Екатерина II - Циммерману И. Г., 4 января 1790 г.

XXVIII.

(Не было напечатано)

С. -Петербург, 4 января 1790 г.

—сын гильдесгеймского мясника. Я не знаю автора этого вымысла, но не подлежит сомнению, что фамилия Суворовых давным-давно дворянская, спокон века русская и живет в России. Его отец служил при Петре I; он был главнокомандующим и генерал-губернатором королевства прусского, в то время, когда последнее было завоевано в царствование е. в. императрицы Елисаветы; затем он был произведен в подполковники третьего гвардейского полка, наименованного Измайловским; кроме того, был генерал-адъютантом, сенатором и кавалером Андреевского ордена. Это был человек неподкупной честности, весьма образованный; он говорил, понимал, или мог говорить на семи или восьми мертвых и живых языках. Я питала к нему огромное доверие и никогда не произносила его имя без особенного уважения. Вот из какого человека ваша газета делает мясника. Другая ложь, сообщаемая в этом же номере, состоит в том, что в нем говорится, будто граф обеих империй был определен на службу покойным генералом Бауером, тогда как это не могло быть ни в каком случае, ибо гр. Суворов служил уже в нашей армии в семилетнюю войну, тогда как Бауер состоял в армии принца Фердинанда. Гильдесгейм, по моему мнению, город с невероятными претензиями; в настоящее время из почтенного отца генерала гр. Суворова делают мясника, жившего будто бы в этом городе, а недавно говорили будто в нем родился ген. -лейт. Михельсон, тогда как его отец служил у нас и оба были православные, а насколько мне известно, греческая религия не исповедуется в том епископстве. Занявшись опровержением Геттингенской газеты, я едва не забыла сообщить вам о том, что ваши письма от 11 ноября и от 25 декабря получены мною, и поблагодарить вас за все те приятные вещи, которые вы говорите мне в этих письмах. Я никогда не основывала своих политических действий на утопиях, если же мои враги или завистники действуют на столь шатком основании, то они могут ошибиться. Шуазелевская политика не умеет скрыть тайных пружин своих действий; политика Франции, в настоящую эпоху ее обновления, как нельзя более ясна и дела ее идут так хорошо, что остается только не мешать им. Впрочем, я не думаю, чтобы в интересах какого бы то ни было монарха было поощрять те вольнодумные стремления, которые готовы, по-видимому, охватить массу населения во многих странах; разве кому-либо из них захочется показать перед лицом всего. мира, что он не признает ни религии, ни нравственности и никаких принципов. Я разрешу президенту Коцебу довольно продолжительный отпуск, чтобы он мог восстановить свое здоровье. Прощайте, будьте здоровы. Екатерина.