Екатерина II - Потемкину Г. А., 14 мая 1790 г.

1054. Екатерина II -- Г. А. Потемкину

Друг мой сердечный Князь Григорий Александрыч. По написании вчерашних писем твой курьер приехал с отправлениями от 2 маия. За поздравления твои с праздниками благодарю и весьма знаю, что они искренни и чистосердечны.

Экспедиция Генерала-Пор[учика] Бибикова весьма странна и ни на что не похожа. Я думаю, что он с ума сошел: людей держал сорок дней в воде почти и без хлеба. Удивительно, как единый остался жив. Я почитаю, что немного с ним возвратилось. Дай знать, сколько пропало, о чем весьма тужу. Естьли войско взбунтовало у него, то сему дивиться нельзя, а более -- сорокадневному их терпению. Сие дело несколько похоже на Тотлебеново и Сухотина во время прошедшей войны¹. Что тебе забот и труда будет стоить испорченное поправить, это правда. Дай Боже тебе силу и здоровье. Только сим письмом, на которое теперь ответствую, ты весьма на меня угодил. Как Бог даст, что мир заключишь, тогда увидим, что делать надлежит. Я писала без гнева, одно мое опасение, что обиды, зделанные Российской Империи, иногда не принимались с тем чувством, которое рвение к достоинству ее в моей душе впечатлело², toute ma vie a ete employee a maintenir la splendeur de la Russie, il n'est donc pas etonnant que les offenses et les injures qu'on lui fait me soyent insupportables a supporter en silence et a les dissimuler comme nous avons fait jusqu'ici par cette prudence momentanee qui l'exige; mais souvent en les etouffant, de pareils ressentimens intrerieurs jusqu'ici, n'en deviennent que plus vifs {Вся жизнь моя была посвящена поддержанию блеска России и потому не удивительно, что обиды и оскорбления ей наносимые я не могу терпеть молча и скрывать их, как мы это делали доныне, ради минутной осторожности, того требовавшей. Но весьма часто подавляя в себе подобные чувства внутреннего злопамятства, мы их тем более усиливаем (фр.).}.

Я с тобою говорю, яко с собою, а делать буду, что разум самый безпристрастный укажет кстати и ко времяни. Естьли визирь выбран с тем, чтоб не мешать миру, то, кажется, ты нам вскоре доставишь сие благополучие. С другой же стороны дела дошли до крайности, как увидишь из бумаг³. Естьли б в Лифляндии мы имели Корпус тысяч до двадцати, то бы все безопасно было. Да и в Польше [бы] перемена ускорилась.

Я к тебе писала, что ловчее всего Андрея Разумовского туда послать: жена его -- венка, и он там связь имеет, неглуп, и молодость уже улеглась, et il paroit etre devenu beaucoup plus prudent {И, кажется, он сделался гораздо благоразумнее (фр.).}, обжогся много, даже до того, что оплешивел. Принц Виртембергский приехал и в жалком состоянии⁴. Я его сего утра видела в первый и опасаюсь, чтоб не было в последний, on veut lui faire deux operations, il est fort resigne; sa soeur croit qu'au bout de six semaines il pourra s'en retourner a l'armee, mais les chirurgiens regardent l'operation comme tres dangereuse. Adieu, mon cher Ami, je Vous aime de tout mon Coeur {Ему хотят делать две операции, он совершенно покорился своей судьбе. Сестра его думает, что по прошествии шести недель он может возвратиться в армию, но хирурги считают операцию весьма опасною. Прощайте, мой дорогой друг, я люблю вас всем сердцем (фр.).} и молю Бога о твоем здоровье и благих успехах в мире и войне. Ты -- умница. Спасибо тебе еще за то, что ты ласков к Платону Ал[ександровичу], он того стоит чистосердечной привязанностию ко мне и добрым нравом и качествами души и сердца его.

К Ф[ельдмаршалу] Румянцеву я писала, чтоб непременно выехал из Молдавии.

Мая 14 ч., 1790

Из Финляндии на сей час нового ничего нету.

Примечания

Автограф. РГАДА. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 69--70.

Публикация -- PC, 1876, ноябрь. С. 414--415.

¹ Сие дело несколько похоже на Тотлебеново и Сухотина во время прошедшей войны. -- В 1768 г. было решено послать в Грузию русские войска для помощи царям Ираклию II и Соломону I. Отрядом командовал генерал-майор граф Готлиб Курт Генрих фон Тотлебен (1710--1773), который в конце Семилетней войны был уличен в шпионаже в пользу Пруссии. Его спасла перемена на российском престоле. Действия Тотлебена вызвали недовольство местных правителей и открытое неповиновение войск во главе с бригадиром Александром Николаевичем Сухотиным (1726--1805).

² -- Ответ на слова Потемкина в письме No 1051.

³ С другой же стороны дела дошли до крайности, как увидишь из бумаг. -- В рескриптах от 10, 13 и 14. V. 1790 (с приложениями дипломатической переписки) императрица извещала Потемкина об ультимативных требованиях прусского короля к России и Австрии. Пруссия, поддержанная Англией, настаивала на заключении мира с Турцией и Швецией на условиях статус--кво, продолжая требовать возвращения Галиции Польше. Король навязывал свое посредничество в мирных переговорах, предлагая собрать конгресс европейских держав. Потемкин был в курсе событий. Еще 2. V австрийский канцлер князь Кауниц извещал его о риске всеобщей войны и трудности противостоять мощной коалиции. Австрийское руководство склонялось к уступкам (за исключением вопроса о Галиции: если и возвращать ее Польше, то пусть возвратят свои доли и Пруссия, и Россия) и соглашалось на участие в мирном конгрессе. Екатерина проявила твердость, заявив, что она предпочитает прямые переговоры с Портой. (Соловьев.

⁴ Принц Виртембергский приехал и в жалком состоянии. "который почел себе за обиду, что не ему операция досталась". По словам Гарновского Массо был доволен приемом, оказанным ему великокняжеской четой и собирался к отъезду в Яссы в связи с началом новой кампании (PC. 1876. Т. XVI. С. 433). Операция, по мнению врачей, прошла успешно и вскоре принц вернулся в армию. Через год он скончался от тяжелой болезни.