Потемкин Г. А. - Екатерине II, 15 августа 1791 г.

1145. Г. А. Потемкин -- Екатерине II

Матушка родная, Всемилостивейшая Государыня. 7--го числа приехал я в Галац и на другой день прислал визирь меня поздравить драгомана своего и Бинчауша¹. В письме своем ничего не сказал, но только что дал он комиссию говорить мне словесно. Разговор состоял в том, что будто Султан не апробовал ничего и ему беда². Я дал добрый окрик, и все потом пришло на лад. Много было говорено, но не могу описать, сил нет. Я болен крайне и, ежели обратится моя лихорадка в гнилую горячку, как то здесь обыкновенно, то уже не в силах буду выдержать³.

Флот наш в море, и думаю, что туркам худо: потому что визирь просил ордера, чтоб остановил. А стоит он ниже Варны, разогнавши флот турецкий. Ожидаю скоро известия.

Принц Виртембергский скончался, и я, на выносе его будучи, занемог⁴. Бог свидетель, что замучился, идет 2-ой безперерывный параксизм.

По смерть вернейший и благодарнейший

подданный

Место так нездорово, что почти все люди перенемогли.

Платону Александровичу мой поклон, а писать не могу.

Прилагаю письмо визирское и рапорт при выходе его из Севастополя⁵.

Примечания

Автограф. РГАДА. Ф. 1. Оп. 1/1. Д. 43. Л. 100.

Публикуется впервые.

¹ ... прислал визирь меня поздравить драгомана своего и Бин--чауша. -- Турки уважали и ценили положение и влияние Потемкина (Булгаков еще в 1784 г. писал Светлейшему князю из Константинополя о том, что они почитают его "нашим верховным визирем"). Драгоман (переводчик) и Бин--чауш (адъютант) были важными лицами при везире.

² ... будто Султан не апробовал ничего и ему беда. -- Высоко оценивает действия Потемкина Безбородко: "На попытку турок говорить, что визирь будто бы в великой опасности и что Султан его поступков не апробовал, Князь им дал окрик, сказав, что в их воле разорвать положенное, но с той минуты уже кондиций нет. После прислал визирь другого чиновника..." (СБРИО.

³ Я болен крайне и, ежели обратится моя лихорадка в гнилую горянку, как то здесь обыкновенно, то уже не в силах буду выдержать. -- Прибывший в Галац Попов писал Безбородко: "Сия мучительная болезнь была желчная горячка и господин Тиман посылал за другим доктором, чтоб зделать консилиум". (Письмо от 24. VIII. 1791 г. -- РГВИА. Ф. 52. Оп. 2. Д. 38. Л. 18).

⁴ -- Карл Александр принц Виртемберг--Штутгардтский скончался 13. VIII. 1791 г. "от горячки". Получив это горестное известие, императрица "изволила ездить в Павловск для утешения Ея Высочества, Великой Княгини, и возвратилась в 9 часов вечера в Царское Село" (ДХ. 26. VIII. 1791). Согласно известному анекдоту, Потемкин при выносе тела принца из храма по ошибке сел не в свой экипаж, а на погребальные дроги.

⁵ -- Письма в деле нет. Рапорт Ушакова от 29. VII. 1791 г. о выходе с флотом из Севастополя помещен в (Ч. XV. С. 399--400).