Приглашаем посетить сайт
Дружинин (druzhinin.lit-info.ru)

Потемкин Г. А. - Екатерине II, 25 декабря 1787 г.

824. Г. А. Потемкин -- Екатерине II

Матушка Всемилостивейшая Государыня. Получа в Херсоне милостивые весьма Ваши писания, возвратясь, получил много меня оскорбляющее письмо, где Вы полагаете колеблемость во мне мыслей1. Не знаю я, когда бы я подал причину сие обо мне заключить. В службе ли моей, где вся цель моя состоит, чтобы доказать Вам усердие, и сие столь непоколебимо, что одна смерть может от сего разлучить. Ежели мысль моя о ласкании Короля Прусского неугодна, на сие могу сказать, что тут не идет дело о перемене союза с Императором, но о том, чтобы, лаская его, избавиться препятствий, от него быть могущих.

Употребление их министров в пользу нашу при Порте предлагал я ради показания туркам, что надежда их на дворы сии тщетна. Употребление же их ни в чем другом быть долженствовало, как в какой-нибудь неважной вещи, например, -- выручить Ломбарда, что и Императору не могло бы оказаться подозрительно. Артикул о Данциге я сказал, не знав, что он так важен. А думаю, что естли бы нам удалось получить желаемое, тогда бы немудрено было сим удовольствовать. Одним словом сказать, я полагал и полагаю, что для нас не худо бы было, чтобы и он вошел в наши виды, хотя бы только ради Польши, дабы не делать помешательств. И сие можно, лаская его, получить.

Вы изволите упоминать, что союз с Императором есть мое дело. Сие произошло от усердия. От оного же истекал в Киеве и польский союз. В том виде и покупка имения Любомирского учинена, дабы, зделавшись владельцем, иметь право входить в их дела и в начальство военное. Из приложенного у сего плана Вы изволите усмотреть, каков бы сей союз был2. Они бы теперь уже дрались за нас, а это бы было весьма полезно, ибо чем тяжеле наляжем на неприятеля, тем легче до конца достигнем. Мои советы происходили всегда от ревности. Ежели я тут неугоден, то вперед, конечно, кроме врученного мне дела, говорить не буду.

Возвратясь из Херсона, я мучился долго болезнию головной так, что не мог ничего делать. Теперь путче, и сия боль кончилась небольшой глухотой, которая прошла. С четвертого на десять числа ноября стала зима жестокая. Продолжалась восемь ден, реки все замерзли, потом все растаяло. А теперь вновь замерзает. Вообразите, какова моя забота быть должна велика о помещении войск на степях. Когда дело дойдет давать летом баталии, поверьте, что не легче для меня будет.

Всемилостивейшая Государыня, трудно исчислить все мои заботы. Я посреди войны должен строить жилищи, обучать людей стрельбе, готовиться к осаде, чинить суда, подвозить провиант, формировать вновь войски -- и то с препятствием воздушных перемен, -- а к тому бороться с болезнями. Издали сих безпокойств не видно, но вблизи они гораздо труднее казистых и удачных дел, которые больше уважаются. Помоги Бог дотянуть до лета и чтобы успеть исправиться. Тогда я не подам нужды меня понукать. Я рвусь, Государыня, оттого, что не могу Вам теперь показывать тех услуг, которые бы я желал.

Неприятель прибавляет всегда сил своих понескольку в Орсове. Хан в Каушанах, а султаны с татарами под Очаковом, у Делагела и выше к Ольвиополю. Разъезжают по Бугу и смотрят броды, показывая вид к переправе. Часть их есть и на Днестре.

Я стараюсь переманить от них запорожцев, которые им служат проводниками и без которых бы они не смели соваться. Я собрал до 500 казаков пеших, которые прежде у меня были на Дунае. Они так полезны в устье Днепра, что турецкие разъезды не будут сметь показываться малыми лодками. Сидор Белой у них атаман. Названы они -- верное казацкое войско, в опозицию тем, кои у турков3. Просят они меня, чтобы исходатайствовать им землю, куда пойдут жить большим числом, а именно в Керченском куту или на Тамани. Сие будет весьма полезно. Они будут преградою от черкесе, и мы чрез сие избавимся худых хлебопашцев. Из них уже большая часть женаты, то заведут тамо порядочные селения, много и из Польши к ним пристанет.

Не знаю, что делать с больными, коих уже в некоторых деревнях и между крестьян умножается: все эпидемические поносы.

Во флот, ежели угодно будет, послать Михельсона. Больше я не знаю. Ферзен мне нужен здесь4.

По смерть с непоколебимою ревностию и усердием

вернейший подданный

Князь Потемкин Таврический

25 декабря [1787]. Елисавет

Примечания

Автограф. АВПРИ. Ф. 5. Д. 585. Л. 157--159об.

Публикация -- частично -- Соловьев. С. 198.

1 ... возвратись, получил много меня оскорбляющее письмо, где Вы полагаете колеблемость во мне мыслей. -- См. письмо No 820.

2 От оного же истекал в Киеве и польский союз. В том виде и покупка имения Любомирского учинена, дабы, зделавшись владельцем, иметь право входить в их дела и в начальство военное. Из приложенного у сего плана Вы изволите усмотреть, каков бы сей союз был. и не захотела связывать себя союзом с государством, раздираемым внутренними смутами. Начавшаяся война заставила императрицу вернуться к планам Потемкина. Начались переговоры с королем. Они длились почти весь 1788 г. и закончились безрезультатно. Прусская дипломатия развила бурную деятельность в Польше, направленную против ее союза с Россией. Война России с Портой, а затем навязанная России война со Швецией позволили пропрусской группировке в Польше усилить свои позиции и втянуть страну в антирусскую коалицию. План Потемкина занять поляков турецкой войной остался на бумаге.

3 Я стараюсь переманить от них запорожцев, которые им служат проводниками... Я собрал до 500 казаков пеших, которые прежде у меня были на Дунае... Сидор Белой у них атаман. Названы они -- верное казацкое войско, в оппозицию тем, кои у турков. -- После упразднения Запорожской Сечи в 1775 г. часть запорожцев ушла в Турцию, часть осталась в России. Потемкин, имевший под своей командой в первую турецкую войну отряд запорожцев, высоко ценил их боевые качества, знание придунайских мест. Вместе с тем он узнал и слабые стороны казачьей вольницы -- их недисциплинированность, склонность к грабежу мирного населения. Еще до второй турецкой войны он заботился о привлечении семейных запорожцев -- к поселению в Новороссии и занятию земледелием. С началом войны главнокомандующий поручил Суворову сформировать кош верных казаков. Кошевым атаманом был избран Сидор Игнатьевич (Белой) (ок. 1730--1788), с молодых лет служивший в Сечи, отличившийся в войне 1768--1774 гг. Потемкин хорошо знал Белого и лично представил его императрице во время ее путешествия на юг. Под команду Белого стали собираться бывшие запорожцы. Значительное число их бежало из турецких пределов, но часть запорожцев продолжала сражаться на стороне турок. Кош верных казаков (названный в 1790 г. Черноморским) отличился на Лимане летом 1788 г. и со славой участвовал почти во всех крупных сражениях русско-турецкой войны. После войны Черноморское казачье войско получило земли на Кубани и дало основание Кубанскому казачеству.

4 Во флот, ежели угодно будет, послать Михельсона. Больше я не знаю. Ферзен мне нужен здесь. -- На корабли, снаряженные для экспедиции в Средиземное море, предполагалось посадить 5--6 тысяч войска, для десантных операций. Екатерина искала для них опытного и предприимчивого начальника. Она остановила свой выбор на генерал--поручике Заборовском, сославшись на необходимость дать войскам, которые будут действовать совместно с греками, начальника православного вероисповедания. Генерал-майор Иван Евстафьевич барон фон кампании 1794 г.: одержал победу при Мацеёвицах, приведшую к пленению Т. Костюшко; командовал одной из колонн при штурме предместья Варшавы Праги Суворовым. Получил чин генерал-аншефа, титул графа и Георгия 2-ой степени.

Раздел сайта: