Екатерина II - Потемкину Г. А., 13 июля 1788 г.

874. Екатерина II -- Г. А. Потемкину 

Друг мой любезный Князь Григорий Александрович. Письмы твои от 1 июля и от 6 того же месяца я вчерась и третьего дни получила¹ чрез подполковников Боровского² и Глазова, коих обоих я пожаловала в полковники.

Четыре сражения на Лимане -- мы пели два молебна и Бога благодарили за великие Его милосердия. Заботит теперь меня Войнович. Дай Боже, чтоб он дело свое успешно исправлял. Здесь безпокойствия, кажется, будто вид к лутчему получили: морская баталия совершенно выиграна, шведский Вице--Адмирал с кораблем своим, закрывая брата королевского, взят в плен; я надеюсь, что шведские дурачества хвалы не найдут нигде. Наши начали щелкать посты шведские, и три уже опрокинуты: и пушку у них отняли, и человек сто шведов на месте осталось. Сказывают, будто финское войско не идет вперед, и много еще говорят, но время окажет -- правда ли.

Нессельрод³ поедет скоро в Берлин.

Двоякости Фельд[маршала] Рум[янцева] непростительны⁴. При первом удобном случае посоветую ему сидеть дома. Произвождение по твоим запискам я сегодня зделала. И число рот и людей в оных установлено по твоему проекту. Об флоте и доныне говорим, что пойдет в Архипелаг. Пошли сам от себя в Химару, а послу говорено будет по твоему желанию о прокормлении и о прочем⁵. Касательно гребной флотилии я произвождения и награждения зделала по твоему представлению, а теперь думаю к Нассау послать шпагу с надписью богатую, а прочие шпаги и медали с надписями делают. К тебе же моему другу, как строителю флота, приказала, зделав, послать большое золотое блюдо с надписью и на нем шпагу богатую с лаврами и надписью: "Главнокомандующему Екатеринославскою сухопутной и морской победоносной силою". Теперь прошу тебя унимать свой храбрый дух и впредь не стать на батарею, где тебя и всех с тобою находящихся могли убить одною картечью. К чему бы это? Разве еще у меня хлопот мало? Уморя себя, уморишь и меня. Зделай милость, впредь удержись от подобной потехи.

Кишенский еще не приехал⁶. Дай Боже тебе успех на Очаков и чтоб ты как возможно менее потерял людей. Что ты ослабел -- о том от сердца жалею.

Вице-Адмиралом Гр[афом] Вахтмейстером⁷. Он сам говорит, что еще три корабля спускали флаг, но нашим за дымом не видно было. Естьли б Вице-Адмирал не закрыл брата королевского, то сей бы взят был.

О зделаньи из карабинерного -- драгунского полка или, как лутче придумаешь, к тебе особо писано будет.

Примечания

Автограф. Ф. 5. Д. 85. Ч. 2. Л. 119--120.

⁷ При сем посылаю к тебе, что взято на шведском корабле и с шведским Вице--Адмиралом Гр[афом] Вахтмейстером. -- Приложений к письму в деле нет.

PC, 1876, август. С. 574--575.

¹ Писъмы твои от 1 июля и от 6 того же месяца я вчерась и третьего дни получила. -- Писем найти не удалось. Известны донесения Потемкина, помеченные 1, 5, 6 и 7. VII. 1788 г. (СБВИМ.

² Боровский Федор Артемьевич (1742 или 1744--1805) -- полковник, боевой гусарский офицер. Участник русско-турецкой войны. Отличился в польской кампании 1794 г. Кавалер Георгия 4--ой степени. Генерал--майор. При Павле I подвергался преследованиям.

³ Нессельрод (Нессельроде), граф Вильгельм--Карл (1724--1810)--уроженец Вестфалии. Служил в Австрии, Голландии, Франции, Пруссии и, наконец, в России. С 1778 г. чрезвычайный посланник в Лиссабоне, где у него родился сын -- будущий канцлер России граф К. В. Нессельроде. Назначая "Нессельрода" (вместо графа С. П. Румянцева), Екатерина II хотела воспользоваться его опытом и связями с придворными кругами в Берлине для нейтрализации Пруссии. Тайный советник.

⁴ -- Гарновский в конце июня писал Попову о том, как Румянцев "вопрошал на сих днях, что он еще до сих пор не знает, что ему делать?.. Сегодня послан к нему рескрипт, коим велено действовать с вверенною ему армиею между Днестром и Прутом, турков, идущих сухим путем к Очакову, удержать и содействовать принцу Кобургскому, если сей генерал ко взятию Хотина приступить намерен. Прочтя сей рескрипт, спросили меня, доволен ли я и что я думаю? Признаюсь, кровь во мне закипела. Я ответствовал, "Доволен, но сумневаюсь в исполнении повеления сего. Не дай Бог, если граф так содействовать будет, как это случилось под Кюстрином"" (PC, 1876. Т. XVI. С. 18--19). Постоянно напоминая о старой дружбе Завадовского и Безбородко с Румянцевым, Гарновский сообщал о попытках цесарского посла противопоставить Румянцева Потемкину.

⁵ Об флоте и доныне говорим, что пойдет в Архипелаг. Пошли сам от себя в Химару, а послу говорено будет по твоему желанию о прокормлении и прочем. -- Несмотря на нападение Швеции, в Петербурге продолжали распространять слухи о походе флота в Архипелаг. 15. VII Храповицкий записывает в "Дневнике": "... будет туркам диверсия в Химаре. Заборовскому велено относиться по сим делам к Князю Потемкину Таврическому, и кажется, что это проект его". Во время первой русско-турецкой войны греки из провинции Химара (малая Албания) с оружием в руках сражались против поработителей -- османов. Многие "албанцы" поступили волонтерами на эскадру А. Г. Орлова, а после окончания войны решили переселиться в Россию, хотя им и была обещана амнистия. В связи с изменением обстановки (задержкой флота на Балтике) Потемкин должен был уведомить об этом греков Химары. На запросы австрийского посла в Петербурге о планах действия армии Потемкина императрица вежливо сослалась на необходимость обеспечить продовольствием войска для наступательных операций.

⁶ -- Полковник Федор Иванович Кишенский должен был привезти в столицу трофеи -- захваченные в сражениях на Лимане флаги. "Кишенского с флагами ждут нетерпеливо, -- сообщал Гарновский. -- Реляция ваша напечатана уже в русских ведомостях, теперь подносимых" (PC, 1876. Т. XVI. С. 28).