Приглашаем посетить сайт
Дружинин (druzhinin.lit-info.ru)

Екатерина II - Вольтеру, 20 - 31 марта 1770 г.

Петербург, 20--31 марта [1770]

Три дня тому назад я получила ваше письмо от 10-го марта. Очень бы я желала, чтоб настоящее письмо застало вас в полном здоровье и чтобы вы пережили года Мафусаила. Я в точности не знаю, состояли ли года этого доброго человека из двенадцати месяцев; но я хочу, чтобы ваши имели тринадцать, как год росписи содержания двора (liste civile) в Англии. Из прилагаемого листа вы увидите, в чем состояла наша летняя и зимняя кампания, о которой, я не сомневаюсь, говорят тысячи нелепостей. Но ведь это постоянное прибежище всякого дела слабого и несправедливого. Так как события опровергли столько потерянных сражений, приписанных нам парижскими и польскими газетами, то они вздумали уморить мои войска чумой. Не находите ли вы это весьма забавным? Весной, по всей вероятности, зачумленные воскреснут для битвы. В действительности же ни у кого из наших не было чумы. Я не могу не быть тронутой вашей дружбой; вы бы готовы были послать мне на помощь все христианские народы. Я очень дорожу дружбой короля прусского, но надеюсь, что мне не понадобятся те пятьдесят тысяч человек, которые вы хотите, чтобы он дал мне на помощь против Мустафы. Так как вы находите слишком преувеличенным количество трехсот тысяч человек, во главе которых полагают, что выступит сам султан, то я хочу поговорить с вами о турецком вооружении прошлого года. В октябре Мустафа счел возможным объявить войну России; он был к ней так же мало подготовлен, как и мы. Когда он узнал, что мы упорно защищаемся, то сильно удивился, так как его заставили надеяться на много не сбывшихся вещей. Тогда он приказал собрать из различных провинций его империи миллион сто тысяч человек и отправить в Адрианополь для взятия Киева, зимовки в Москве и уничтожения всей России. Одной Молдавии приказано было выставить миллион четвериков хлеба для бесчисленного мусульманского войска. Господарь ответил, что в самый плодородный год Молдавия не имела столько и что это для нее невозможно. Но он получил вторичное приказание исполнить данное поручение, за что ему обещали денег. Артиллерийская часть должна была быть пропорциональной количеству войска. Она должна была состоять из пятисот пушек, взятых из арсеналов; но когда их пришлось приводить в действие, то большую часть бросили и только около шестидесяти оказались годными. Наконец, в марте, более шестисот тысяч человек собрались в Адрианополе; но так как они во всем нуждались, то началось дезертирство. Однако визирь перешел Дунай с четырьмястами тысяч человек. 28-го августа под Хотином было всего сто восемьдесят тысяч. Вы знаете остальное. Но, быть может, вам неизвестно, что визирь перешел седьмым дунайский мост и что у него было только пять тысяч человек, когда он вошел в Баладу (Balada). Вот все, что осталось от этого удивительного войска. Все, что не погибло, то разбежалось и разбрелось по домам. Да, не забудьте, что на пути они грабили свои провинции и жгли места, где находили сопротивление. Все, что я говорю,-- истинная правда, и я, скорее, сглаживаю, чем преувеличиваю, опасаясь, чтобы все это не показалось слишком баснословным. Все, что я знаю о моем флоте, это то, что одна часть его вышла из Магона, а другая намеревается выйти из Англии, где она зимовала. Я думаю, что вы о нем услышите раньше, чем я. Во всяком случае, я не премину сообщить вам, в свое время, то, что сама узнаю, с тем большею поспешностью, что вы того желаете. Работы над сводом законов несколько запоздали, благодаря войне; он теперь отошел на второй план; надо надеяться, что наступит время, когда он снова займет первое место между моими занятиями. Вы меня просите скорее окончить войну, и законы, чтоб вы могли сообщить о них Петру Великому на том свете; позвольте вам сказать, что это никак не может меня заставить скоро покончить с ними. В свою очередь, я вас серьезно прошу отложить это намерение на возможно далекое время. Не огорчайте ваших друзей этого мира из-за любви к тем, которые уже в том. Если там всякий может выбирать себе общество по своему вкусу, то я явлюсь с совсем готовым планом жизни, составленным для моего полного удовольствия. Я заранее надеюсь, что вы не откажетесь ежедневно одолжать мне по нескольку минут на беседу: с нами будет Генрих IV, Сюлли, но никак не Мустафа. Я очень рада, что вы довольны нашими русскими, являющимися к вам. Все те, кто возвращаются из-за границы, не побывав в Ферне, всегда очень об этом сожалеют. Вообще наша нация имеет самые счастливые способности. Нет ничего легче заставить их оценить все доброе, разумное. Я не знаю, отчего так часто ошибались в средствах; охотно я отнесу вину в этом на сторону правительства, неловко бравшегося за это. Когда в Европе узнают более об этом народе, то отбросят много предубеждений и заблуждений, которые составили себе на счет России. Мне всегда доставляет большое удовольствие память, которую вы сохранили о моей матери, которая, к моему великому сожалению, умерла очень молодой. Будьте уверены, м. г., во всех чувствах, которые вы во мне знаете, и в совершенном уважении, которое я не перестану питать к вам.  

Екатерина