Екатерина II - Потемкину Г. А., 25 сентября 1787 г.

796. Екатерина II -- Г. А. Потемкину

Друг мой Князь Григорий Александрович. С час тому назад я получила твое письмо от 19 сего месяца и реляцию твою от того же числа, из которых вижу, что турки продолжают канонировать Кинбурн и что двойжды предприяли учинить десанты, которые однако были отражаемы. Дай Боже, чтоб предприятия ваши на турецкие бомбардирские суда были удачны и чтоб вам удалось спасти Кинбурн. Судить естли издали по обороне фрегата и по предерзкому поступку галеры "Десна", то неприятель будет отпотчиван самым храбрым образом¹. Теснит грудь мою Ваше собственное состоянье и Ваши спазмы. Чувствительность и горячность, которые производит усердие, понимаю весьма, что возбуждает в Вас нетерпеливость. Я сама весьма часто в таком же положении, паче же тогда, когда дела таковой важности, как ныне. Но ничего хуже не можешь делать, как лишить меня и Империю низложением твоих достоинств человека самонужного, способного, верного, да при том и лутчего друга. Оставь унылую таковую мысль, ободри свой дух, raidisses Votre esprit et Votre ame contre tous les evenements, et soyes assure que Vous les vaincres tous avec un peu de patience, mais c'est une vraie faiblesse {укрепите ваш ум и вашу душу против всех случайностей и будьте уверены, что с небольшим терпением вы их всех победите; но ведь это -- настоящая слабость (фр.).}, чтоб, как пишешь ко мне, снизложить свои достоинства и скрыться. От чего? Я не ведаю. Не запрещаю тебе приехать сюда, естьли ты увидишь, что твой приезд не разстроит тобою начатое, либо производимое, либо судишь, что побывание твое здесь нужнее, нежели тут, где ты теперь. Приказание к Фельдмаршалу Румянцеву для принятия команды, когда ты ему сдашь, посылаю к тебе². Вручишь ему оное, как возможно позже, естьли последуешь моему мнению и совету. С моей же стороны пребываю, хотя с печальным духом, но со всегдашним моим дружеским доброжелательством.

Сен[тября] 25, 1787

Как отъедешь от своего нынешнего поста, кому поручишь Кавказский корпус? О сем Фельдм[аршал] Румянцев и о тамошних делах сведений не имеет и едва может ли оными управлять, и что из того выйдет, -- не ведаю. Ты сам знаешь, каково трудно мне показывается всякая мысль, к которой я никак не приуготовлена, но однако на такой для меня трудный шаг я решилась, понеже говоришь, что здоровье твое того требует. Здоровье твое мне нужно. Я тебе его желаю, равномерно и продолжения дел славных для тебя и Империи. Дай Боже, чтобы ты раздумал сдать команду Фельдмаршалу Румянцеву. Не понимаю, как одному командовать ужасной таковой громадою. Разве в такое время, когда за верно будет безопасно от неприятельских нападений или предприятий.

Примечания

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 49--50об.

Публикация -- PC, 1876, июнь, с. 247--248.

¹ Судить естли издали по обороне фрегата и по предерзкому поступку галеры "Десна", то неприятель будет отпотчиван самым храбрым образом. "Скорый" и бота "Битюг" с турецким флотом -- см. примеч. 1 к письму No 783. О действиях галеры "Десна" -- см. примеч. 1 к письму No 789.

² Екатерина верила, что Потемкин сумеет преодолеть душевный кризис. Она послала рескрипт о сдаче командования не Румянцеву, а самому Потемкину. Доводы государыни, поддержанные решительной победой Суворова при Кинбурне 1 октября 1787 г., возымели действие. Потемкин остался на своем посту.