Третьяк А. И.: Екатерина II и граф С. Р. Воронцов

Екатерина II и граф С. Р. Воронцов

Вряд ли можно найти в отечественной истории второй половины XVIII в. более удачный пример для иллюстрации одного из замечательных принципов государственной политики Екатерины II, чем ее взаимоотношения с С. Р. Воронцовым. Данный принцип был сформулирован собственно императрицей следующим образом: «Оказывать доверенность лишь тем людям, у которых достанет духа при случае вам поперечить и которые предпочитают ваше доброе имя вашим милостям».

Талантливый дипломат и политический деятель Семен Романович Воронцов (1744 - 1832), по мнению ряда современных исследователей, возглавлял с начала 80-х гг. своеобразную «морально-интеллектуальную оппозицию» в правительстве Екатерины II. При всех условностях введения понятия «оппозиция» в рамках политической системы того времени нельзя не признать существования своеобразного противостояния между императрицей и ее полномочным министром в Лондоне, что подтверждается значительным количеством документов из Воронцовского архива.

Между тем, думается, что отношение Воронцова к деятельности Екатерины II было бы более верно определить как конструктивную критику.

Свою деятельность С. Р. Воронцов подчинял прежде всего интересам России и лишь потом собственно ее монарху. Для конца XVIII в. это было качественно новым, прогрессивным явлением в российской политике. Проницательная Екатерина II, великолепно разбиравшаяся в подобных нюансах, не случайно говорила о Семене Воронцове как об «опасном характере». Но, в то же время, будучи человеком деятельным, Екатерина сознавала необходимость людей, подобных Воронцову, которые могли расходиться с нею во взглядах по ряду вопросов внутренней и внешней политики, но не способных стать на путь предательства или измены. Вот почему, например, в период наивысшей опасности для России со стороны Тройственного союза в конце 80-х гг. императрица публично заявляла: «Только граф Семен думает так же, как и я». Действительно, отдавая должное знаниям и дипломатическому таланту своего посланника при Сент-Джеймском дворе, Екатерина нередко согласовывала с ним те или иные шаги в своей европейской политике. Однако по некоторым глобальным политическим действиям императрицы, особенно в конце ее царствования, Воронцов резко расходился с нею во взглядах. Прежде всего это касалось так называемого польского вопроса.

экономических, политических и, особенно, социальных вопросов, без решения которых невозможно было выбить почву у недругов России, ставивших под сомнение ее принадлежность к европейской цивилизации. Внедрение паровых машин в промышленность, строительство дорог и каналов, реформа образовательной системы, освобождение крестьян и создание рынка свободной рабочей силы, преобразование государственного управления и замена самодержавия ограниченной монархией по примеру английской — вот что предлагалось Воронцовым вместо бесполезного, с его точки зрения, истощения империи в перманентных военных кампаниях ради приобретения территорий, которые были населены людьми чуждыми России по культурным, национальным, религиозным и прочим исторически сложившимся традициям, как это имело место при разделах собственно польских территорий в 1793 и 1795 гг.

Вместе с тем, взгляды Воронцова относительно южной политики России полностью совпадали с воззрениями императрицы. Так же как и Екатерина, Семен Романович полагал, что гигантские усилия российского государства для закрепления на широком пространстве Черного моря не просто сулит значительные политические и торговые выгоды, но и станет поворотным моментом для качественно новых взаимоотношений с Европой и послужит мощным стимулом для экономического развития огромных южных территорий империи. Судьбе было угодно распорядиться таким образом, чтобы многое из задуманного Екатериной II для преобразований на Юге было осуществлено сыном Семена Романовича М. С. Воронцовым, период правления которого на посту Новороссийского генерал-губернатора по праву вписан золотыми буквами в летопись отечественной истории.