Охъ сударь! какъ четыре вопроса разомъ очистить! У воротъ теснился целый полкъ разныхъ движенiй; напримеръ: я не могу видеть чистаго пера, чтобъ не пришла мне охота обмакнуть онаго въ чернила; буде же еще къ тому лежитъ на столе бумага, то, конечно, рука моя очутится съ перомъ на той бумаге. Начавъ же, не знаю я никогда что напишу, а какъ рукою поведу я по бумаге, то мысль сматывается, какъ нитка съ клубка; но какъ пряжа не всегда ровна, то попадается и потолще, и потонее, а иногда и узелокъ, или что-нибудь и совсемъ не принадлежащее къ пряже, нитке и къ клубку, но совсемъ постороннее и къ другимъ вещамъ следующее. Вы сами, сударь, видите, сколько времени и бумаги занимаетъ подобное описанiе; неужели еще целый полкъ движенiй поимянно описывать?-- Хорошо; а кто проскакалъ? ну, сударь, ну, ну! всемъ знакомый, большимъ, среднимъ, меньшимъ, толстымъ, тонкимъ, имущимъ, неимущимъ, счастливымъ, несчастливымъ, однимъ словомъ, тотъ, безъ кого никто не живетъ. Кто же таковъ?-- Маiоръ. -- Какъ его зовутъ?-- Прозванiе его С:М:Л:Б:Е.

NB. Для закрытiя выпущены буквы: одинъ А, одинъ О, одно Ю и одно I. Тотъ, кому сей более знакомъ, безъ труда и скоро узнаетъ.

Продолженiе, можетъ быть, впредь будетъ. 

Перушко, забава моя! позабавь меня чемъ ни на есть сегодня; не смотри на то, что другъ мой И. И. И., который более плачетъ, нежели смеется, мне недавно говорилъ, будто не должно издавать въ печать, кроме достойнаго изданiя; отчего, правду сказать, ты былъ несколько дней отторгнутъ отъ бумаги, подобно какъ дитя, отнятое отъ кормилицы; но сiе воздержанiе никому добра не принесло, ни другу моему И. И. И., который попрежнему плачетъ и груститъ о "Быляхъ и Небылицахъ", ни перу моему, которое отъ того разсохлось, ни мне, ибо между темъ отъ стекающихся мыслей, кои повадились свободно выходить, удушье мне было сделалось. Во время сей болезни посетилъ меня прiятель мой A. A. A.; сей много меня утешилъ, твердя передо мной лишь: "пиши да пошли", чрезъ что онъ развязалъ узелъ, которымъ И. И. И. опуталъ было мое перо. Совершенную жъ свободу отъ припадка своего я получилъ посредствомъ одной боярыни, которой я за то много обязанъ. Она на сихъ дняхъ изволила у меня спросить, съ убедительною улыбкою, и ей одной свойственнымъ умнымъ и быстрымъ взглядомъ: какой ради причины, говоря я самъ съ собою, себя называю: "мой светъ"? Ободренъ будучи симъ вопросомъ, не смотря на И. И. И. (который очутиться возможетъ посреди КР Т К такъ, какъ A A A, съ своимъ веселымъ свойственникомъ X X X), начну удовлетворять любопытныхъ и нелюбопытныхъ. Но всякiй разъ. что я самъ у себя требую отчета въ томъ или семъ, я приметилъ, что дело идетъ весьма туго, и что истина скорее въ ясность приводится околичностями, нежели прямымъ трактомъ... Сiи строки написаны были мною съ неделю назадъ; тогда я въ духе былъ обнародовать, чего ради самъ себя называю: "мой светъ"; но между темъ приключились некоторыя замешательства, кои не допустили желаемаго окончить. Въ неделю столь много мыслей чрезъ голову проходитъ (какъ то всякому известно), сколь каплей водяныхъ мимо невскихъ береговъ протекаетъ; се же и буря была на то время. Воистину, воистину не могу связать оторванныхъ концовъ того глубокомысленнаго испытанiя. Но между темъ виделся я съ дедушкой; онъ ехать хотелъ въ уездный городъ на ярмарку. Насъ, внучатъ своихъ, числомъ троихъ, съ собою взять хотелъ; на ту беду мы были неготовы; вошедъ къ намъ въ горницу, дедушка сказалъ намъ: "кубари! долго ли вамъ кубарить?" Тутъ я осмелился спросить: почему мы кубари? На что, на сей разъ, получилъ благосклонный сей ответъ: что все те, кои мешкаютъ на одномъ месте, не делая ничего, или то, въ чемъ нужда не настоитъ, тогда, когда предпрiяли или определили делать что-нибудь иное, какъ-то: ехать, идти, спать, писать, кушать, или чтобъ то ни было такое, а вместо того сидятъ, говорятъ, изъ комнаты въ комнату бродятъ или съ лестницы на лестницу входятъ безъ дела,-- все те люди поступкомъ своимъ походятъ на кубаря; кубарь же кубаритъ. Сiе новое сравненiе и изысканiе показалось мне столь редко, и такой для света важности и пользы, что, не мешкавъ ни мало, спешу сообщить оному, бывъ уверенъ, впрочемъ, что между соотчичами моими нету кубаря и мало кто кубаритъ. 

"Былей и Небылицъ"! напрасно изволите думать, что въ описанiяхъ вашихъ закрытые лики остаются сокрытыми. Я и моя семья знаемъ и угадываемъ, кто они таковы; да и не мы одни столько догадливы, знакомые намъ тоже угадываютъ. Я сiе вамъ сообщаю для осторожности вашей, ибо на васъ многiе сердятся; пребывая вамъ

Буде вы и семья ваша между знакомыми вашими нашли сходство съ предложенными описанiями въ "Быляхъ и Небылицахъ", то сiе доказываетъ, что "Были и Небылицы" вытащены изъ обширнаго моря ЕСТЕСТВА. Хотя не имею чести знать ни васъ, ни семьи, ниже знакомцевъ вашихъ, но какъ они, равномерно какъ и все, плаваютъ въ той же стихiи, то, статься можетъ, что попались некоторые изъ васъ ненарокомъ въ рукавъ. "Были и Небылицы" наполнены темъ, что въ людяхъ водится, но люди тутъ безъ имени, а описывается умоположенiе человеческое; до Карпа и Сидора тутъ дела нетъ. Буде же Карпъ или Сидоръ сердится и желаетъ быть описанъ лучше, пусть пришлетъ описанiе своей особы: слово отъ слова внесемъ въ "Были и Небылицы" съ прописанiемъ имени, полуимени, три четверти имени, или съ начальною только буквою, или и безъ имени, какъ кто пожелаетъ; пребывая, и проч. 

*) Фонвизина, приславшаго ихъ въ редакцiю "Собеседника" для напечатанiя. Помимо "ответовъ", въ следующихъ продолженiяхъ "Былей к Небылицъ" императрица нередко обращается къ нимъ съ намеками и сатирическими стрелами. (См. ст. о лит. деят. Екатерины II).

1. Отчего у насъ спорятъ сильно въ такихъ истинахъ, кои нигде уже не встречаютъ ни малейшаго сомненiя?

На 1. У насъ, какъ и везде, всякiй споритъ о томъ, что ему не не нравится или непонятно.

2. Отчего многихъ добрыхъ людей видимъ въ отставке?

На 2. Многiе добрые люди вышли изъ службы, вероятно, для того, что нашли выгоду быть въ отставке.

3. Отчего все въ долгахъ?

На З. Оттого въ долгахъ, что проживаютъ более, нежели дохода имеютъ.

4. Если дворянствомъ награждаются заслуги, а къ заслугамъ отверзто поле для всякаго гражданина, отчего же никогда не достигаютъ дворянства купцы, а всегда или заводчики, или откупщики?

На 4. Одни, бывъ богатее другихъ, имеютъ случай оказать какую ни на есть такую заслугу, по которой получаютъ отличiе.

5. Отчего у насъ тяжущiеся не печатаютъ тяжебъ своихъ и решенiй Правительства.

На 5. Для того, что вольныхъ типографiй до 1782 года не было.

6. Отчего, не только въ Петербурге, но и въ самой Москве перевелись общества между благородными?

На 6. Отъ размножившихся клубовъ.

7. Отчего главное старанiе большей части дворянъ состоитъ не въ томъ, чтобъ поскорей сделать детей своихъ людьми, а въ томъ, чтобъ поскорее сделать ихъ, не служа, гвардiи унтеръ-офицерами?

8. Отчего въ нашихъ беседахъ слушать нечего?

На 8. Оттого, что говорятъ небылицу.

9. Отчего известные и явные бездельники принимаются везде равно съ честными людьми?

На 9. Оттого, что на суде не изобличены.

10. Отчего въ векъ законодательный никто въ сей части не помышляетъ отличиться?

На 10. Оттого, что сiе не есть дело всякаго.

11. Отчего знаки почестей, долженствующiе свидетельствовать истинныя отечеству заслуги, не производятъ по большей части къ носящимъ ихъ ни малейшаго душевнаго почтенiя?

На 11. Оттого, что всякiй любитъ и почитаетъ лишь себе подобнаго, а не общественныя и особенныя добродетели.

12. Отчего у насъ не стыдно не делать ничего?

На 12. Сiе не ясно: стыдно делать дурно, а въ обществе жить не есть не делать ничего.

13. Чемъ можно возвысить упадшiя души дворянства? Какимъ образомъ выгнать изъ сердецъ нечувственность къ достоинству благороднаго званiя? Какъ сделать, чтобъ почтенное титло дворянина было несомненнымъ доказательствомъ душевнаго благородства?

На 13. Сравненiе прежнихъ временъ съ нынешними покажетъ несомненно, колико души ободрены, либо упали. Самая наружность, походка, и проч. то уже оказываетъ.

14. Имея Монархиню честнаго человека, что бы мешало взять всеобщимъ правиломъ, удостоиваться Ея милостей одними честными делами, а не отваживаться проискивать ихъ обманомъ и коварствомъ?

На 14. Для того, что везде, во всякой земле и во всякое время. родъ человеческiй совершеннымъ не родится.

14) Отчего въ прежнiя времена шуты, шпыни и балагуры чиновъ не имели, а нынче имеютъ и весьма большiе?

На 14) Предки наши не все грамоте умели. NB. Сей вопросъ родился отъ свободоязычiя, котораго предки наши не имели; буде же бы имели, то начли бы на нынешняго одного десять прежде бывшихъ.

15. Отчего многiе прiезжiе изъ чужихъ краевъ, почитавшiеся тамо умными людьми, у насъ почитаются дураками; и наобороты отчего здешнiе умницы въ чужихъ краяхъ часто дураки?

На 15. Оттого, что вкусы разные, и что всякiй народъ имеетъ свой смыслъ.

16. Гордость большей части бояръ где обитаетъ: въ душе, или въ голове?

17. Отчего въ Европе, весьма ограниченный человекъ въ состоянiи написать письмо вразумителыюе, и отчего у насъ часто преострые люди пишутъ такъ безтолково?

На 17. Оттого, что тамо, учась слогу, одинако пишутъ; у насъ же всякъ мысли свои, не учась, на бумагу кладетъ.

18. Отчего у насъ начинаются дела съ великимъ жаромъ и пылкостью, потомъ же оставляются, а нередко и совсемъ забываются?

На 18. По той же причине, по которой человекъ стареется.

19. Какъ истребить два сопротивые и оба вреднейшiе предразсудка: первый, будто у насъ все дурно, а въ чужихъ краяхъ все хорошо: второй, будто въ чужихъ краяхъ все дурно, a y насъ все хорошо?

На 19. Временемъ и знанiемъ.

20. Въ чемъ состоитъ нашъ нацiональный характеръ?

На 20. Въ остромъ и скоромъ понятiи всего, въ образцовомъ послушанiи и въ корени всехъ добродетелей, отъ Творца человеку данныхъ. 

Изъ следующаго письма читатель увидитъ, что есть человекъ, который сомневается, чтобъ я имелъ прародителя. 

Господинъ писатель "Былей и Небылицъ"! Когда вы пишете, что дедушка говоритъ, тогда кажется, какъ будто вы чувствуете великое облегченiе. Неспорно, легче писать свои мысли въ третьемъ лице; но позвольте напомнить, говоря съ вами между четырехъ глазъ, что частыя повторенiя сего оборота показаться могутъ читателю менее забавны, нежели писателю; къ тому же никто не веритъ, чтобы у васъ былъ дедушка. 

Господинъ родственникъ мой отъ Адама въ прямой линiи! Происхожденiя сего, я надеюсь, оспаривать не будете касательно обоихъ насъ равномерно. И для того объявляю вамъ, что дедушка мой говоритъ, будто, не смотря на рожденiе, на происхожденiе, чины, достоинства, качества, количества, прiобретенiя, преимущества, прибыли, убыли, знанiе, вежество, невежество, и проч., и проч., и проч., всякiй человекъ имеетъ преимущественную склонность, которая его принуждаетъ быть плотникомъ, кузнецомъ, псаремъ, картежникомъ, политикомъ, стихотворцемъ, хлебникомъ, рыбакомъ, конюхомъ, математикомъ, хвастуномъ, лгуномъ, садовникомъ, хлебопашцемъ, воиномъ, скакуномъ, пустомелей, и проч., и проч., и проч. Склонность дела моего заключается въ глубокомыслiи и краткословiи; моя же влечетъ меня къ бумагомаранiю. Къ сему все хорошо: и свои мысли и чужiя служить могутъ, лишь бы не вовсе похоже было на ежедневныя вывески, кои я все наизусть знаю, читая ихъ ежедневно и безпрестанно. Кто же умнее, тому съ радостью отдаю перо въ руки; и для того всякъ посещающiй меня по строке обыкновенно прибавляетъ къ начатой мною бумаге. Переписывая ее самъ, или же посещенiемъ, рождаются у меня отъ того новыя мысли, кои тотчасъ въ строку вписываю. Изъ сего вы видите истинную основу и утокъ "Были и Небылицы", пущенной по белу свету. 

Получа первую и вторую частъ "Собеседника", дедушка мой говорилъ, что, по его великой охоте къ чтенiю, онъ бы все книги прочелъ, если бы не опасался иногда найтить въ нихъ что-либо скучное; что смолоду онъ всякую книгу, хорошо переплетенную, встречалъ съ радостью; но, читая, часто приходило ему на мысль выдирать изъ книгъ скучные, по мненiю его, листы, отъ чего бы родилася у него предорогая лоскутная Вивлiофика, которую разделить онъ намеренъ былъ на две части, съ надписью на первой: "Нескучное", на другой: "Скучное". Любопытенъ я знать, въ которомъ изъ сихъ двухъ отделенiй "Были и Небылицы" удостоились бы помещены быть? Буде дедушка, прочтя, зевнетъ, или глаза потретъ, то судьба моя решена, хотя оне находятся напечатаны посреди стихотворенiя подъ нумеромъ 20, только девятью нумерами ниже "Записокъ касательно россiйской исторiи". Дедушка мой такой человекъ, что на то не посмотритъ; онъ говоритъ, что прекрасно писанное, полезное, нравоучительное, однимъ словомъ: преумное, теряетъ цену, буде лишено прiятства. Онъ требуетъ, чтобы у понятiя во всякомъ сочиненiи украдено было все то, что ему скуку приключить можетъ, а прибавлено бы было всего того, что оную можетъ убавить. Я прямо не знаю, чего онъ хочетъ, а подозреваю, что онъ и самъ не знаетъ; отъ меня же, чаятельно, некто не потребуетъ, чтобы я извинялъ чужое чувствованiе; буде же кто подобное желанiе и покажетъ, то прошу быть уверену, что я всепокорный его слуга, и, сказавъ сiе, возвращаюсь въ свою нору. 

"Были и Небылицы" писать я не подрядился, ни съ кемъ переторжки въ томъ не имелъ, и когда началъ писать, право не зналъ, что-то будутъ слыть "Были и Небылицы". Но вотъ какъ редкое сiе творенiе свету известно сделалось: написавъ несколько страницъ, началъ я придумывать заглавiе, или, лучше сказать, какъ всякая вещь имеетъ свое имя, то какъ назвать и новорожденное дитя. Тутъ, какъ молнiя, выскочило изъ моего пера громкое названiе: "Были и Небылицы". Съ симъ вымысломъ я самъ себя не одиножды поздравлялъ, и могу уверить, что весьма покойно, легко и забавно писать подъ заглавiемъ "Были и Небылицы" все, что въ голову придетъ. Каково читать, до того (какъ воякъ разсудить можетъ) мне дела нетъ, но дело единственно читателя; пусть читаетъ, буде хочетъ, или не читаетъ, буде не хочетъ, я ни о чемъ не спорю, а между темъ "Собеседникъ" наполняется.

Изъ вышеписаннаго ясно видно происхожденiе "Былей и Небылицъ"; но дабы яснее было, за благо разсудилъ я, а не кто иной, здесь приписать родословiе "Былей и Небылицъ":

за которыя сватаются попеременно двое: первый древняго города Скуки; второй скрываетъ свое имя, говоритъ изъ ненависти къ первому: "называйте, какъ хотите, лишь бы не слыть скучнымъ". 

Дедушка мой, на сихъ дняхъ читая въ "Собеседнике" вопросы неизвестнаго и ответы на оные сочинителя "Былей и Небылицъ", закрылъ книгу, потомъ глаза, наклонилъ голову на грудь и былъ несколько времени безъ всякаго движенiя. Окружающiе его (мы внучата его, родные и двоюродные, съ полдесятка) подумали, что по своему обыкновенiю, дедушка нашъ заснулъ, потому что отобедалъ; стали говорить въ полголоса и ходить на цыпочкахъ; но когда онъ благосклонно промолвилъ: "что вы, щенята, перестали балагурить?" тогда узнали мы, что онъ только задумался; а какъ за симъ обыкновенно последуетъ какое ни на есть достопамятное израженiе или мысль, то приближились мы къ нему, дабы что-нибудь изловить... но не муху... Не долго оставались мы въ ожиданiи; дедушка, выпрямясь на своемъ кожаномъ кресле, сказалъ: "Молокососы! не знаете вы, что я знаю. Въ наши времена никто не любилъ вопросовъ, ибо съ оными и мысленно соединены были непрiятныя обстоятельства; намъ подобные обороты кажутся неуместны; шуточные ответы на подобные вопросы не суть нашего века; тогда каждый, поджавъ хвостъ, отъ оныхъ бегалъ. Смотрите сами, какъ должно изъ того выпутываться; дело сiе не мое, и я въ чужiя хлопоты не мешаюсь; вамъ же советую, если задачи свету задавать хотите, искать оныхъ въ моемъ любимомъ ларце; онъ неисчерпаемъ: напримеръ -- прямая академическая задача: коей причины ради носъ въ длину, а ротъ поперекъ, а не инако; или для чего руки, ноги, крылья у животныхъ попарно, а не поодиночке? Подобные вопросы подадутъ случаи къ испытанiю мало известнаго и къ заключенiямъ глубокоизысканнымъ; иные будутъ правильные, иные неправильные, какъ между людьми водится. Уму человеческому во всякомъ случае предлежитъ много дорогъ разныхъ, прямыхъ и съ излучинами; дело въ томъ, чтобъ не сбиться, а дойти". 

Другъ мой И. И. И., который более плачетъ, нежели смеется, слегка сердится, сталъ со мною молчаливъ и скроменъ. А какъ онъ не говоритъ, то трудно и добраться, что тому причиною; но мы, сочинители, все знаемъ.

Свету уже известный маiоръ С. М. Л. Б. Е. много въ томъ способствуетъ, ибо подчиненнымъ редко дозволяетъ говорить: не знаю.

Примечапiе. Читатель, я чаю, знаетъ, что "Были и Небылицы" не растутъ на поле и что выгоны не ими засеяны; но имеютъ складчика. Съ позволенiя сказать, и складчикъ тотъ въ числе сочинителей. Сiе не трогаетъ никого, право, а въ противномъ случае опасаюсь ссоры съ маiоромъ, который не всегда гибокъ. Но полно о семъ говорить: пора говорить о моей догадке.

Я подозреваю, что другъ мой И. И. И., который больше плачетъ, нежели смеется, ныне слегка сердится за то, что я его заделъ крыломъ ненарочно. Онъ смертельно влюбленъ въ вопросы; наипаче первый ему чрезвычайно понравился по своей, говоритъ онъ, блистательной ясности. Впрямь, говоритъ онъ (не мне, но искреннимъ своимъ), что ответствовать можно на такой убедительный вопросъ:-- "Отчего у насъ сильно спорятъ въ такихъ истинахъ, кои нигде не встречаютъ ни малейшаго сомненiя?" Когда жъ усмотрелъ ответъ: "У насъ, какъ и везде, всякiй споритъ о томъ, что ему не нравится или непонятно", тогда онъ нахмурился и сталъ такъ пасмуренъ, какъ будто между солнцемъ и имъ проходящее тело покрыло его мракомъ; свободоязычiе отпряглось изъ одноколки, на которой скакало на двадцати-вопросной станцiи, видя пыль, вертящуюся около роспусковъ съ ответами.

Другъ мой А. А. А., который более смеется, нежели плачетъ, принялъ вопросы и ответы съ улыбкой, и прочелъ те и другiе прилежно. Первые уподобилъ сборной ухе, а вторые свежепросольнымъ огурцамъ. Я понять не могъ, что за сравненiе; но вскоре потомъ узналъ, что онъ въ тотъ день не обедалъ до девятаго часа вечера, и для того, какъ у голоднаго, кушанье у него было на уме. Спрошу у дедушки: неужели и въ сравненiи человекъ влеченъ бываетъ внутренними или наружными движенiями, или происхожденiями какими, столько же, какъ и наружнымъ воздухомъ? 

Дедушка, по причине сырой погоды, на сихъ дняхъ былъ въ ворчаливомъ духе, по собственному его примечанiю, ходилъ взадъ и впередъ по горнице, прикашливая, сначала изредка, потомъ почаще.

NB. Сей кашель есть ему обычайный.

Примечанiе. Сiе пишу, дабы читатель не имелъ опасенiя о его здоровье.

Дедушка, ходя и прикашливая, твердилъ непрестанно межъ зубовъ повторенный 14 вопросъ, который напечатанъ на 165 странице "Собеседника", части третьей, подобно сему: хемъ хемъ.

NB. Хемъ хемъ изображаетъ дедушкинъ кашель.

Хемъ хемъ, отчего... хемъ хемъ, въ прежнiя времена -- хемъ хемъ, шуты -- хемъ хемъ, шпыни, хемъ хемъ, и балагуры,-- хемъ хемъ, чиновъ не имели -- хемъ хемъ хемъ, а ныне имеютъ, хемъ -- хемъ хемъ хемъ, и весьма большiе... Тутъ дедушка умножилъ хемъ хемы такъ, что число оныхъ безъ ошибки на бумагу положить нельзя. Хотя дедушка сильно кашлялъ, но, бывъ весьма занятъ вопросомъ, не забылъ оный. Отдохнувъ несколько, началъ разбирать подробно члены его, и говорилъ: отчего?.. отчего?.. Ясно, оттого, что въ прежнiя времена врать не смели, а паче письменно безъ... хемъ хемъ хемъ, опасенiя. О! прежнiя времена! Сiю строку кончили паки множество хемъ хемовъ. За сими следовало въ очередь: Шуты, (дедушка всехъ сихъ по именамъ знаетъ, начиная съ древнихъ, отличившихся и отличенныхъ во всехъ пяти эпохахъ нашей исторiи)...

NB. Отецъ его при доме Князя Цезаря съ ребячества находился, и въ ономъ, вместе съ сыномъ князя Федора Юрьевича Ромодановскаго, сказываютъ, будто воспитанъ былъ, где случай имелъ много о старине слышать; онъ помнилъ-маскерадъ, где Бахусъ, сидящiй на бочке, въ провожанiи семидесяти кардиналовъ, переехалъ чрезъ Неву; зналъ также наизусть похожденiе Неусыпаемой Обители. Дедушка часто и много самъ разсказываетъ о свадьбе въ Ледовомъ доме и о присутствовавшихъ при оной, и какъ весна свистала; все сiе безъ хемъ хема никогда не говорится, понеже у дедушки много мокроты на груди, которую не всегда свободно откашливаетъ. Когда дедушка дошелъ до шпыней, тогда разворчался необычайно и крупно, говоря: "шпынь безъ ума быть не можетъ, въ шпынстве есть острота; за то, продолжалъ онъ, что человекъ остро что скажетъ, ведь не лишитъ его выгодъ техъ, кои въ обществе даются въ обществе живущимъ или обществу служащимъ." Все сiи, такъ же, какъ и первыя произнесенiя, перемешаны были хемъ хемами; потомъ дело дошло до балагуровъ, кои, по сказкамъ дедушкинымъ, бываютъ не скучны, когда къ словоохотно присоединяютъ природный умъ, или знанiе прiобретеннаго смысла, либо знанiе старины, или что ни есть подобное, a скучны лишь, говоритъ прародитель, Маремiаны плачущiя и о всемъ мiре косо и криво пекущiяся, отъ коихъ обыкновенно въ десяти шагахъ слышенъ уже духъ скрытой зависти противъ ближняго. Дедушка, разгорячась, молвилъ: "зависть есть свойственникъ ненависти, и для того онъ намъ советовалъ отъ оной удержаться и пороку сему не давать води. Здесь дедушка мой такъ закашлялся, что принужденъ былъ выпить большой стаканъ чистой воды, которая уняла кашель, равномерно и жаръ, съ коимъ велъ разговоръ сей. 

отъ мужей, 18; полюбовно разошедшихся 10; судомъ разведенныхъ 6; лгуновъ 17; хвастуновъ 26; промотавшихся 450; порядочно живущихъ 39.

Прочее отодрано, такъ что разобрать нельзя. 

Дедушка мой часто разгорячится, самъ не знаетъ для чего, или паче въ сырую погоду. На сихъ дняхъ попалася ему, во время сильнаго тумана, которымъ вся Европа и Азiя, сказываютъ, обезпокоена была, третья книга "Собеседника"; онъ, раскрывъ ее не вовсе, прочелъ посередке несколько строкъ, кинулъ объ землю сiю нравоучительную книгу, служащую къ очищенiю языка, исправленiю вкуса и иныхъ добродетелей, и съ великимъ сердцемъ сказалъ: "терпеть де могу!" Отставной драгунскiй офицеръ, тутъ случившiйся, осмелился спросить, чего терпеть не можетъ? Но дедушка еще громогласнее рекъ: "охъ! никакъ де могу терпеть!"... и паки остановился. Видя, что онъ, вместо трехъ первыхъ словъ, въ ответъ произнесъ целыхъ пять, следовательно две трети более, любопытство принудило меня приступить къ нему, требуя со всякою покорностью точнаго изъясненiя: чего терпеть не можетъ? Тутъ онъ оставилъ отставного драгунскаго офицера у окна, откуда сей прельщался на гнедого мерина, который на лугу траву елъ, взялъ меня за руку, отвелъ въ уголъ и сказалъ: "Тотъ не смыслитъ, а тебе скажу". Я поклонился. "Терпеть я не могу, продолжалъ онъ, того, что, писавъ по-русски, кто думалъ на иностранномъ языке; ибо, читая по-русски мысли и обороты иностраннаго языка, намъ, Русакамъ, кажется сунбуръ несносный. Сiе мне привело на память, сказалъ дедушка, косыхъ красавицъ, коихъ я смолоду никогда не любилъ, и которыхъ, по двойномъ взгляде, я судилъ быть двуязычными" *).

*) Намекъ на письмо (Румянцева) къ автору "Записокъ о Русской Исторiи", въ сущности льстивое, однако оскорбившее императрицу. (См. ст. о лит. деят. Екатерины II.). 

Прародитель мой имеетъ друга, котораго онъ любитъ и дочитаетъ, понеже давно знакомы. Сей человекъ любитъ читать книги; читая же, со всякимъ сочинителемъ завсегда соглашается; прочтя, мало помнитъ, что въ книге написано. Не единожды давали ему, спустя месяцъ, паки ту же книгу читать, и онъ, не узнавъ ее, жаловался, что все книга ныне между собою сходствуютъ. Сверхъ того, онъ мысли и понятiе о вещахъ, кои сорокъ летъ назадъ имелъ, и теперь теже имеетъ, хотя вещи въ существе весьма переменились. Напримеръ: онъ не едетъ жить въ деревню, боясь разбойниковъ по большой дороге, и о бывшихъ говоритъ, какъ будто ныне состоялись. Поныне еще жалуется на несправедливость воеводъ и ихъ канцелярiй, коихъ однако ужъ нигде нетъ; жалуется на внутреннiя пошлины по городамъ, какъ притесняющiя торги, хотя сняты съ 1753 года. Въ свое время сей человекъ слылъ смышленымъ и знающимъ; но, какъ ныне вещи переменились и смыслъ распространился, а его понятiе отстало, онъ же къ тому понятiю привыкъ и далее не пошелъ, то о настоящемъ говоритъ онъ какъ говаривалъ сорокъ летъ назадъ о тогдашнемъ; сколько же сiе не складно, онъ о этомъ не мыслитъ; а какъ онъ весьма твердъ и упрямъ, то ничемъ и никакъ инако его говорить не заставишь; онъ и ныне Вотчинную и Юстицъ-коллегiи приплетаетъ ко всякимъ спорамъ, тяжбамъ и ябедамъ, Мануфактуръ-коллегiю къ фабрикамъ, Камеръ-коллегiю къ доходамъ; понятiе же его о военномъ деле особеннаго бы листа требовало. 

Прародитель мой говоритъ, будто онъ знаетъ человека умнаго, но не молодого, который любитъ установленный единажды вещамъ порядокъ, и оный всячески защищаетъ, дондеже до него самого не коснется; а тогда ищетъ уже избегнуть, употребляя даже до ябеды. Желается знать, что тому причииою? 

Первая страница содержитъ имена техъ, коихъ посетить намеренiе имеетъ, также лавочниковъ, разносчиковъ, продающихъ женскiе уборы. За симъ следуетъ:

Вторникъ. -- Я встала съ постели въ первомъ часу пополудни.

NB. Я встала такъ рано для того, что легла рано: лишь три часа было за полночь.

NB. Мужъ на своей половине. У насъ, въ Париже, всякъ живетъ про себя.

Парикмахеръ чесалъ мне сегодня волосы такъ порядочно, что я принуждена была более часа растрепываться, чтобы въ люди было можно показаться.

Отобедала въ 5 часу.

Скучно въ Петербурге летомъ: день и ночь равно светлы. Я принуждена сидеть съ опущенными занавесами... Солнечные лучи неблагородно видеть.

Я подозреваю, что онъ глазеетъ на А.

Въ саду его не было.

Случайно сведала я, что онъ весь день игралъ въ вискъ у З....

А... сегодня дурно одета была; она похожа на шефирку. За ужиномъ меня уморить хотели, потчивали котлетами.

Среда. -- Сегодня мне удачи ни въ чемъ нетъ отъ того, что левой ногой съ постели встала, да и кошку во сне видела.

Ездила на Биржу товаровъ покупать; но ничего не нашла по моему вкусу, а что и нашла, того въ долгъ отдать не хотели.

NB. Мне на сихъ дняхъ необходимо надобно сказаться больною: мужъ денегъ не даетъ; сердечный мой не догадывается, что кошелекъ мой пустъ.

К... поехалъ утокъ стрелять, авось-либо увижу его за городомъ. Не знаю, для чего за нимъ везде бегаю; онъ хорошъ, но, право, глупъ.

Прiезжала ко М...... Ужасно, какъ она скучна: непрестанно говоритъ о детяхъ и ихъ_: воспитанiи.

Ездила къ Д.... Кого тамъ ни наехала, все до крайности несносны.

Четвергъ. -- Я четвергъ люблю паче другихъ дней, сама не знаю за что.

Ахти! съ неделю я у батюшки не была.. Заехать было къ Ф.... помнится, что по дороге, лишь бы не встретить похоронъ. Смешно, право! сегодня портной, башмачникъ и разносчикъ за долгомъ приходили; я велела сказать, что меня дома нетъ.

NB. Третiй день какъ К... не встречаю. Я домой прiехала не весела

Пятница.-- Сегодня изъ комедiи на балъ. М.... влюбленъ въ С..... Какая это смешная тварь, а шляпу однакожъ къ лицу надеваетъ.

З....... любится съ Г..... Онъ легокъ, а она дунь-полети.

Дома гостей имела.

Л...... не прiезжалъ; я для него нарядилась и всехъ девокъ перебранила: ни одна угодить не умела.

NB. Сказываютъ, что П..... изъ окошка опустила на нитке бумажку, а Ф...... шедши мимо, бумажку отвязалъ.

И..... ушла отъ отца черезъ заборъ, a H.... отъ мужа.

Воскресенье.-- Б.... прiехала въ половину службы. Все обратились, какъ вошла.

NB. Впредь надобно стараться позже прiезжать.

Понедельникъ. -- Я встала весела и писать не буду. 

*) Дениса Ивановича Фонвизина.

По ответамъ вашимъ вижу, что я некоторые вопросы не умелъ написать внятно, и для того покорно васъ прошу принять здесь мое объясненiе.

Въ разсужденiи вопроса о нечувственности къ достоинству благороднаго званiя, позвольте мне сказать вамъ, государь мой, что разумъ онаго совсемъ другой, нежели въ какомъ, повидимому, вы его принимаете. Если вы мой согражданинъ, то кто бы вы ни были, можете быть уверены, что я ни вамъ и никому изъ моихъ согражданъ не уступлю въ душевномъ чувствованiи всехъ неисчетныхъ благъ, которыя, въ теченiе слишкомъ двадцати летъ, изливаются на благородное общество. Надобно быть извергу, чтобъ не признавать, какое ободренiе душамъ подается. Мой вопросъ точно отъ того и произошелъ, что я пораженъ былъ тою нечувственностью, которую къ сему самому ободренiю изъявляютъ многiе злонравные и невоспитанные члены сего почтеннаго общества. Мне случилось по своей земле поездить. Я виделъ, въ чемъ большая часть носящихъ имя дворянина полагаетъ свое любочестiе. Я виделъ множество такихъ, которые служатъ, или паче занимаютъ места въ службе, для того только, что ездятъ на паре. Я виделъ множество другихъ, которые пошли тотчасъ въ отставку, какъ скоро добились права впрягать четверню. Я виделъ отъ почтеннейшихъ предковъ презрительныхъ потомковъ. Словомъ: я виделъ дворянъ раболепствующихъ. Я дворянинъ, и вотъ что растерзало мое сердце; вотъ что подвигло меня сделать сей вопросъ. Легко станется, что я не умелъ положить его на бумагу, какъ думалъ, но я думалъ честно, и имею сердце, пронзенное благодарностью и благоговенiемъ къ великимъ деянiямъ всеобщiя нашея Благотворительницы. Ласкаюсь, что все те честные люди, отъ коихъ имею счастiе быть знаемъ, отдадутъ мне справедливость, что перо мое никогда не было и не будетъ омочено ни ядомъ лести, ни желчью злобы.

Вседушевно благодарю васъ за ответъ на мой вопросъ: "отчего тяжущiеся не печатаютъ тяжебъ своихъ и решенiй Правительства?" Ответъ вашъ подаетъ надежду, что размноженiе типографiй послужитъ не только къ распространенiю знанiй человеческихъ, но и къ подкрепленiю правосудiя. Да облобызаемъ мысленно, съ душевною благодарностью, десницу правосуднейшiя и премудрыя Монархини. Она, отверзая новыя врата просвещенiю, въ то же время и темъ же самымъ полагаетъ новую преграду ябеде и коварству. Она и въ семъ случае следуетъ своему всегдашнему обычаю; ибо разсечь однимъ разомъ камень претыканiя и вдругъ источить изъ него два целебные потока есть образъ чудодействiя, Екатерине II весьма обычайный. Способомъ печатанiя тяжебъ и решенiй гласъ обиженнаго достигнетъ во все концы отечества. Многiе постыдятся делать то, чего делать не страшатся. Всякое дело, содержащее въ себе судьбу именiя, чести и жизни гражданина, купно съ решенiемъ судившихъ, можетъ быть известно всей безпристрастной публике; воздастся достойная хвала праведнымъ судьямъ; возгнушаются честныя сердца неправдою судей безсовестныхъ и алчныхъ. О, если бъ я имелъ талантъ вашъ, г. сочинитель "Былей и Небылицъ"! съ радостью начерталъ бы я портретъ судьи, который, считая все свои бездельства погребенными въ архиве своего места, беретъ въ руки печатную тетрадь, и вдругъ видитъ въ ней свои скрытыя плутни, объявленныя во всенародное известiе. Если бъ я имелъ перо ваше, съ какою бы живостью изобразилъ я, какъ, пораженный симъ нечаяннымъ ударомъ, безсовестный судья бледнеетъ, какъ трясутся его руки, какъ, при чтенiи каждой строки, языкъ его немеетъ и по всемъ чертамъ его лица разливается стыдъ, проникнувшiй въ мрачную его душу, можетъ быть, въ первый разъ отъ рожденiя. Вотъ г. сочинитель "Былей и Небылицъ", вотъ портретъ, достойный забавной, но сильной вашей кисти.

Чрезъ вопросъ: "отчего у насъ не стыдно не делать ничего?" разумелъ я, отчего празднымъ людямъ не стыдно быть праздными?

Статьею о шпыняхъ и балагурахъ хотелъ я показать только несообразность балагурства съ большимъ чиномъ. Вы, можетъ быть, спросите меня, для чего же вопроса моего не умелъ я такъ написать, какъ теперь говорю. На сiе буду вамъ отвечать вашимъ же ответомъ на мой вопросъ, хотя совсемъ другого рода. "Для того, что везде, во всякой земле и во всякое время, родъ человеческiй совершеннымъ не родится".

Признаюсь, что благоразумные ваши ответы убедили меня внутренне, что я самаго добраго намеренiя исполнить не умелъ, и что не могъ я дать моимъ вопросамъ приличнаго оборота. Сiе внутреннее мое убежденiе решило меня заготовленные еще вопросы отменить, не столько для того, чтобъ невиннымъ образомъ не быть обвиняему въ свободоязычiи, ибо у меня совесть спокойна, сколько для того, чтобъ не подать повода другимъ къ дерзкому свободоязычiю, котораго всей душою ненавижу.

Видя, что вы, государь мой, въ числе издателей "Собеседника", покорно прошу поместить въ него сiе письмо. Напечатанiе онаго будетъ для меня весьма лестнымъ знакомъ, что вы моимъ объясненiемъ довольны. Доброе мненiе творца, вмещающаго, какъ вы, въ творенiя свои пользу и забаву въ степени возможнаго совершенства, должно быть для меня неоцененно; напротивъ же того, всякое ваше неудовольствiе, мною въ совести моей ничемъ незаслуженное, если какимъ-нибудь образомъ буду иметь несчастiе приметить, приму я съ огорченiемъ за твердое основанiе непреложнаго себе правила: во всю жизнь мою за перо не приниматься. 

"Былей и Небылицъ" не остается что-либо сказать, темъ паче, что онъ въ душе своей уверенъ, что сей поступокъ господина сочинителя вопросовъ сходствуетъ съ обычаемъ, достойнымъ похвалы православнаго христiанина, по которому за грехомъ вскоре следуетъ раскаянiе и покаянiе; но въ семъ случае разрешенiе зависитъ ни отъ кого иного, какъ отъ многоголовной публики: мое же дело тутъ постороннее.

Примечанiе. Что-жъ касается до даннаго мне совета, чтобъ я описанiе ябедника и мздоимца на себя взялъ, на то въ ответъ скажу, возблагодаривъ напередъ за похвалы, въ коихъ себя нимало не узнаю, что въ "Быляхъ и Небылнцахъ" гнусности и отвращенiе за собой влекущее не вмещаемы; изъ оныхъ строго исключается все то, что не въ улыбательномъ духе и не по вкусу прародителя моего, либо скуку возбудить могущее, и наипаче горесть и плачъ разогревающiя драмы. Ябедниками и мздоимцами заниматься не есть наше дело; мы и грамматику худо знаемъ, где намъ проповеди писать!

NB. Другъ мой И. И. И., который больше плачетъ, нежели смеется, чрезвычайно грустенъ; вчера пришелъ ко мне, говорилъ съ жаромъ и досадою, спрашивая, для чего вы напечатали вопросы? Видно, опасается, чтобъ другъ мой A. A. A. не поставилъ оныхъ на его счетъ. Я старался успокоить его, но въ томъ не предуспелъ. Другъ мой А. А. А., которой более смеется, нежели плачетъ, напротивъ того, такъ доволенъ ответами, что, по собственному его изреченiю, онъ желалъ бы, чтобъ оные ему приписаны были, о чемъ просилъ меня, чтобъ свету было сообщено, что симъ и исполняю.

Примечанiе. Мне до всего того дела нетъ, лишь бы наполнялись "Были и Небылицы", о чемъ усердно стараюсь, какъ всякiй видитъ.

* *

Господинъ сочинитель "Былей и Небылицъ"! Мы нижеподписавшiеся, числомъ восемь человекъ, между коими две женщины, a прочiе все мужчины, въ день субботнiй, въ нижнемъ ярусе дома, при открытыхъ окнахъ, въ прежаркiй день, прохлаждаясь, воспрiяли намеренiе писать къ вамъ для осведомленiя, не имеется ли, полно, у васъ бабушки. Почитая весьма дедушку вашего, сердечно все желаемъ, чтобъ бабушка ваша здравствовала, и чтобъ вы иногда объ ней упоминали. Почтенiе, которое мы имеемъ къ дедушке вашему, не дозволяетъ намъ ни малейшаго сомненiя иметь, чтобъ ея достоинства не соответствовали дедушкинымъ отменнымъ дарованiямъ, почему любопытство наше извинительно, и вамъ неблагоугоднымъ быть не можетъ. Пребывая навсегда усерднейшiе почитатели и почитательницы вашего дедушки. 

Осьми особамъ, кои, прохлаждаясь, благосклонно наведывались, у сочинителя "Былей и Небылицъ", не имеется ли бабушки?-- 

На запасномъ дворе "Были и Небылицы" много различныхъ качествъ и количествъ, действительно действующихъ и еще въ дело не употребленныхъ лицъ и вещей. Списокъ оныхъ по-сю-пору не приведенъ въ порядокъ, за неименiемъ при доме письменнаго, умеющаго исправно по графамъ писать. Какъ скарбъ сей есть отчасти наследственный, купленный, прiобретенный, большой водой нанесенный и отъ пожару оставшiй, то не скоро въ таковомъ множестве отыскать можно, что есть, а еще менее удобно сказать, чего нетъ. По догадкамъ, запросто и правду чтобъ сказать, признаться должно, что дойти и добраться возможно, что почтенный дедушка, имея изобильное число внучатъ, безъ супруги быть не могъ; но сiя догадка отнюдь тутъ не служитъ, где дело идетъ о спознанiи лицъ, действительно действующихъ и либо молчанiемъ свое бытiе скрывающихъ. То, однако, заверно предположить можно, что те люди не ошибаются, кои о достоинстве прародительницы судятъ по качествамъ известнаго ея супруга. 

Дедушка на сихъ дняхъ уехалъ въ Низовую свою деревню; я самолично его проводилъ до Ижоры. Другъ мой И. И. И., который более плачетъ, нежели смеется, принявъ амуничныя вещи, отбылъ въ полкъ. Другъ мой А. А. А., который более смеется, нежели плачетъ, усланъ за массонскими делами въ Швецiю, где, сказываютъ, по касающемуся до того толсто смыслятъ: привезетъ ли онъ более прежняго, никакъ неизвестно. Многiе сомневаются, чтобъ привезъ что либо, разве новый какой градусъ или степень замену посланныхъ денегъ; въ такомъ случае лоскутокъ прибудетъ или убудетъ, или на ковре, а можетъ быть на столе ракъ или каракатицу вновь вымышленнымъ знакомъ узримъ. Въ богатомъ дому чего нету? Я и самъ думаю ехать куда-нибудь: здесь жить дорого. Жаль мне, что дедушка уехалъ. Я его сердечно люблю: съ нимъ весело жить.

[Позабылъ я у него спросить, какимъ бы способомъ лучше дела мои поправить? Сей вопросъ уже дня съ три какъ бегаетъ въ моей голове, какъ мышь на чердаке.

Въ такомъ великомъ, богатомъ и нарочито многолюдномъ городе, какъ сей, многоразличные способы изысканы торгами, ремеслами, художествами, науками, и прочее, и прочее, и прочее къ честному прiобретенiю и прокормленiю. Кажется по первомъ взгляде, какъ тутъ кошельку быть пусту?

Я бъ пустился въ торгъ, но теперь о томъ не время подумать, прочаго всего не знаю.

Осталось служить прилежно и службою прiобретать. Поеду, право, на службу и тутъ рвенiемъ возьму... что? самъ не ведаю. Однако, пока соберусь, пришла охота примечать, какъ съ меньшимъ трудомъ прiобрести можно, живучи на месте. О, дедушка, дедушка, если(бы) вы не уехали, я бъ сведалъ отъ васъ въ четверть часа, на что теперь употребить долженъ время и трудъ. 

Имевъ пустоту кошелька моего на уме, а его самого въ кармане, пошелъ я отъ Семеоновскаго моста на Литейной улице и вошелъ въ домъ мне знакомой, не помню направо или налево. Тутъ нашелъ я компанiю не малую. Хозяйка разсказывала, что въ соседстве ея живетъ какой-то Василiй Дорофеичъ, прежъ сего былый сиделецъ гостиннаго двора -- малый высокiй, белый, румяный. Сей женился на дочери богатой вдовы купеческой. Она принесла ему имущество немалое, но Дорофеичъ, по купеческому обычаю, хотелъ еще более прибытка, и для того познакомился съ купеческою женою, въ соседстве его живущею. Сiя, овдовевъ вскоре, получила въ наследство отъ мужа векселями, товаромъ и домашнимъ скарбомъ имущество немалое. Дорофеичъ, бывъ знакомъ съ нею, пошелъ къ ней въ приказчики, и такъ порядочно отправлялъ ту должность и собственныя свои дела, что вскоре оказалась немалая надежда къ банкрутству. При таковыхъ обстоятельствахъ, Дорофеичъ не нашелъ иного способа къ своему оправданiю, какъ ходилъ изъ дома въ домъ, говоря: "я не виноватъ, а виновата она сама". Она же говорила: "правда, виновата я, что верила ему!" *)]

Хотя "Были и Небылицы" и неисчерпаемы, но безъ друга моего И. И. И., который более плачетъ, нежели смеется, да безъ друга моего А. А. А... который более смеется, нежели плачетъ, паче же безъ моего любезнаго дедушки, кажется, будто у меня силы не стало, рука ослабела, перо валится изъ рукъ, нейдетъ ни что на умъ. Вотъ каково жить на свете безъ друзей! На сихъ дняхъ написалъ я къ нимъ письма следующаго содержанiя, которыми я такъ доволенъ, что охотно отдаю ихъ для напечатанiя.

Господинъ дедушка! моихъ заведется лень и нераденiе, подобно какъ въ запустеломъ доме крысы и мыши. Прошу дозволить къ вамъ на время съездить, дабы умъ мой паки напитаться могъ вашими наставленiями, и прочее.

Другъ мой сердечный И. И. И.! Надеюсь, что ты благополучно доехалъ съ амуничными вещами. Мне безъ тебя скучно; ибо ты всегда былъ для меня любопытное зрелище. Хотя мы редко съ тобою были согласнаго мненiя, но мысли мои тобою оживляемы были, не хуже ракеты фитилемъ; я же чаще тебя подкавывалъ решимостью, нежели каретной слободы кузнецъ бураго твоего бегуна зимою, и прочее.

Другъ мой любезный A. A. А.! После отъезда твоего въ Швецiю за массонскими делами, я осиротелъ, аки вдовецъ после смерти третьей жены своей. Желаю тебе счастливаго успеха въ твоемъ искательстве; желанiе же мое безкорыстно. Буде привезешь лекарство отъ всехъ болезней, то, не имевъ ни единой, не будетъ мне въ томъ никакого барыша. Духи для меня были бы забавны, послушалъ бы я охотно ихъ разсказовъ, они же очень вместительны; говорятъ будто ихъ несколько миллiоновъ на булавочномъ конце могутъ обращаться, что бы для насъ съ тобою очень хорошо было, по причине тесноты нашей светлицы, въ которой мы съ тобою съ трудомъ поворотиться можемъ. Мешковъ я отложилъ покупать до времени. Купцы мне сказываютъ, что оттуда везутъ железо, а про золото на Бирже ничего еще не слышно. Буде снова навезешь произвожденiя и чиновъ, то готовъ съ тобою попрежнему играть въ жмурки; я всегда любилъ сiю игру, оная потеха забавна въ долгiе вечера. Между нами сказать, не навези ты намъ долгихъ речей, буде можно. Въ прочемъ пребываю... 

малая часть жителей сего города, а можетъ быть и за городомъ, заботятся обстоятельно узнать многiя подробности касательно до его особы. Къ счастiю моему, лишь я успелъ написать къ дедушке моему вышеписанное письмо, обрадовалъ онъ меня посланiемъ, которое немедленно и отсылаю въ академическую типографiю, дабы благоволила, ко удовольствiю участiе прiемлющихъ въ благосостоянiи сего почтенiя достойнаго человека, оное напечатать совокупно съ важными примечанiями, мною собственноручно начертанными:

Щенокъ¹) здравствуй²)! пришли³) ко мне банку оливокъ⁴⁵). Здесь⁶) ни за какiя деньги достать не можно⁷). 

¹едро.

²) Тутъ вижу я весьма для меня ласкательное... некоторый родъ доверенности...

³) Отъ слова пришли, я съ радости все утро прыгалъ, какъ козелъ по горнице.

⁴

⁵) Посему догадываюсь, что у дедушки бываютъ гости.

⁶) Въ селе Вартыкове въ Алатырскомъ уезде.

NB. Сiе примечанiе сделано для известiя техъ, кои пожелаютъ отвезти къ дедушке банки; можетъ, кому и по дороге.

⁷) То есть, что тамъ достать нельзя, а не то, чтобы дедушка согласился заплатить изъ прихоти более, нежели банки стоятъ: ибо опъ но расточитель, но весьма бережливъ на деньги. 

"Былей и Небылицъ" отыскалось, на сихъ дняхъ, въ углу отъ дверей направо, пакетъ запечатанный, а въ ономъ листъ, обвернутый другой бумагой. На листе написано: "Придача одной пригожей девице". Подобно, какъ мне случилось видеть, будучи на Москве, прежде сего у разносчицъ товары заложенные и проигранные; на бумаге же, въ которой листъ тотъ обвернутъ былъ, написано следующее:

У... С. М. Т. К. 3; ВТ. Р. И. СТ. П. НН. Е. 4; Д. Л. Н. ХЪ 5; П. ДН. М. 10; О ТР. ХЪ 10; ПР. ЯТН. ХЪ 40; СТ. X. ТВ. РЦ. ВЪ X. Р. Ш. ХЪ 2; П. СР. ДСТВ. НН. ХЪ 4; ПЛ. X. ХЪ 100; Б. М. Г. М. Р. Т. Л. 150, ВЪ Т. М. Ч. СЛ. И Я.

Недостаетъ: въ 1-й строке -- МЫ: А: О: Е: И: во 2-й -- О: Ы: Е: Е: Ы: въ 3-й -- Е: Ь: Ы: въ 4-й -- О: И: И: въ 5-й -- С: Ы: въ 6-й -- И: Ы: въ 7-й -- И: О: О: О: О: О: И: въ 8-й -- О: Е: Е: Ы: въ 9-й -- О: И: въ 10-й -- У: А: О: А: А: Е: И: въ 11-й -- О: Ъ: И: Е....

Буде кто на досуге разобрать предпрiиметъ, то съ счастливымъ успехомъ напередъ его поздравить можно. 

бее, бее, бее -- моего барана. О, любезные сограждане! кто изъ васъ когда ни есть находился между барана и Невтона! Первый изъ твари четвероножный понятiемъ последнiй, а вторый изъ двуножныхъ, безъ перья, слыветъ обширностью ума сего века первенствующимъ. На сей строке слышу я гласъ отъехавшаго за амуничными вещами друга моего И. И. И., который больше плачетъ, нежели смеется; онъ увещаетъ меня, говоря: какъ тебе не стыдно упоминать о баране и его бее, бее, бее, тогда, когда ты началъ говорить о Невтоне: но тутъ встречается мне (хотя поехалъ въ Швецiю за массонскими делами) разсудокъ друга моего A. A. А., который более смеется, нежели плачетъ. Сей советовалъ мне такъ: какъ хочешь такъ и пиши,-- лишь сорви съ меня улыбку. На сiе другъ мой, И. И. И., правду сказать, учинилъ другу моему A. A. A. вопросъ важный, говоря: разве губы твои окостенеютъ, когда останутся въ неподвижномъ положенiи? На сiе другъ мой A. A. A., спеша ездою или иной причины ради, по сю пору не ответствовалъ, и я теперь остаюсь въ нерешимости. Положенiе сiе весьма трудно, наипаче не имея возле бока моего любезнаго дедушки, который, какъ уповательно всемъ известно, уехалъ въ Нижегородскую вотчину. На запасномъ же дворе "Былей и Небылицъ" искать не ловко, не ради оскуденiя, но понеже тамъ хотя весьма много собрано, но разсеяно и не всегда рукою достать можно. О, Невтонъ! Невтонъ! лучше бы ты не приходилъ ко мне въ голову! ты причина моихъ теперешнихъ стесненныхъ обстоятельствъ между тобою и бараномъ и между разномыслящихъ друзей моихъ! куда я зашелъ, и какъ мне съ честью выпутаться изъ сего лабиринта? Умничать я не умею, еще менее умъ складывать и носить въ кармане, какъ складной ножикъ, дабы вынуть, когда до него нужда дойдетъ. Дедушка мой говаривалъ часто о текущемъ уме, который, подобно дождю, иногда каплетъ, иногда какъ ведромъ льется; но все сiе нигде не продается, хотя погода дождлива; не тутъ его достать, или взять, или поймать. Охъ, если бъ умъ былъ зайчикъ, я бы въ теперешнее осеннее время наверное бы досталъ его; ибо у меня есть свора добрыхъ борзыхъ собакъ, у коихъ, я надеюсь, не ушелъ бы онъ. Я ихъ съ самой весны притравливалъ за Измайловскимъ полкомъ на городскомъ выгоне почти ежедневно, и резвее ихъ нетъ во всемъ городе; шлюсь на всехъ техъ, кто ихъ виделъ; наипаче серопегая сучка. О, дедушка! дедушка! съ самаго твоего отъезда, куда девалось густомыслiе и полномыслiе! все съ тобою уехало. Хотелъ бы я знать, зачемъ дело стало, если иного писать нечего. За неименiемъ умотеченiя, станемъ писать, какъ и что у конца пера явится, о чемъ чрезъ сiе чиню объявленiе. 

Когда летомъ при открытыхъ окнахъ...... (NB. Зимой при закрытыхъ сiе не бываетъ, какъ самому читателю известно.) стрекоза влетитъ въ низкiе хоромы и, ища обратнаго пути, вместо неизмеримаго свода (то есть неба), къ которому она привыкла, находитъ несколько локтей отъ земли потолокъ, въ которой она ударяетъ... не локтемъ, но головою и крыльями, произнося журчанiе, темъ и другимъ обращаетъ къ себе вниманiе находящихся тутъ зрителей, подобно тому... Теперь начинается о чемъ дело...... Что?.... "Были и Небылицы"? нетъ. Не вовсе... я не то сказать хотелъ.... a вылилось почти такъ, но во-время еще успелъ остановить словесный потокъ, вспомня, что жаловаться только хотелъ на множество короткихъ и длинныхъ писемъ, мною полученныхъ; думалъ и сбираюсь на оныя ответствовать; но тутъ нахожу въ себе странное расположенiе: иногда на короткую грамотку ответствовалъ бы я несколькими тысячами словъ (NB. ничего незначащими), а на многостраничныя письма строкою или двумя. Всякъ ведаетъ, или не ведаетъ свое умоположенiе; но темъ не меньше иной имеетъ даръ предложительный, другой ответственнаго не имеетъ. Дедушкинъ весь умъ составленъ изъ заключенiй; сiи выходятъ урывками. Тутъ труднее всего наполнить страницу... Отъ всего сердца желаю читателю разуменiя сихъ последнихъ строкъ... кои съ конца пера сорвалися, и подобно тому острому концу, которымъ я чиню перья, когда употребляю недавно купленный мною перочинный ножикъ, понеже старый иступился отъ того, что имъ щепки резали. 

Вопросъ. Приметилъ ли кто изъ писателей, на какомъ листе и что писать ловко?

Важное примечанiе. "Были и Небылицы", наверное знаю изъ опытовъ, гораздо свободнее пишутся на маленькихъ лоскуткахъ бумаги, нежели на большомъ листе.

Награжденiе. Кто сему знаетъ причину, тому обещается награжденiе, а именно: полулисточекъ почтовой бумаги.

NB. Более того не дамъ.

Принялся я сегодня за перо, ловко, ловко писать, да не очень много: лоскутокъ малъ, и перышко иступилось.

Лягушке, когда, надуваясь, равняться вздумала съ быкомъ. Полно, господинъ маiоръ, оставьте мне свободомыслiе для наполненiя лоскутка... ни чемъ... всемъ на прочтенiе... Уфъ!... после сей строки думаю отдохнуть, оставляя на волю читателя то же учинить. 

*) Княгине Дашковой, выразившей въ "Собеседнике" сожаленiе по поводу будто-бы отъезда автора "Былей и Небылицъ", т. е. намеренiя императрицы прекратить ихъ печатанiе. (См. ст. о лит. деят. Екатерины II).

Признаюсь, хотелъ отсель ехать по объявленной уже мною и некоторымъ еще другимъ причинамъ. А что вы о моемъ отъезде жалеете, о томъ я сердечно радуюсь. Не печальтесь: въ "Собеседнике" пустыхъ листовъ не будетъ: между согражданами нашими есть замысловатее меня тысячами, дайте имъ перо въ руки, сами то увидите. Забавное писать не трудно темъ, кои не больны желчью; сею болезнью отъ природы у насъ больныхъ мало, въ чемъ недавно уверилъ меня при кровопусканiи ротный цирюльникъ. Глубокомыслiе вертится около всякой твари; обозрись лишь человекъ, увидитъ оное надъ собою, предъ собою, возле и позади себя. Вы уверяете, что "Были и Небылицы" нравятся многимъ; сiе доказываетъ лишь, что не трудно техъ читателей удовольствовать; "Былей и Небылицъ" недостатка не будетъ, всегда найдутся.

Святаго Петра не слишкомъ чувствителенъ былъ, обещаюсь на третьей версте остановиться и тутъ помешкать несколько часовъ, и буде услышу городовой вопль, то немедленно возвращусь.

Отъ самой юности моей я страстный былъ охотникъ до пословицъ и къ нимъ стремленiе имею, какъ котъ къ мышамъ; сердцемъ радуюсь, что въ васъ равную къ онымъ склонность обретаю, и для того въ ответъ на вашего журавля и синицу предложу вамъ вопросъ купно съ ответомъ: "Кто девушку хвалить?... Отецъ да мать". Мои сочиненiя, украшающiя, по словамъ вашимъ, "Собеседника", между нами будь сказано, по мненiю Петропавловской большой школы мне знакомаго школьника, помещены быть могутъ въ числе ничего незначащихъ безделушекъ, коихъ вся доброта состоитъ единственно въ томъ, что не длинны, не скучны и въ различiяхъ своихъ представляютъ то, о чемъ дело идетъ, въ неожидаемомъ виде; о чемъ прошу охочимъ людямъ не открывать, разве только десятку, другому искреннихъ друзей. По правде сказать, въ такомъ же почти смысле давно самъ дедушка о моемъ сочиненiи отзывался и крепко запрещалъ много цены онымъ приписывать. И такъ всепокорно прошу более не прикладывать лепешки съ похвалами болячке несвойственныя поведенцiи. Съ ребячества слыхалъ я, какъ Лиса говорила Ворону; прежде наводненiя хаживалъ и я смотреть оныхъ въ саду Летняго дворца въ лицахъ, и много жалелъ, когда водою оныя срыты были. До продажи же книги едва ли дело намъ.

Касательно жъ Петровъ Угадаевыхъ слышу только, что семья ихъ часъ отъ часу более распространяется. Богъ съ ней! Рекрутскимъ наборомъ, вероятно, ихъ число убудетъ, а если война воспоследуетъ, то разъедутся еще более, а подвиги ихъ хвалить станемъ на ряду со всеми верными сынами отечества. Существуетъ ли где вопрошательный народъ, того не ведаю; ибо окроме города Питера нигде не бывалъ; но и не бывъ пророкомъ, предсказать не трудно, где ко времени и кстати отвечательный наверно найтися можетъ. Пребываю съ отличнымъ. почтенiемъ вашъ, и прочее.

Приписка. Буде въ семъ письме кто приметитъ строки, аки топоромъ отрубленныя, то причины оному иной не знаю, какъ только то, что сего утра я, долго стоя на мосту, смотрелъ, какъ реку Фонтанку копаютъ: отъ сего, можетъ статься, мысли мои стали подобно изрыты, или съ рытвинами, и бывъ въ томъ состоянiи, произвели слова отрытыя, строки перерытыя, следственно и въ письме перекопы, о коихъ выше явствуетъ. 

"Былей и Небылицъ", присоветывалъ мне прочесть оныя, и положилъ передо мною четыре книги "Собеседника". Я принялся было за чтенiе, но, пробежавъ оныя наскоро, я молвилъ съ сердцемъ: "пусть прочтетъ кто хочетъ; за великое наказанiе почелъ бы я, если бы меня трожды сряду кто заставилъ прочитать, а писать столько же, то дело иное".

NB. Отъ маiора остерегаться иногда не худо; дать ему волю, то заставитъ читать, писать, плясать и прочее, и прочее, и прочее, хотя и не-хотя. 

Одна молодая девушка, читая въ "Быляхъ и Небылицахъ" записки сестры двоюродной, тотчасъ написала следующее:

Желанiе. Авось либо впредь счастливее буду.

NB. Я у тетушки шестой месяцъ живу.

Съ полгода какъ ни одинъ женихъ не сватается; хорошо, чтобъ говорили съ тетушкою въ воскресенье¹) или въ летнiй день²). Тетушка жалуется рукой, простудила руку³).

Когда выйду замужъ, выбойчатыхъ платковъ и мужскихъ колпаковъ ни носить, ни покупать не буду. Я думаю, право, что у тетушки, у мамы Фаддеевны, у ключницы Февроньи отъ того часто болитъ голова, что ими завсегда головы свои кутаютъ.

казалась нечесана и волосы висели отвсюду, иногда и въ кушанье попадали. У тетушки бранена не будешь, хотя неделю не чеши и не перевяжи головы: не приметитъ; а что выползетъ изъ-подъ платка, безъ очковъ не увидитъ.

Сегодня тетушка новыми⁴) картами обо мне загадывать будетъ.

¹) Воскресенье все, въ доме живущiе, любятъ по причине перемены белья.

²) Летомъ тетушка лисью шубу до полудни не покидаетъ, а после шугай съ кисейной мантилiей надеваетъ.

³

⁴) Съ старыхъ картъ, а паче съ бубенъ, пятны стерты. 

"Былей и Небылицъ" отыскался коверъ шерстяной съ разводами по померанцовой земле, отличной величины, о которомъ древности знающiе и въ оныхъ упражняющiеся судятъ, что оный нигде, окроме Смоленской губернiи, и то не въ городе, но въ деревне, селе, или усадьбе, и изъ домашней шерсти вытканъ быть могъ; изъ чего выводятъ не безъ основанiя, будто прабабушкина деревня находилась въ томъ великомъ княженiи, о чемъ чрезъ сiе сообщается любопытному и нелюбопытному свету. Описанiе же ковра впредь воспоследовать имеетъ, когда въ томъ окажется возможность, удобность, нужда и либо необходимость. 

Отыскана известнымъ способомъ (булавкою, воткнутою на палке) на запасномъ дворе "Былей и Небылицъ" следующая повесть.

NB. Сей способъ впредь уже употреблять не буду, понеже запасъ отъ окна такъ отдалелъ, что доставать его не ловко. 

Человекъ одинъ, бывъ въ гостяхъ, началъ разсказывать, и для того положилъ правую руку на брюхо подъ сердцемъ (вероятно для того, чтобъ оной свободнее действовать); потомъ плюнулъ и утерся платкомъ, а за симъ сказалъ (про кого говорилъ): "ума у него не было ничего". Тутъ онъ правую руку отвелъ отъ брюха, и, сделавъ ею крутой уголъ, привелъ ее паки къ своему животу, немного правее, подобно какъ пишется Л, прибавя снизу линейку примерно Д.

Примечанiе. Сей примеръ не тотчасъ найденъ, но изъ семи фигуръ начертанныхъ какъ лучшiй избранъ.

NB. Некоторыя изъ оныхъ фигуръ могли къ разнымъ толкамъ подать поводъ, и для того, изъ осторожности, откинуты.

Продолженiе повести.

Потомъ увидевъ разсказчикъ, что близъ ногъ его паукъ ползетъ, протянулъ левую ногу, раздавилъ ту тварь и потащилъ ногу къ себе; а какъ онъ на паука загляделся, то между темъ повторилъ слова: "не было ничего". За симъ остановился, чтобъ отыскать въ уме продолженiе речи, и для того всталъ съ стула, на которомъ сиделъ, и пошелъ къ огню, где, оборотясь спиною и развернувъ кафтанъ, держалъ оный сзади обеими руками. Теплота огня посредствомъ спины подействовала столько, что, нагнувшись впередъ, продолжая речь начатую, молвилъ: "онъ былъ гордъ, надменъ и упрямъ до крайности". Тутъ почувствовалъ теплоты отъ огня более, нежели ему надобно было. Отошелъ отъ огня, опустя руки отъ плечъ въ прямую линiю; каждая рука вошла безпрепятственно въ карманъ.

NB. Изъ сего видно, что кафтанъ не по моде сшитъ былъ.

Остановяся предъ темъ, съ кемъ говорилъ, сказалъ образомъ вопроса, действуя руками въ карманахъ и подвигая полы впередъ: "что съ нимъ делать было?" Здесь учинилось приключенiе; ибо, двигая полы впередъ, оными дотронулся до трубки, которую другой имелъ во рту, и сонной рукою поддерживалъ, понеже слушатель на кресле, облокотясь локтемъ, заснулъ; трубка упала, изломилась, отъ чего сонный проснулся, и сказалъ: "тьфу пропасть, братецъ, что за глупая шутка!"

Печальное окончанiе повести. и сожженные, изъ которыхъ видно, что разсказчикъ, согласясь съ четырьмя товарищами, предпрiяли упрямство упрямаго смягчить, въ чемъ имъ не малая нужда была, и для того они упрямаго всячески удобривали, играя съ нимъ въ карты, забавляя его охотою и музыкою, что имъ и удавалось до техъ поръ, что одинъ изъ нихъ, пивъ съ упрямымъ и бывъ пьянъ, пересказалъ ему, что другiе для своихъ выгодъ его тешатъ; за что упрямый надулся аки тыква и прогналъ ихъ отъ себя.

NB. Что кончилась начатая повесть, тому я самъ радъ; жалею только, что безъ соли и смысла; читатель да не взыщетъ на сочинителе: онъ, такъ, какъ и многiе его товарищи, охотно бы придалъ всякой строке смыслъ и остроту; но откуда взять, какъ само по себе не придетъ? Здесь, однако, заподлинно смыслъ съ солью сгорелъ, или собака зубами, а можетъ быть и лапами оный отодрала; ее диво, она иногда ведь и съ своимъ хвостомъ играетъ.

NB. Впредь буду писать короче.

Примечанiе. Я приметилъ, что я пишу всегда умнее, когда пишу сократительнее. NB. Длинно и пространно писать есть не наше дело. 

"Собеседнике" съ немалыми похвалами; въ то самое время внесъ самъ хозяинъ холодный пирогъ, на которомъ лежала пятая книга того сочиненiя. Близъ дверей находился жадный чтецъ (который, знатно, что обедалъ), ухватился не за пирогъ, но за книгу и, отыскавъ продолженiе "Былей и Небылицъ", началъ вслухъ читать. Тутъ находящiеся, каждый съ трубкою во рту, отошли отъ биллiарда, коимъ они прежде занимались, и сделали около чтеца кругъ. После чтенiя началось разсужденiе; изъ сего воспоследовало пренiе: иные говорили о "Быляхъ и Небылицахъ" съ малымъ почтенiемъ, называя оныя ничего незначащею безделицею; определили впредь употребить оныя (въ пользу, однако) для раскуриванiя трубокъ. Другiе почитали ихъ столбомъ, поддерживающимъ ту драгоценную книгу, чрезъ которую исправляются видимымъ образомъ нравы, и очищается и распространяется языкъ. Я же, осиротевши совершенно после отъезда друзей моихъ и прародителя, оскудевъ въ мысляхъ, весьма равнодушно принимаю всякiя разсужденiя о моемъ творенiи, и цены оному никакой не приписываю. Давно бы пересталъ писать, если бъ следовалъ моей склонности; но люди знакомые, коимъ трудно отказать, уцепились какъ мордашки медведя за уши теребить, говорятъ: "продолжай, наипаче же своенравно пиши, авось либо страницъ десять намараешь, оныхъ заменить будетъ нечемъ". Вотъ, любезный читатель, теперь вамъ известно, какъ книги наполняются! а тамъ дивитесь, что читателей мало. Я знаю человека, который говоритъ, что ихъ чрезвычайно много; ибо даже до "Былей и Небылицъ" читаютъ, и то тогда, когда самъ писатель въ оныхъ не находитъ уже ни вкуса, ни забавы. О, дедушка, дедушка! зачемъ вы уехали! безъ васъ и на запасномъ дворе рыться не ловко, и соли не стало въ доме. На сихъ дняхъ воткнулъ булавку на палку и загнувъ ее крючкомъ, вытащилъ я сквозь решетки изъ окна того запаснаго двора следующее примечанiе ревнивой жены о своемъ супруге, которому желаю счастливаго пути и добраго прiема.

Приметы. 1. Онъ говоритъ съ ней вытараща глаза.

2. Она глядитъ на него прижмуривая веки.

3. Онъ хвалитъ все хахры-махры, которыми она всегда обвешена.

5. Онъ со мною всегда былъ холоденъ, а теперь какъ ледъ въ генваре месяце.

6. Онъ ныне спорчивее со мною, нежели когда бывалъ.

7. Когда съ ней, тогда не напляшутся, не наговорятся, не нахвалятся, а со мною такъ губы сжаты.

8. Что я делаю, того ни онъ, ни она не примечаютъ.

10. Когда я ревную и ее за глаза браню при немъ, тогда онъ чувствительнее принимаетъ ея обиды, а о моей печали и не думаетъ; меня же обвиняетъ.

11. Онъ изодралъ бумажку при мне, которую не показалъ. Я узнала ея руку.

12. Она такъ здорова ныне, какъ прежде истерикою была больна.

13. Какъ онъ ни скученъ, когда она прiедетъ, такъ сделается веселъ, а уедетъ, опять нахмурится, и ко мне же придетъ сидеть съ грустiю; кажется, я сижу на стуле какъ и она.

15. Она мне много ныне заговариваетъ о своемъ брате (который прежде сего а^ мне жениться хотелъ), уверяетъ, что онъ и поныне много меня любитъ. Что это значитъ? Неужель думаетъ... мне онъ не... родня.

16. Онъ писалъ къ ней письмо при мне; не показалъ, небось, окаянный.

17. Она два раза къ нему писала и приписывала ко мне поклонъ; отъ меня не скоро получитъ.

18. Я осердилась и съ нимъ бранилась; онъ съ ней катается въ сумерки въ саняхъ.

20. Оба клянутся, что неправда.

21. Онъ не лживъ.

22. Кому верить? своимъ глазамъ, или ихъ словамъ?

NB. Не позабыть, во-первыхъ, взгляды; во-вторыхъ, что оба робеютъ; третiе, что люди говорятъ; четвертое, что не одна я примечаю; пятое и вящшее, что прежнiй хахаль спозналъ миганiе и знаки ему известные.

24 Онъ былъ у нея.

25. Хотятъ меня удобрить. Оба ласкаютъ; подожду, авось либо скучать.

26. Теперь азъ есмь Фертъ, на моей улице праздникъ. 

" Ў несчастiя, положите направо,

" 4 унцiи болезни, и положите такъ, чтобъ съ вышеписаннымъ

представлялся треугольникъ.

" Ґ ума положите такъ, чтобъ съ прочими составился

" Ґ знанiя четвероугольникъ.

" Ў слабости

" Ґ добра } положите посреде четвероугольника кучками

" ? людскости

2 фунта перенятого.

лакомъ,-- удивитеся сами, какую чинную китайскую куклу иметь будете.

NB. Морщины навести можно указкою. 

Следующее письмо на сихъ дняхъ сочинитель "Былей и Небылицъ" намеренъ былъ самъ къ себе написать; но отменилъ первую мысль; выдаетъ однако оное въ печать, не имея иного въ готовности.

Господинъ сочинитель "Былей и Небылицъ"!

Я васъ уверяю, что вы можете себя ласкать некоторымъ успехомъ; свету известный маiоръ С. М. Л. Б. Е. слышалъ не единажды, что "Были и Небылицы" читаютъ многiе. Это правда, что вы грамоту худо знаете и не смотря на то пишете. Правда и то, что вы пишете то, что вамъ на умъ взбредетъ, отнюдь не избирая много матерiи и не ломая головы, какъ всякъ вамъ справедливость легко отдастъ; читатели безспорно выгоду ту имеютъ съ вами, что всякiй разъ однимъ прiемомъ прочесть могутъ пространныя ваши сочиненiя; лишь бы читать умели безъ складовъ, то отнюдь не обезпокоены будутъ длиннымъ или долгимъ ожиданiемъ конца; сiе наипаче утешительно для техъ, кои читаютъ не своей охотою, но по повеленiю отца, матери, дяди, тетки, господина, или иного повелителя, также и для принужденныхъ слушателей, какъ то случится, когда отецъ, мать, или рода повелительнаго особа, сами читаютъ и велятъ слушать и смирно сидеть темъ, коимъ слушать или смирно посидеть не хочется..."

еще въ полномъ действiи были, и я бы могъ множество прекрасныхъ изреченiй прибавить, но все сiе тутъ остановилось и способомъ мухи прекратилось. Вотъ каковы наши мысли, что и муха оныя прервать и разстроить можетъ, когда сядетъ на носу!

Примечанiе. Сiе еще не вовсе окончано было, когда до сведенiя моего дошло некоторое раздробительное благоразсмотренiе "Былей и Небылицъ" *), которое подаетъ причину къ подозренiю (можетъ-быть, не совсемъ основательному), яко бы сочинителю онаго иного делать было нечего, и онъ лучшаго упражненiя не имелъ, что я, унимая самого себя, часто себе повторяю.

NB. Опасаюсь, право, чтобъ не подумали наконецъ, что я самъ такiя анатомическiя похвалы пишу; авось либо въ оныхъ какiя ни на есть Ы. И. или Ь. или Е. найдутся инако поставлены, нежели я ихъ ставлю. Но что я говорю? о чемъ забочусь? всякъ читатель увидитъ, кто изъ насъ знаетъ грамматику, и всякъ также уже ведаетъ, что я ея не знаю вовсе.

*) Намекъ на "Письмо къ господамъ издателямъ "Собеседника", содержащее критику къ "Былямъ и Небылицамъ", собственно похвалу императрицы. (См. ст. о лит. деят. Екатерины II). 

*) Румянцева. Еще прежде, какъ мы видели, онъ обращался къ императрице, какъ къ автору "Записокъ о россiйской исторiи", и настоящее письмо начинаетъ жалобою на не полученiе ответа на первое. (См. ст. о лит. деят. Екатерины II).

Государь мой!

Намъ, безграмотнымъ, на всякiя письма ответствовать не трудно; понеже на то не более надобно, какъ только чтобъ чернила съ пера текли. Головоломныхъ мыслей у насъ не спрашивается, какъ то вамъ, государю моему, и всемъ читателямъ "Былей и Небылицъ" известно. Каково примете мой ответъ, я не знаю; но то сущая истина, что жалобы на сочинителя "Записокъ касательно россiйской исторiи" не у насъ принимаются. Между нами сказать, буде необходимо нужда ваша того требуетъ, советую вамъ оныя вносить въ Совестный Судъ: тутъ разбирательство быть можетъ, коей причины ради, какъ, что, когда, где, кемъ и кому изъ насъ обида учинена.

"Были и Небылицы" могутъ странны казаться; но изъ того не воспоследуетъ еще, съ позволенiя вашего сказать, вами усмотренныя способности пекаря оныхъ. Вы сказываете, что не любите самую премудрость; для чего же ищете ее тутъ, где ея не бывало, и видите, где ея нетъ? Разве, подобно дедушкину приказчику, который, боясь и не любя домового, везде его обретаетъ и находить опасается. Платона, котораго вы не дочитали, я лишь по имени знаю, найдя оное недавно въ немецкомъ лексиконе; купилъ же я словарь съ техъ поръ, какъ пустился писать "Были и Небылицы", а до того времени худо я зналъ, кто такой Платонъ.

Извольте читать и перечитывать "Были и Небылицы", буде угодно и иного дела не имеете. Прочтя же, весьма удобно ими раскуривать трубку, какъ я самъ то по многимъ опытамъ знаю: но родитель мой въ сделанномъ дыму нашелъ уже неоднократно количества непрiязненныя для меня.

Воспоминанiемъ друга моего, который более смеется, нежели плачетъ, духъ мой утешается; онъ темъ наипаче любезенъ, что соединяетъ доброе сердце съ веселымъ нравомъ. Онъ принимаетъ вещи въ свете, какъ оне суть; веселится, не изливая ни малейшей желчи ниже на пороки людскiе и, не обижая никого изысканiемъ недостатковъ въ ближнемъ, сноситъ оные терпеливо.

не трудное; но не моему перышку переделать, переменить, переломить, убавить, исправить, и прочее, и прочее, и прочее, что въ свете водится. Я изъ техъ людей, для которыхъ светъ пойди, какъ можетъ; а жить въ ономъ, какъ определено. Перемытарить оный мне казалось дело возможное, пока я не слегъ горячкою (которую у насъ запросто называютъ "къ бороде"); но съ того времени вещи мне инако казаться стали. Изъ сего вы увидите, государь мой, что, по моему мненiю, крылышки скорее облиняютъ, нежели, что въ свете есть, въ угодность вашу перемениться можетъ.

Буде я васъ заделъ ненарокомъ, то уповаю, вамъ отъ того лихо не воспоследовало. Письмо ваше свидетельствуетъ, что вы пребываете здравы, и, вооружаяся противу тщеславiя другихъ, сами желаете прославиться. Сей запахъ человечества меня не более удивляетъ, какъ и требованiя ваши внести въ "Были и Небылицы" приложенное вами предисловiе къ исторiи, хотя то многимъ не сообразно казаться будетъ.

При упражненiяхъ вашихъ въ сочиненiи Адресъ-Календаря со примечанiями историко-философико-критическими, который, по вашимъ словамъ, не безполезенъ будетъ, я надеюсь, что вы не забудете претительности вашей къ премудрости. Я, бывъ совершенно безъ оной, литеръ, употребленныхъ вами въ семъ случае, не разобралъ; следовательно и улыбки моей лишаетесь, что чрезъ сiе вамъ и объявляю, не сомневаяся, впрочемъ, что работа ваша вамъ принесетъ столько же чести, сколько и добраго прибытку во мненiяхъ вашихъ согражданъ.

На заключенiе письма вашего не ответствую, понеже свеча гаснетъ; и хотя звездъ много на небе и ночь светиломъ месяца украшена, но солнца до утра ожидать надлежитъ. 

"Собес." VIII) пародiя на появившуюся въ "Собеседнике", кн. VII, статью Любослова: "Начертанiе о россiйскихъ сочиненiяхъ и россiйскомъ языке". Намеки и ссылки на эту ст. встречаются далее въ "Быляхь и Небылицахъ", и въ "Обществе незнающихъ еженед. зап." (См. ст. о лит. деят. Ек. II).

Господа издатели "Собеседника"! Позвольте мне прибегнуть къ вамъ, въ эпохе нынешняго времени, въ которое лучи вашего сочиненiя мысленнаго света буде не вовсе пронзили, то по крайней мере изливаются въ уме моемъ изъ общаго средоточiя вашего; понятiе, озаряющее меня съ большею, нежели когда-нибудь, силою, принудило меня сильнымъ преломленiемъ, не ума, но вкуса, объявить вамъ, что вследствiе примернаго или безпримернаго начертанiя, напечатаннаго на 143 странице седьмой части "Собеседника", не сумневаюсь я, что возбуждается стремительное рвенiе не къ одному нравственному просвещенiю въ писанiи, но что простираться будетъ выше всякаго выраженiя сей достохвальной, хотя и непонимаемый вкусъ, на прочiя вещественныя и невещественныя вещи; я же, непрестанно упражняющiйся въ художественныхъ наукахъ, и видя окомъ лучезарнымъ, колико возрастаютъ во дняхъ нашихъ оныя совокупно со словесными науками, желаю вельми собственныя мои сочиненiя, начертанныя съ чрезвычайною охотою, издать; оныя же состоятъ въ предложенiи строительнымъ охотникамъ зданiя, обыкновенно зовомаго домъ, съ наружными украшенiями, соответствуемыя и уподобительныя вкусу вышеписаннаго писанiя. Да будутъ украшенiя вышеписаннаго зданiя снаружи и внутри аки серебряныя сетки или кружевныя манжеты; ибо славится народъ темъ наивяще, по словамъ писателей, въ которомъ все веществуетъ сходственно едино другому. Предлагательно еще для наивящей славы, да отымется прещенiе всякое на хахры-махры телесныя, понеже писанные блески, аки звезды въ тумане, паче же высокопарство да примется не токмо въ начертанiи, но и на головахъ мужескаго и женскаго пола, понеже со вышеописанными украшенiями единаго племени суть. Простота же слога, одеждъ и строенiй да откинется во веки во мракъ, и да обвесимъ домы, одежды и писанiя колокольчиками, да услышатъ и узрятъ бренчанiе сiе даже до странъ отдаленныхъ, и да последуютъ Словолюбу, аки писателю, списывателю и покровителю, подъ тенiю котораго покоится гласъ обильныхъ сердечныхъ чувствованiй къ дарованному намъ новымъ толь изобильнымъ словамъ, украшенiямъ и его непостижимому вкусу. О, образованiе разсудка, примерный писатель! о, отечественнаго вместо народнаго языка создатель! не можно бы было надивиться неподражаемой и непостижимой вашей силе, остроте и красоте, если бы познали мгновенно цену языка вашего, облекаемы были все преткновенiя и порывомъ рвенiя своего паренiя въ умахъ, въ басняхъ, предположенныхъ къ распространенiю пределовъ знанiй человеческихъ, и немерцающая слава съ звучнымъ гласомъ полетитъ со светозарными лучами умственнаго просвещенiя... мановенiе... средоточiе... Le ris tenta le rat, le rat tente, tata le ris..

Листъ сей я поворотилъ трожды, хотелъ писать быль, а вышла небылица, которую я отодралъ, и перегнувъ поперекъ, передралъ въ мелкiе куски, потомъ, свернувъ ихъ каткомъ, положилъ возле себя на столе, съ намеренiемъ, какъ встану съ креселъ (буде не забуду), мимоходомъ кинуть ихъ въ каминъ.

Примечанiе. Здесь я положилъ было перо на чернильницу; и вздумалъ отдохнуть въ ожиданiи прихода мыслей, но, приметя сiе, паки взялся за перо для описанiя сего немаловажнаго во мне действiя. Посмотрю, чемъ кончится сей листъ; по сю пору, право, мне не более то известно, какъ вамъ, господа читатели.

NB. Между темъ я успелъ понюхать табаку; не изволите ли то же сделать, буде употребляете; буде не угодно, можете оставить, такъ, какъ и самое чтенiе сего листа; ведь принужденiя, чаю, нетъ вамъ читать, а мне писать; оба мы то и другое, я думаю, делаемъ добровольно; буде же вы принуждены читать, то сердечно о томъ сожалею. Признаться надобно, во мне охота пуще неволи заставляетъ делать возможное и невозможное; я самъ тому дивлюсь, что, не учась и не умевъ грамоте, попавъ въ писатели, пишу.... что? -- ничего; потомъ отсылаю печатать, нахожу читателей, иные изъ нихъ хвалятъ, ко мне пристаютъ, просятъ словесно и письменно, пиши, пожалуй, и продолжай писать -- что? -- ничего; изволь я готовъ, вотъ вамъ страницы съ полторы; просимъ кому ни на есть изъ самыхъ лучшихъ грамотеевъ отдать оныя, чтобъ учинилъ изъ нихъ выпись; объ закладъ бьюсь, не сделаетъ, разве подумавши. 

Продолженiе ничего.

Долго и пространно о семъ говорить нечего же; но многiя размышленiя родятся часто почти не отъ чего. Я знаю, господинъ читатель, что почти ничего не есть ничто, и когда я говорю, что многiя размышленiя родятся почти отъ ничего, тогда я не говорю, что они происходятъ ни отъ чего; однако, ничто привело мне на память, что когда я пишу ничего, тогда я не пишу иное что, а когда пишу иное, тогда вы въ ономъ иногда находите шпынство тутъ, где я только клалъ на бумагу описанiе, взятое изъ естественнаго теченiя умовъ или вещей. Виноватъ ли я также, что вы изыскиваете сходства? не ищите оныхъ, то и не найдете.

Господинъ читатель, каково ничего? Васъ скоро потчивать будетъ нечемъ. Сами на себя пеняйте.

Скукою бы васъ наказать могъ, но не хочется; она изо всехъ родовъ несноснейшая, и для того избегать ее всячески намеренъ.

Пусть ее (то есть скуку) ищетъ, родитъ, несетъ, влечетъ, даетъ, наноситъ, приноситъ, кормитъ, бережетъ, сеетъ, выкапываетъ, наговариваетъ, привозитъ, привлекаетъ, причиняетъ, питаетъ, производитъ, приключаетъ, выраниваетъ, наворчиваетъ, напихнетъ, натолкнетъ, напуститъ, надуетъ, накашляетъ, напреетъ, начихаетъ, насвиститъ, наиграетъ, напляшетъ, напоетъ, накричитъ, нажурчитъ, нареветъ, навертятъ, навернетъ, привьетъ, навинтить, натретъ, наскоблитъ, наложитъ, нашьетъ, наболтаетъ, намотаетъ, насчитаетъ, нальетъ, налепитъ, налаетъ, нахрапитъ, нагрузитъ, навалитъ, напыхтитъ, наворчитъ, набранитъ, насудитъ, нагрузитъ, назеваетъ, насулитъ, нагрозитъ, наколотитъ, накладетъ, настроитъ, наломаетъ, изобрететъ или напишетъ кто изволитъ, лишь бы вы не встретили ее, читая "Были и Небылицы". 

NB. Я знаю человека, для котораго всякая книга забавна; даже до глупыхъ, и въ техъ редко случается, чтобъ онъ не нашелъ чего нибудь полезнаго или забавнаго; я же, читая, ничего не нашедъ, господинъ читатель; и такъ паки пишу, что на умъ придетъ. Если бы я зналъ вашъ вкусъ, скорей найти бы могъ, чемъ на васъ угодить; охотнику разсказывалъ бы происхожденiе моихъ собакъ, съ прописанiемъ приметъ, шерсти и прозванiя резвыхъ сукъ и кобелей; картежнику, какiя въ прошедшемъ сентябре где игры были, когда и где здесь, на Москве, и въ подмосковныхъ, запершись, игрывали; щеголю и щеголихамъ -- о модныхъ шляпахъ, фракахъ, хлыстикахъ и тому подобное; политикамъ -- о мире и войне; купцамъ о торговле.....

Примечанiе вопрошательное. Куда я зашелъ? книгу, что ли, или таблицу разныхъ вкусовъ и всехъ упражненiй читателей моихъ я составить намеренъ? где разсудокъ?

Разсужденiе.

NB. Более же страницы я скучаю писать, и для того высасываю, колико возможно кратчайшiй составъ изъ того, что пишу.

Важное правило. Тогда мысли мои прекратиться должны съ концомъ страницы, какъ сей листъ.

NB. На сей бумаге уже более места нету. 

Недавно скончался братъ мой; онъ оставилъ на попеченiе мое шестерыхъ детей: три сына и трехъ дочерей; но я не знаю, какъ мне съ ними быть; примечаю въ нихъ необычайные нравы, какъ вы сами изъ следующаго усмотрите. Трое изъ нихъ имеютъ склонности, много похожiя на обезьянъ; большой иного ничего не делаетъ, какъ только старается перенять что ни увидитъ, и для того целый день бегаетъ по улицамъ и изъ дому въ домъ, двадцатью въ день голову перечесываетъ: то кудри очутятся вверхъ растаращены, то внизъ опущены, то поперекъ поставлены, то по лбу висящiе, а иногда сплететъ ихъ за уши назадъ. На сихъ дняхъ вздумалъ онъ гнушаться природнымъ своимъ языкомъ, и четыре дня мы, кроме исковерканныхъ чужестранныхъ словъ и слоговъ, не слыхали. Мы не знали съ женою, что ему сделалось, наконецъ уже узнали, что заходилъ въ французскую комедiю. После смерти отца своего началъ онъ мотать; множество подщипанныхъ кафтановъ себе нашилъ, назвалъ ихъ фраками; къ каждому-жъ изъ нихъ сделалъ короткiе бостроки, накупилъ себе разныхъ хлыстиковъ, и, что пуще всего, всякому цвету кафтановъ своихъ придаетъ имена, какихъ бы я при отце своемъ, опасаясь оплеушины, громко назвать не смелъ. Когда-жъ я его унимаю и браню, тогда говоритъ въ ответъ: "ахъ, дядюшка! вы не знаете, ныне всемъ цветамъ имена даны; по вашему пакостные, a по нашему они модны". Все те фраки, какъ онъ ихъ прозвалъ, сшилъ онъ въ долгъ, но платя ни купцу, ни портному. Я говорилъ ему, что это дурно, что изъ того добраго не выйдетъ, и что ему втрое платить достанется оттого, что въ долгъ забираетъ; но въ ответъ я получилъ паки: "дядюшка! вы ничего не знаете; такъ водится". На сихъ дняхъ онъ за полночь часу въ четвертомъ домой прiехалъ, какъ будто недобрый его растеребилъ. Я на то время всталъ, обходивъ ужо дворъ, шелъ изъ конюшни, а онъ на заднiй дворъ потайкомъ взъехалъ и бежитъ крадучись на крыльцо, и уже отъ людей его, кои ночь на дожде простояли, я сведалъ, что нелегкая его занесла въ трактиръ, где такъ промотался, что часы и отцовскую золотую табакерку оставилъ въ закладе, и то, чаю, для того единственно сделалъ, что слышалъ, что кто-то другой то же сделалъ. Но полно про сiю обезьяну говорить. Среднiй его братъ иного совсемъ сложенiя; тотъ целый день провождаетъ на дворе, играетъ въ свайку, въ бабки, въ городки съ робятами; на немъ кафтана, окроме за обедомъ, не увидишь. Не могу его прiучить, чтобы къ чему нибудь иному прилежалъ, да и не очень ловко съ нимъ говорить: вспыльчивъ, за все-про все споритъ, сердится, и какъ разгорячится, со всеми дерется; онъ же мастеръ бороться и удалой боецъ; его, не мешкавъ, думаю записать въ какой ни на есть полкъ, пусть служитъ; о первомъ же не знаю что предпрiять; опасаюсь, что никуды не поспеетъ, разве, какъ перенявъ еще более шалостей, свою судьбу самъ решитъ и темъ жребiй свой поделаетъ. Сестры ихъ собою статны. Старшая изъ нихъ главнымъ попеченiемъ имеетъ наружностью своею быть похожею на выпачканную ея служанку; почему, какъ встанетъ съ постели, такъ волосъ не причешетъ и платка не перевяжетъ. -- NB. Но здесь я моей жене перо уступаю. -- Она сама желаетъ описать похожденiе третьягоднишняго дня. 

Господинъ сочиyитель Былей и Небылицъ! Я хотела взять племянницу съ собою въ гости и для того велела ей почище одеться; она пришла ко мне напудрена, но не причесана, волосы повсюду около головы висели какъ у львицы, а помада клочками видна была; на ней было напутано флеру много и высоко, на флере цветы туды и сюды; на цветахъ красныя фольги, на сихъ великое множество крупныхъ бусъ, подобно какъ зимой ледяныя сосули на кровляхъ висятъ, а сверхъ всего сего голубыя замаранныя запудренныя ленты приколоны были; ушей и глазъ она не вымыла, и пудра въ нихъ кучами лежала, на лбу и на щекахъ видны были полосами грязь, пудра, румяна, и изъ бровей сурмила; флеровое на ней платье надето было такъ, что она на одну полу спереди наступала, пока другая на боку вздернута висела. Платье бусовыми сосульками было выложено; но какъ она на оное непрестанно наступала и почти, такъ сказать съ позволенiя вашего, верхомъ въехала въ комнаты, то бусы оторвались и разсыпались; но меня однакожъ хотела уверить, что съ головы упали. Я доказала ей, что съ платья, и принуждена была оставить ее дома; мне стыдно показалось таковую чучелу въ люди казать; она же белья по неделе не переменяетъ... Мужъ мой допишетъ... Дома сидя она у девокъ наведалась, что лучше: чтобъ бусы съ головы, или съ платья сорвались? Изъ того можете видеть остроту ума ея; что мне съ нею делать? Сестра ея середняя совсемъ сложенiя иного, но также необычайно ходитъ, не инако какъ въ мужскомъ платье, скачетъ на пререзвыхъ лошадяхъ, говоритъ о собакахъ, о травле звериной, стреляетъ изъ лука, ружья и пистолета, и самой гренадерской выступкою ходитъ.

NB. За сiю ныне сватается немецкой баронъ. -- Третiй братъ перенимаетъ все женскiе обычаи; онъ бы белился и румянился, буде бы я его до того допускалъ; говоритъ женскимъ голосомъ и слова не договариваетъ, целый день лежитъ или на постеле, или на сундуке. -- NB. Канапе я велелъ вынести изъ горницы, чтобъ менее валялся. -- Всего притворно боится, крайнее попеченiе имеетъ о своей красоте, даже до того, что прошедшее лето пришилъ флеръ къ своей шляпе и носилъ надъ собою подсолнечникъ, чтобъ отъ солнца не загореть. Онъ вообще похожъ на вощаную куклу; такова и меньшая сестра, которую онъ очень любитъ; оне оба отменно нежны, отъ всего обмираютъ; сверхъ того, близоруки. Не знаю, откуда имъ Богъ далъ стекла, сквозь которыхъ иного не делаютъ, какъ целый день изъ оконъ на улицы зеваютъ, изъ дома же никуды не выходятъ, опасаясь суровости воздуха, либо солнца, ветра, сырости, засухи или невесть чего еще иного. Прошу описанiе сiе вместить въ "Собеседнике"; авось либо удастся, для блага ихъ, изъ того сделать имъ доброе употребленiе; темъ одолжите слугу вашего Михайла Передкова. 

Когда начинаю писать, обыкновенно мне кажется, что я коротокъ умомъ и мыслями, а потомъ слово къ слову приставливая, мало-по-малу строки наполняю: иногда самому мне не въ догадъ, какъ страница исписана и очутится на бумаге мысль краткодлинная, да и еще съ такимъ хвостомъ, что умные люди въ ней изыскиваютъ тонкомыслiе, глубокомыслiе, густомыслiе и полномыслiе; но съ позволенiя сказать, все сiе въ собственныхъ ихъ умахъ, а не въ моихъ строкахъ кроется; ибо неумные въ нихъ ни ума, ни всего вышеписаннаго не находятъ. Да чему тутъ и быть? всякъ ведаетъ или не ведаетъ (хотя то часто было объявлено), что я первоначальныхъ правилъ грамматики отнюдь не знаю, а еще менее (не бывъ ничему ученъ) возмогу порядочно мысли и умъ настроить, аки клавикорды либо скрипицу. Натянулъ бы я охотно струны, буде бы зналъ какъ... ежели вы, господинъ читатель, знаете какъ это делается, сотворите милость, пришлите мне сказать подробно; я наипаче бы желалъ натянуть струны тонкiя и прiятныя, или громогласныя, кои бы пробренчали и кончились на А; кончающихся же на И мне ни на что не надобно: техъ не присылайте; ихъ всегда довольно будетъ.

Вопросъ. -- Кто будетъ знать, что А и И?

Ответъ. -- О семъ говорить теперь не время; друзья мои въ отлучке, да и листъ кончился. 

Господинъ сочинитель Былей и Небылицъ! "Собеседникъ"; но въ самомъ деле она въ немъ перебираетъ лишь те листы, кои содержатъ "Были и Небылицы". Когда же вышла шестая часть, она нечаянно напала на то, что тамо пишутъ о белилахъ и румянахъ, и вместо того, чтобъ ей получить отъ оныхъ отвращенiе и опасенiе, она узнала много неизвестныхъ ей до техъ поръ для прикрасы мазей, мастей, масла, мыла и иныхъ вещей, наипаче привязалась чрезвычайно къ mouchoir de Venus и gants glacês; она оныя по всему городу искала и людей замучила, посылая верхомъ и пешкомъ на гостиной дворъ, и по всемъ домовымъ новымъ лавкамъ, чтобъ достать вышеписанныя диковинки; сколько я и мужъ ея ни говоримъ ей, что она лицо испортитъ, но она не веритъ; а какъ она ваши "Были и Небылицы" перебегаетъ охотно, то просимъ васъ, чтобъ вы привлекли ея вниманiе чемъ ни на есть такимъ, чтобы здоровью и лицу ея не такъ вредно было, какъ белилы; касательно-жъ румянъ, авось либо уговоримъ, чтобъ, окроме сухихъ, и то въ маломъ количестве, не употребляла. Покорный слуга вашъ Иванъ Нешорстовъ.

Ответъ. Сущая Быль. Дедушка зналъ одну девицу, хорошую и разумную, которая была несколько смугла; къ ней приняли мадамъ. Мадамъ умела рисовать, деть, играть на клавикордахъ; нравомъ была тиха и скромна паче иныхъ преждебывшихъ, но сильно притомъ белилась. Мадамъ показывала все, что умела, той хорошей девушке, также выучила ее и белиться. Мадамъ отъ белилъ получила чахотку и скончалась: вскоре потомъ хорошая девица зачала жаловаться грудью; и какъ она певала много, то думала родня, что она отъ того больна грудью; не велела ей петь, белиться же не запретила. Месяца съ два спустя, она вышла замужъ и часъ отъ часу стала чахнуть больше, и умерла прежде года. По всемъ признакамъ дедушка изволитъ говорить, что ей чахотка приключилась отъ белилъ, ибо зубы почернели, глаза стали болеть и кожа сморщилась. 

Экономическое распоряженiе. "Были и Небылицы"; когда листа недостаетъ въ книге, тогда заказать можно листъ аки попадьинъ пирогъ у просвирни. Кто такъ послушливъ, чтобъ взялъ перо и наполнялъ листъ?.. правду сказать, чемъ бы то ни случилось. Таково дело иметь съ безграмотнымъ; ни отъ одного грамотея вы такъ скоро не бываете услужены. Безделушками, вы скажете. -- Не спорю; но пора помышлять о иномъ, понеже приготовленiя ждутъ къ отъезду, и буде сами на себя не предпримете продолженiя, то представлю найденнаго мною продолжителя, у котораго не одне только "Были и Небылицы" заказать можно, но много иного въ жизни нужнаго и полезнаго вообще, а лучше того имею честь вамъ предложитъ, не разсудите ли за благо "Были и Небылицы" отдать на подрядъ, и для того вызвать охочихъ людей; буде же на то не согласитеся, то отдамъ ихъ самъ на веру, какъ выше писалъ. 

Завещанiе. Сего утра сочинилъ я вчерне следующее мое завещанiе. Собственное мое именiе "Были и Небылицы" отдаю я (имреку) съ темъ,

1. Что ему самому, или кому онъ отдастъ, поверитъ, продастъ, или заложитъ, для продолженiя оныхъ, не писать шероховато, либо съ трудомъ, аки подымая тягости на блоке.

2. Писавъ, думать не долго и не много, наипаче не потеть надъ словами.

4. Кто писать будетъ, тому думать по-русски.

5. Иностранныя слова заменить русскими, а изъ иностранныхъ языковъ не занимать словъ; ибо нашъ языкъ и безъ того довольно богатъ.

6. Красноречiя не употреблять нигде, разве само-собою на конце пера явится.

7. Слова класть ясныя и, буде можно, самотеки.

9. Веселое всего лучше; улыбательное же предпочесть плачевнымъ действiямъ.

10. За смехомъ, за умомъ, за прикрасами не гоняться.

NB. Не запрещается однакожъ оныхъ употреблять везде тутъ, аки струи.

11. Ходулей не употреблять, где ноги могутъ служить, то-есть надутыхъ и высокопарныхъ словъ не употреблять, где пристойнее, пригожее, прiятнее и звучнее обыкновенныя будутъ.

"Былей и Небылицъ", дабы не получили врачебнаго запаха.

13. Проповедей не списывать и нарочно оныхъ не сочинять.

14. Где инде коснется до нравоученiя, тутъ оныя смешивать наипаче съ прiятными оборотами, кои бы отвращали скуку, дабы красавицамъ острокаблучнымъ не причинить истерическихъ припадковъ безвременно.

15. Глубокомыслiе окутать ясностью, а полномыслiе легкостью слога, дабы всемъ сноснымъ учиниться.

16. Пустомыслiе и слабомыслiе откинуть вовсе, буде можно.

18. Стихотворческiя изображенiя и воображенiя не употреблять, дабы не входить въ чужiя межи.

19. Желается, чтобъ сочинитель скрылъ свое бытiе, и везде бы было его сочиненiе, а его самого не видно было, и нигде не чувствовалось, что онъ тутъ действуетъ; и для того советуется ему говорить такъ, чтобъ не онъ говорилъ, а безъ того умъ его или глупость равно не способны будутъ читателямъ.

Сiе пишу въ совершенной памяти и въ полномъ здравiи. 

*) Все это продолженiе "Былей и Небылицъ" въ печати не появлялось, а осталось въ рукописи.

Не мною сочиненныя и не мною заплаченныя похвалы, данныя "Былямъ и Небылицамъ", также сделанное имъ анатомическое описанiе, по сказанiю моего портного, навлечетъ на оныхъ вскоре завистниковъ. Я спрашивалъ: грамотныхъ или неграмотныхъ? Отъ первыхъ намеренiе мною уже взято заградиться совершеннымъ своимъ незнанiемъ; вторые же не опасны, ибо суть единаго племени; Былямъ хотя завидовать, хотя нетъ -- Были останутся Были, Небылицамъ же завидовать стыдно, ибо менее того быть не можетъ. "Были и Небылицы" гоненiя, изгнанiя не опасаются, ибо быль изгнать нельзя, а небылицы еще меньше. Когда делать нечего, упражняться былью и небылицею, подъ тенью оной искать забавы не запрещается и ворчливому и брюзгливому. Досужiе часы, помнится мне, не запрещено употребить на Были и Небылицы, лишь бы небылицы не взяли время надъ былью и быль не обратилась въ Небылицу или небылица въ быль, что по сказанiю всехъ знающихъ "Были и Небылицы", также и моего портного, нездорово какъ вещамъ, такъ и людямъ. Мой же портной въ числе умныхъ и разсудливыхъ людей, и я его завсегда охотно слушаю, ибо онъ шьетъ на меня кафтаны такъ длинны и такъ широки, что по нужде служить могутъ и сертукомъ, и шубою. Я же люблю широкое всякое платье, и одежду, которая нигде не гнететъ. Страница окончена. 

На сихъ дняхъ поеду я къ любезному моему дедушке, получивъ отъ него на то позволенiе сими словами: "полно тебе въ Питере аки котъ молодой играть своимъ хвостомъ, прiезжай къ намъ. "Были же и Небылицы" сдаю въ уплату счету портному -- онъ ихъ будетъ продолжать. Для образца написалъ онъ следующее:

Я портной, а не иной, шью кафтаны и сарафаны, ропъ дику ¹²), сертуки и юпки; все крою широко и шью крепко, также бетанляри³), въ коихъ толстые могутъ казаться тонки, и иныхъ мелочей много для всякаго пола и возраста. Всякъ легко узнать можетъ по вывеске, где я живу, а сверхъ того бываю часто на улице на большой на прямой. Называютъ меня разными именами; въ цехъ я не записанъ. Запросто со мною говоря, я привыкъ слышать: "господинъ портной", и скорее по сему названiю откликиваюсь.

NB. На сей случай более того писать не велели, а впредь можетъ быть самъ не захочу. Наше ли дело писать?

¹) Робъ-де-вуръ. ²³) Петъ-ан-леръ. 

Отъ портного. Какъ деньги выручу по счету, писать немного буду. Где нашему брату писать? Недосугъ отъимаетъ время, надо кроить, шить, сходить закупать того-сего, долгъ забирать, детей кормить, ихъ воспитать, кумовьевъ посетить и отъ нихъ посещенiе принимать, съ женою разобраться и иныя житейскiя приключенiя удовольствовать, отвращать, привлекать или за ними ходить.

Благо, что немного до выручки долга, всего пять рублевъ; но какъ бы то ни было, отдамъ дьячку, который детей учитъ букваря. Пусть его пишетъ -- онъ недавно изъ школы самъ вышелъ. 

Понеже много вкусовъ разныхъ: дети любятъ игрушки, философы -- глубокомысленныя разсужденiя, арапы -- скакать на лошадяхъ, французы -- новыя выдумки, гишпанцы -- важнаго наружнаго виду, немцы -- изысканiй и точности, англичане -- въ работе совершенства, а въ разсужденiи соглашенiя разновиднаго и соединенiя часто противнаго; въ иныхъ домахъ ищутъ остроты слога, въ другихъ одна забава, и того для на все вкусы угодить не можно, наипаче бравъ въ размышленiе, что восьмидесятилетнему уже не нравится то, въ чемъ забаву находитъ двадцатилетнiй; что одинъ сердится за то, чему другой смеется; третiй же желаетъ покоя тогда, когда четвертый забаву находитъ въ шуме светскомъ; бредитъ же изъ нихъ единственно тотъ, который непрерывно открытыми глазами во сне видитъ. Азъ, имея все то въ памяти моей, начиная впервые писать, смотрелъ бы на все то со трепетомъ, если бы не приближился желаемый мною конецъ сея страницы, который переходить крепко намъ запрещено. 

Отъ дьячка изъ книгъ. Всякъ знаетъ, что въ холодномъ месте не тепло и въ тепломъ не холодно. Кто не живетъ своимъ образцомъ? Воспитаны же, какъ Богъ дастъ; съ молода мы думаемъ инако, нежели въ среднихъ летахъ, а въ старости еще инако. Когда человекъ здоровъ, тогда имеетъ чувство одно, а въ болезни другое. Въ Египте болезни и чувства иныя, нежели въ Коле и при устье реки Оби. Жаръ и стужа великое надъ человекомъ действiе имеютъ; кто можетъ сказать точно, какое? Того за знающаго признавать не отречемся, лишь бы не объявилъ притомъ, что все знаетъ! 

Отъ дьячка изъ книгъ. во всехъ разныхъ климатахъ, но человекъ живетъ везде. Онъ одинъ, сказываютъ, будто и скуку знаетъ. Вероятно, что предки наши менее скуку знали, нежели мы: отецъ мой, бывъ попомъ, отъ скуки всегда ложился спать. Я другого сложенiя -- меня скука заставляетъ думать.

NB. Когда я думаю, тогда я не пишу. Пишу же не думавши, но изъ книгъ, то-есть раскрываю книгу, держу ее передъ собою и пишу; но ни единаго слова того, что въ книге написано, а слова ставлю вместе по совету господина портного, который называетъ сiе шить слова плотно, чтобъ не поролись. 

Отъ портного. Вотъ каковы образцовыя штучки, составленныя дьячкомъ: онъ оныхъ какъ блины печетъ.

NB. Штучкой мы называемъ наполненiе строки. 

Самая разумная мартышка въ разсужденiи человека весьма глупа. Всякъ знаетъ, что для человека не весьма похвально быть схожимъ на обезьяну. 

Отъ портного. Сiю последнюю штучку вотъ какъ составили: мы со дьячкомъ условились: онъ писать, я кроить рукавъ въ запуски -- того скорее. Онъ выигралъ закладъ, ибо я, повернувъ рукавъ, темъ замедлилъ, а онъ межъ темъ дописалъ. 

Дьячекъ изъ книгъ. себя); немцы пропьютъ; французы просвистятъ; у насъ встарину отговаривались, пеняя причины подающему. 

Дьячекъ изъ книгъ. Сказываютъ, будто родъ жизни портитъ или исправляетъ умъ человеческiй. 

Отъ портного. Сiи две последнiя штучки дьячекъ мой намаралъ, стоя у окна, на бумаге, выпоротой изъ стараго платья, пока я, сидя на столе, сшивалъ распоротый во многихъ местахъ ветхiй кафтанъ. Недосугъ мне было за нимъ на тотъ часъ присматривать; но я крайне не доволенъ, что онъ ударился въ такiя мудрости, въ коихъ ни главы, ни хвоста не сыщешь. Но какъ онъ на то время истерялъ, a иного въ заготовленiи не имеется, того для вы читали сiе, господинъ читатель.

Дьячекъ изъ книгъ. Собачка играла съ дитятею. Собачка, потерявъ терпенiе, укусила дитя. Дитя закричало. Собачка, поджавъ хвостъ, со страха ушла подъ кровать. Спрашивается, какъ это называется? 

Портной.

Дьячекъ повторяетъ тоже.

Портной. Собака есть собака. Если она играла съ дитятею, и дитя играло съ собачкою, знатно, оба на то время не спали,-- доказательство тому, что играли. Ты говоришь, что собачка, потерявъ терпенiе, укусила дитя. Собачка имела ли терпенiе -- въ неизвестности. Ведь не имевъ, не могла терять. Что укусила дитя, то глазами видно, a крикъ слышанъ могъ быть ушми либо ртомъ, аще его кто на то время открыть имелъ. Собачка, поджавъ хвостъ, со страха ушла подъ кровать -- струсила.

Спрашивается, какъ это называется?

Портной. Чего? что собака съ дитятею играла... ну, играла. Что терпенiе имела, по моему сумнительно. Что укусила, видно и слышно было. Что собачка, поджавъ хвостъ, со страха ушла подъ кровать, боялась бита быть.

Дьячекъ.

Портной. Загадка что ли это?

Дьячекъ. Подумайте, пожалуй.

(поворачивая шитье). Сколько ни подумаешь, все тоже будетъ.

Дьячекъ. Спрашивается, какъ это называется?

Хорошо, да видишь, листъ оконченъ. 

Дьячекъ изъ книгъ. Никто не принужденъ читать нашу книжку, и для того пристойно будетъ каждому, кому не нравится чтенiе, оную вовсе оставить, прежде нежели скукою принудится къ тому. Пища сiя не приготовлена для всякаго желудка: инымъ казаться можетъ жестка, у сихъ желудокъ не варитъ или варитъ съ ленцою. Симъ не худо будетъ для здравiя выпить вейновуiо водку съ имбиремъ или съ перцомъ, чемъ разогреются неотменно холодные жизненные соки. Другимъ придти на мысль будетъ, аще пища сiя слишкомъ легка и безъ техъ питательныхъ соковъ, кои производятъ сытости. Но да вспомнятъ благосклонно, что для слабаго легкая пища пристойнее сытной, которую не всякъ желудокъ сварить въ состоянiи. Буде же кто найдетъ ее безъ соли, тому предписать пригожее всего воздержанiе отъ оной. Аще же явится кому слишкомъ съ солью, тотъ, бывъ наполненъ острыми мокротами, всего лучше учинитъ, ежели чаще принимать будетъ парное молоко козье. Женщинамъ же при чтенiи оной советуется употребить завсегда либо вязанiе филе, либо шитье, или же раскладыванiе картъ для загаданiя -- любитъ ли кто, или нетъ. 

Дьячекъ изъ книгъ.

Портной. Ну, что это восклицанiе?

Дьячекъ. Въ книге написано восклицанiе.

Я спрашиваю, что такое восклицанiе?

Дьячекъ. Восклицанiе... Восклицанiе есть восклицанiе.

Портной.

Дьячекъ. Дайте написать, авось-либо объяснится.

Портной. Хорошо, братъ, пиши, посмотримъ, что намъ скажешь.

(пишетъ). Восклицанiе пишется обыкновенно двувершковыми строками, наполненными высокопарными словами. Тутъ на слабомыслiе и пустомыслiе не смотрится, лишь бы сплетенiе словъ ушамъ громогласно казалось; дельное же отметается везде тутъ, где въ вершковой мере не вместительно, либо слова не звучны.

Портной. Кто это будетъ разуметь?

Кто... кто хочетъ... наше ли это дело? ведь въ книге написано.

Портной. То такъ, однакожъ...

Дьячекъ.  

Дьячекъ. Здравствуй, Симонычъ.

Здорово, Архипычъ; наделалъ ты мне хлопотъ!

Дьячекъ. Какiя?

Портной.

Дьячекъ. Понапрасну...

Портной. Вотъ вошла кстати, спроси у самоё. Серашка, скажи ему, что ты давича говорила.

Я говорила правду (она прибираетъ по горниц23;). На что ты пишешь речи... на два пальца пыли на окне... коихъ никто не разумеетъ... (щеткой обметаетъ зеркальцо)

Дьячекъ. Серафима Никитична...

Портной (вдевая нитку въ иголку). чего (завязываетъ узелъ), читаемъ неразумительное, неясное, какъ бы ты, Архипычъ, словами не надулъ -- для насъ все потерянныя слова (отдаетъ узелъ). На, отнеси къ хозяину.

Я пишу изъ книгъ: какiя слова тутъ написаны, я списываю.

Портной. По твоему, это по книжному. Но на что ты выбираешь скучное, неразумительное -- въ томъ дело.

Жена. Я твое книжное не разумею.

По-русски писано.

Жена. По-русски, по книжному я разумею, и россiйскую исторiю читаю и знаю, что написано небось.

Портной. Слышишь ли, Архипычъ?

Слышу, но исторiя-то писана для ребятокъ и для того разумительна, простымъ складомъ безъ украшенiя. Слышишь ли, Симонычъ?

Портной. Слышу.

Дьячекъ.  

Сего утра пришелъ некто къ портному и сказалъ ему: "господинъ портной, вамъ что ли "Были и небылицы" отданы за пять рублевъ долга?.." -- "Съ полтиною", прибавилъ портной, ибо ему досадительнымъ показался голосъ, съ которымъ сiи слова говорены были. -- "Для чего", продолжалъ пришедшiй, "вы въ "Быляхъ и небылицахъ" столь ревностно домогаетесь говорить или писать несовершенно, языкомъ весьма низкимъ для твердости нашего духа и обильныхъ чувствованiй сердца?"

"Для чего... для чего..." сказалъ портной, который неожидаемымъ вопросомъ удивленъ былъ и не зналъ, что ответствовать; но подумавши несколько, молвилъ: "для трехъ причинъ: 1) для того, что я портной, пишу своимъ языкомъ, которымъ я векъ свой говорилъ; 2) для того, что я хочу, чтобъ читатели, для коихъ я пишу, разумели то, что пишу. Я же пишу сочиненiя не длиннее вершка, и ничего незначущiя, не чужiя, не краденыя, но мои собственныя. Буде вамъ не нравятся, советую не читать, я же своимъ распоряжаю, какъ заблагоразсуждаю. Вонъ курица белая ходитъ по горнице, и та моя -- она наседка добрая, всякiй день отъ Филиповки по яйцу снесетъ до Пасхи; захочу яйцы те сварю въ смятку, въ мешке, или сделаю яишницу -- никому до того нужды нетъ, а знаю про то лишь я да жена моя Серафима".

Пришедшiй, почесавъ рукою голову, потомъ щеку и бороду, сказалъ: "то такъ, господинъ портной, яишницу вы скушаете съ домашними, но писанiемъ вашимъ вы въ числе техъ, кои портятъ языкъ и вкусъ".

"Ахъ-ти", вскричалъ портной, испугавшись, "не впрямь ли? Кажется пишу, какъ я, и вы и многiе говорите, по крайней мере не я одинъ такъ говорю. Учите же меня, какъ лучше говорить или писать?"

духомъ, дабы довести израженiе до конца. По окончанiи оной, перекрестясь, сказалъ: "охъ, сударь, тутъ скорее одышку наживешь, нежели наберешься ума!.." Отдохнувъ же отъ лучей мысленнаго света, разливающихся изъ общаго средоточiя и проч., продолжалъ чтенiе трехъ правилъ предписанныхъ и, прочтя два слова перваго правила, остановился и спросилъ: "что такое перiоды и русское ли это слово?" Сведавъ же, что перiодъ есть то, отъ чего ему одышка причинилася, просилъ сказать, нельзя ли покороче? и хотелъ знать, для красы языка и исправности писанiя, во сколько вершковъ перiоду быть должно? Пришедшiй, услыша сiе, сказалъ, что "по сему вопросу видно лишь то, что ты съ аршиномъ много возился. Вопросъ твой не у места". На сiе портной сказалъ: "у места, сударь, у места. Я и кафтана безъ меры шить не могу. И такъ прошу дать мне меру длины вашихъ перiодовъ, дабы я правильно писать могъ и съ лучшею охотою исправить могъ мои ошибки, или оставьте меня съ моими ошибками, о коихъ ни у кого по крайней мере одышки не будетъ. Сверхъ того переведите мне по-русски слово перiодъ, ибо за всякое иностранное слово, которое хозяинъ "Былей и небылицъ" найдетъ въ оныхъ, или мною, или дьячкомъ внесено будетъ, онъ по нашему договору правъ изъ пяти рублей съ полтиною вычесть у меня по десяти копеекъ".

Пришедшiй терпеливо слушалъ усердную исповедь портного о перiоде и его мере, или, лучше сказать, пришедшiй, имея правила правописанiя въ голове, хотя слышалъ слова, но не вслушался въ речи. По окончанiи оной, сказалъ только: "прочтемъ далее". Портной началъ паки: "второе, чтобы не потерять достоинствъ описуемаго вещества". "О", сказалъ на сiе портной, "хотя я сiе не вовсе разумею, но вижу, что тутъ перiодъ короче, изъ чего заключаю, что меры оныхъ убавить можно, чему сердечно радуюсь, ибо длинными вредъ наносить можно заподлинно себе и ближнему, наипаче чахоточнымъ".

Здесь въ горницу вошелъ дьячекъ не вовсе въ трезвыхъ обстоятельствахъ, однакожъ въ сносномъ положенiи. При немъ прочли третье правило. Онъ портного уверилъ, что нетъ школъ и книгъ школьныхъ, въ коихъ подобное не напечатано было (бы) давно. Портной же крайне тому дивился, понеже съ роду ни въ одной не бывалъ и книгъ никакихъ не читывалъ.

Коренное портной прочиталъ дважды и трижды съ крайнимъ удивленiемъ, не зная и не разумея однако латинскихъ словъ. Дьячекъ же сказалъ ему: "чему, сватъ, дивишься? Славяне, победя весь светъ, не единожды разнесли языкъ свой повсюду. Удивительно лишь только то, что были времена такiя, въ кои насъ уверяли и мы уверены были, что въ богатейшемъ и пространнейшемъ въ свете языке нашемъ не находится словъ для написанiя письма и заимствовали непрестанно изъ иностранныхъ языковъ, даже до мелочныхъ званiй разныхъ вещей. Чему, господинъ пришедшiй, изволите сiе приписать?" спросилъ портной. Пришедшiй сказалъ: "прощай, господинъ портной, я не имею времени о семъ съ вами теперь толковать", и вышелъ вонъ изъ горницы. Портной же задумался сильно и былъ въ недоуменiи о говоренномъ. Говорилъ дьячку: какъ намъ съ "Былями и Небылицами" теперь управлять? Дьячекъ советовалъ продолжать по-прежнему, сказалъ: "сватъ, ведь все ихъ читаютъ, и когда часть "Собеседника" выходитъ, тогда всякой почти, проходя прочее мимо, ищетъ "Были и небылицы".

Портной: Дьячекъ: Авось либо и наши бредни прочтутъ. Портной: Только не пиши пожалуй ни въ какомъ случае надутымъ слогомъ безъ смысла и не умничай много. Серафима того и другого не любитъ и за то ворчитъ иногда целый день. Есть ли способъ на всехъ угодить? Портной: Говорю ли я на всехъ? Была бы Серафима довольна, да сошли бы листы съ рукъ, до прочихъ мне дела нетъ...

Тутъ принесли портному платье и разговоръ кончился. 

а снизу сблизились, такъ что тягость каретнаго ящика между станка и колеса, сделавъ сама кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ, на бокъ не тихо на мостовую повалилась. Отъ стука и кавыка дьячекъ, который не былъ глухъ, поднялъ голову, положилъ клочекъ волосъ за правое ухо и, взглянувъ нехотя, молвилъ: "Ахъ-ти, карета упала, колеса соскочили, ось переломилась, кучеръ свалился". Портной тогда сошелъ со стола; жена его, дети, подмастерiи, ученики, работница -- все сбежались къ окнамъ, къ дверямъ. Не все успели еще сблизиться къ позорищу, когда двое человекъ слугъ подъ руки ввели къ портному въ домъ барыню -- острые каблучки, чрезвычайно высоко причесанную съ перьями и цветами, туды-сюды натыканными, выше полуаршина съ вершками. Не доходя шага два до дверей горницы, люди съ рукъ барыню спустили. Она пошла до дверей -- кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ же -- не попала въ дверь, но споткнувшись правее немного прямо въ стену, тутъ ухватясь руками по стенке уже кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ, дошла до дверей и черезъ порогъ въ горницу, где портной, жена его и дьячекъ посадили ее на самомъ лучшемъ соломенномъ стуле, и начался разговоръ въ такой силе.

Барыня (вынимая стекло зрительное изъ кармана, осматриваетъ окружности). Ah! quel horreur! (Къ жене портного).

Жена. Христосъ съ вами, не ушиблись ли, сударыня?

Барыня (смотря въ лорньетъ). Ахъ, мой светъ, я не знаю, какъ я жива осталась! Подумай, mon coeur, карета моя опрокинулась на улице! чуть въ стекло не попала головою. По счастью, что я сидела въ карете безъ подушки, и что место, где сидела, спущено было вершка два отъ земли, a то глаза бы выколола.

(къ матери). Мама, для чего у барыни лицо такъ низко?

Жена (къ дочери). Перестань, щенокъ!

(къ барыни). Не изволишь ли выкушать чего?

Барыня. Ахъ, дайте духъ перевести!

(къ матери). Мама, у барыни юпка короткая, разве она скороходиха?

Жена. Молчи, повеса!

Барыня Cela est epouyantable! Какъ мне теперь ехать домой, я ужасть какъ далеко живу.

Дьячекъ. Где вы живете сударыня?

Барыня Ахъ, на краю света!

Портной. Пошлемъ кого по другую карету?

Дочь (къ сыну).

Сынъ (къ сестре). У барыни каблукъ тоньше и длиннее ключа отъ шкапа,

Барыня. Насилу я вспомнила. Здесь, чаю, близко живетъ mon amie, советница Перюшкова! Ah! mon Dieu, какъ она удивится, какъ услышитъ, въ какой... я зашла.

Тотчасъ я пошлю.

Послали. Барыню въ Перюшковой карете отвезли. Съ того дня дети портного ни о чемъ не говорили, какъ о барыне съ низкимъ лицомъ, о короткой ея юбочке, о высокой каблучной остроте, о карманныхъ глазахъ, представляя все то непрестанно въ лицахъ, накалывая на голове, что подъ руки имъ попадалось, даже до бересты, и делая себе каблуки тонкiе и высокiе изъ хвороста, подобные ходулямъ, перенимая походку, кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ. Сiя забава продолжалась до вчерашняго вечера и кончилась темъ, что сынъ осьмилетнiй, ходя кавыкъ, кавыкъ, кавыкъ, ногу вывихнулъ и теперь лежитъ въ постели, къ крайнему сожаленiю всей семьи, которая большую надежду полагала въ его отличныя качества, ибо, бегая по улицамъ, никогда не прихаживалъ домой съ пустыми руками, но всегда съ гвоздемъ, или крючкомъ, или иной отломкою. Где же оныхъ тяпалъ, о томъ и вопроса никогда не бывало, понеже въ ономъ не усматривали иного, окроме настоящей пользы домашней, ущербъ же ближняго въ такихъ малостяхъ не ставился за действительную потерю кому ни на есть, повадника же къ воровству никто въ томъ не усматривалъ до техъ поръ, что призванный вчерась ввечеру ученый костоправъ не наткнулъ на то примечанiе родителей.

"Былей и Небылицъ", которыя дьячекъ не прибралъ, взялъ вершка полтора и, прочтя оныхъ, сказалъ, улыбаючись портному, что выздоравливающимъ больнымъ по гошпиталямъ не запрещается оныхъ не токмо читать, но что онъ съ товарищи его по темъ листамъ еще узнаетъ коренныя болезни больныхъ. Портной сему дивился, спросилъ: какъ этому статься? Подлекарь вынулъ изъ кармана въ уверенiе бумагу, на которой написано было следующее:

Примечанiя:

No 1. Имеетъ затверделыя частицы летъ 50 NB. Сiи боль-

" 2. Боленъ желчью " 30 ные "Были и

" 3. Въ природномъ расположенiи къ грусти. " 28 Небылицы"

" 4. Рожденъ въ ипохондрiи " 26 терпеть не

" 5. Склоненъ къ почестямъ " 35 могутъ, прочiе

" 6. Дрожанiе жилъ отъ лишней чувстви- читаютъ.

тельности " 38

" 7. Боленъ отъ многаго сиденiя, уча дру-

" 40

" 8. Имеетъ комки ветреныя, упражняясь

въ сочиненiи, составленномъ изъ

пышныхъ словъ " 58

" 9. Сложенiя столь печальнаго, что сер-

что въ другихъ возбуждаетъ забаву " 36

Портной выпросилъ у подлекаря и, списавъ, приставилъ отъ себя лишь NB. 

Отъ портного объявленiе. Понеже свои пять рублей съ полтиною уже выручилъ, дьячекъ же спился, по нашему, съ кругу долой, и того для буде кто "Были и Небылицы" хочетъ снять у насъ съ руки, то охочiе люди могутъ явиться ко мне, портному, или къ сожительнице моей Серафиме, или прислать письменныя свои объявленiя съ надписью: "къ Г. портному".

Примечанiе. "Были и Небылицы" вершками, четвертями и полуаршинами внукамъ известнаго дедушки. Запрещено же мне сдать оныя аршинами, и для того буде изъ пятнадцати внучатъ кто здесь въ Питере на лицо и охоту имеетъ, да явится смело.

NВ. Нужды въ томъ нету, чтобъ самъ писать умелъ, можетъ заставить писать, кто случится, лишь бы не длинно было. Увериться можетъ, что прочтено будетъ, кой часъ изъ печати выйдетъ подъ заглавiемъ "Были и Небылицы".

Примеръ тому следующее сочиненiе моего подмастерья: 

О, прекрасное заглавiе! Подъ крыломъ покровительства вашего, выходитъ въ печать не вместительное въ проповеди, въ исторiи, въ трагедiи, въ комедiи, въ стихахъ, и проч., и проч., и проч. Что тутъ не включается, то ставится въ примечанiе, побочное же подъ знакомъ NВ. Следовательно всегда вдругъ о трехъ разныхъ вещахъ говорить можно, не обезпокоивая ни писателя, ни чтеца, что весьма удобно для всехъ. Связи же не требуется никакой о чемъ говорится, лишь бы мысль не длиннее вершка въ себе заключала! О, прекрасное заглавiе! О, сiяющiя "Были и Небылицы"! О, прiятная забава! О, вы, влекущiя къ себе толикихъ чтецовъ! Дозвольте изъявить вамъ всекрайнее удивленiе восхищеннаго вами духа объ обширномъ вашемъ успехе, превосходящемъ всякое чаянiе.]