| Приглашаем посетить сайт |
|
Пушкин (pushkin-lit.ru)
|
Органами местного управления до 1775 года были воеводы, со своими канцеляриями, уездными и провинциальными. Наказы полны нападок на канцелярии, и рисуемая ими картина их злоупотреблений чрезвычайно красочна и ярка. Когда обиженные, пишут лихвенские дворяне, обращаются к судьям, то те нападают на них с бранью и с криком, что им впору управиться только с казенными делами. Примеру судей следуют секретари, которые обращаются чрезвычайно грубо даже с заслуженными дворянами. Дворянские наказы поэтому требуют, чтобы в секретари не назначались люди, имеющие офицерские чины, «дабы дворяне за дерзости могли их палкой штрафовать». Ряжское дворянство жалуется на беспечность властей, которые не производят розысков по уголовным делам, и на их своеволие: колодников они иногда держат более срока, а иногда, чтобы не было канители, сразу отпускают их; мостов и дорог в исправности не содержат; за продажей казенной соли не наблюдают, а на целовальников, которые дают им взятки, совсем не принимают жалоб; присылаемых приказов во всеобщее сведение не публикуют; служителей до того развратили, что они всегда пьяны, даже когда они при делах, так что воеводская канцелярия превратилась в кабак. Наказы жалуются на «злоимание»: взятки брали решительно со всех и сколько могли. Взяточничество было хорошо замаскировано: в Ряжской канцелярии, например, подьячие взяток не брали, о чем они всегда заявляли, но надо было платить «за труд» 15 вольнонаемным писцам, которые брали в таком размере, что хватало и на подьячих.
Более всего наказы жалуются на судебные порядки, на недоступность суда. Суд был малодоступен по двум причинам: он был иногда слишком далек, верст за 300 (в большом уезде); во-вторых, суд был дорог: при подаче прошения надо было заплатить пошлин 3 рубля (на наши деньги рублей 27), все писали на дорогой гербовой бумаге; за ответчиком надо послать посыльного, непременно канцелярского подьячего, за плату по особому с ним соглашению, таких посылок по меньшей мере должно быть три. Данковские дворяне высчитали, что она подача иска и три посыла стоят 5 рублей 84 копейки (рублей 50 на наши деньги). При таких условиях было, что цена иска сплошь и рядом была дешевле судебных пошлин, так что многие предпочитали совсем не начинать дел. Сюда еще надо прибавить расходы по проживанию в городе и необходимые взятки. Суд был тем еще дороже, что был чрезвычайно продолжителен. По выражению дмитровских дворян, „суд есть обряд продолжительный и, можно сказать, бесконечный“. Процессы сплошь и рядом тянулись 10, 20 и более лет.
Медленность суда зависела как от свойств самого судебного процесса, так и от злоупотреблений судей и тяжущихся сторон. Наказы требуют отмены форм суда, введенных еще Петром I в 1723 году. Положение 1723 года вводило медленный состязательный процесс, который при известном желании и умении мог растянуться до бесконечности.
Затем дворяне жалуются на бесконечное число судебных инстанций. Судебное дело шло по следующим ступеням: 1) уездная воеводская канцелярия, из нее 2) в провинциальную канцелярию, затем 3) в губернскую канцелярию, 4) в коллегию, 5) в Сенат.
Дело затягивалось также противной стороной и воеводами. Чтобы ускорить ход дел, необходимы были взятки, иначе появлялась необходимость в составлении всяких выписок, записей, переписей, описей, затягивающих дело до бесконечности. Затягивали дело и ответчики, которые, по выражению Верейского наказа, употребляли такие „промыслы и пронырки“, что лет по пять бывали неразысканными. Найти ответчика обычно подряжался подьячий, который, обыкновенно, не находил его дома: подьячему говорили, что ответчик уехал в Сибирь и Астрахань. Тогда ответчику давался долгий поверстный срок по Уложению для возвращения. По истечении этого сроки обыкновенно говорилось, что ответчик болен; одним словом, сильный и влиятельный человек прямо не обращал никакого внимания на приказания явиться в суд. Судьи очень раздражались, если человек низкого звания жаловался на знатного. В комиссии один однодворец заявлял, что судья кричал на однодворцев, если они жаловались на дворян, и велел выгонять их из канцелярии в шею.
Благодаря состязательному процессу развился институт адвокатуры, ибо тяжущиеся не умели говорить на суде. Они нанимали таких поверенных, которые „в ябедничестве искусными своими речами стараются запутать судью, чтобы он не сыскал правды“.
Такая картина управления рисуется не только в дворянских наказах, но и в наказах государственных крестьян. У горожан были свои суды, магистраты и ратуши, так что им нечего было жаловаться на воевод.
Наказы не только указывают на такое состояние управления, но предлагают, особенно дворянские наказы, известные меры к исправлению. Какие же это меры?
Одни наказы предлагают все управление передать в руки дворян, говоря, что уездный съезд дворян должен выбирать воевод, становых комиссаров на 1 или на 2 года, по истечении которых они должны дать дворянам отчет. Уездный съезд дворян имеет право судить, штрафовать и низлагать этих лиц собственной властью. Наказы по разному называют этих властей: воеводами, ландратами, опекунами, градоначальниками и т. д. Только Тульский наказ просит не называть их ни в коем случае „воеводами“, „дабы изгладить из памяти сие ненавистное имя“.
Другая группа наказов идет не так далеко. Она требует участия дворян в управлении наряду с представителями коронной, администрации. Одни наказы требуют назначения дворян товарищами воеводы и секретарями, другие требуют выборных товарищей губернатора или воеводы. Но все они сходятся в одном: выборный сословный суд; съезд дворян каждого уезда выбирает выборного судью, который решает дела дворян, кроме важных уголовных. Наказы предлагали передать ему и полицейские функции, заведование дорогами, опеку над малолетними, розыски о разбое, о корчмах и т. п. Некоторые предлагали избирать и низших судей, с тем чтобы их делопроизводство было словесное. Все выборные судьи должны быть под контролем дворянского общества.
Заботясь об организации дворянских судов, некоторые наказы желают подчинить дворянам и коронные суды, для чего предлагают учредить должность выборных от дворян прокуроров, которые должны следить за законностью деятельности коронной администрации.
жителей крепости св. Елизаветы предлагал к магистрату прибавить 12 выборных от купечества. Депутаты от свободных крестьян также просили себе выборного суда. Депутат от нижегородских пехотных солдат просил учредить для них земских старост и земских судей. Его поддержал депутат от казанских ясачных крестьян и также внес такое предложение. Депутат от елецких однодворцев просил того же. Таким образом, все сословия требовали себе выборного сословного суда.
После улучшения суда и местного самоуправления наказы требовали ослабления централизации, которая давила местное управление. Крапивненские дворяне требовали, чтобы апелляции шли прямо в Сенат, минуя бесчисленные промежуточные инстанции. Затем большинство наказов хлопотало о том, чтобы земельные сделки укреплялись в местных учреждениях, а не в Москве, в Вотчинной коллегии, куда позволено было бы посылать одни копии. Сосредоточение поземельных дел в одном учреждении, в Вотчинной коллегии, является наследием московской старины, когда все земельные сделки совершались в Поместном приказе. Тогда, при развитии поместной системы, такой порядок был необходим: правительство должно было во всякое время знать, сколько за кем и какой земли. Но теперь, в XVIII веке, когда раздача земель в поместье прекратилась, не было нужды сосредоточивать сделки в одном месте. Такой порядок был очень неудобен: за утверждением земли надо было ехать в отдаленную Москву, тратиться на проживание там. Поэтому мелкие дворяне предпочитали совершать земельные сделки и владеть землей без крепости и документов, так как получение этих документов порой стоило дороже, чем сама земля. Такое неукрепленное владение землей вызывало со стороны сильных и недобросовестных людей различные ухищрения оттягать ее у владельцев. Дворяне и требовали, чтобы земельные сделки совершались перед местными учреждениями и чтобы для справок главный вотчинный архив был разослан по местам, то есть децентрализован.
Наказы хлопотали не только о реорганизации местного управления, но и о многих частных делах и мероприятиях. Например, наказы жалуются на отсутствие медицинской помощи и просят послать „лекарей с подлекарями, с подлежащими их должности инструментами и аптеками“. Орловский наказ хлопотал даже об умножении „медицинских университетов“. Раздавались также голоса и об учреждении школ. Псковский наказ, например, просил, чтобы учителями были попы и дьяконы, которые лучше грамоте знают, и чтобы обучение было обязательно для одной сотой детей крестьян. Копорский наказ просит построить училища как для русских, так и для чухонцев, чтобы их дикость просвещением смягчить. Ямбургский наказ предлагает даже устроить особый сбор для содержания училищ. Наконец, многие наказы хлопочут об устройстве хлебных магазинов.
Я привел наиболее крупные желания общества: медицина, народное образование, продовольствие. К чему же в общем сводились желания общества? Общество желало: 1) приблизить власть к населению и чтобы народные нужды удовлетворялись по местам, то есть просто децентрализации; 2) заменить коронную администрацию выборной или поставить последнюю рядом с первой под своим контролем; 3) чтобы местные власти заботились не только о государственных нуждах и интересах, но и о нуждах общества. Говоря об обществе, мы подразумеваем дворянство, которое проявило себя наиболее деятельно.
Вот каковы были желания общества. Посмотрим, какое же удовлетворение нашли они в реформах Екатерины. Ответ на этот вопрос даст ясное представление о том, какое значение имела комиссия 1767 года в деле государственного строительства в царствование императрицы Екатерины II.
Стремления сословий в общем совпадали со взглядами самой Екатерины. Я уже приводил вам указ Екатерины 1764 года, обращенный к губернаторам, в котором она ставила им на вид, что они должны не только пассивно, но и активно заботиться о благосостоянии вверенной им губернии. Единодушным желанием сословий было иметь свой выборный суд. Это опять совпадало с мнениями, выраженными в Наказе, в 180 статьях которого Екатерина писала: „Весьма полезно иметь такие законы, которые предписывают всякого человека судить через равных ему“. Это стремление Екатерины, навеянное западной философией, совпадало с реальными, конкретными желаниями сословий. Затем требование особых сословных судов совпадало со взглядами императрицы на деление властей на законодательную, судебную и исполнительную. Сословный суд должен был явиться особым органом судебной власти; выборные же суды увеличивали число правящего класса и приближали его к населению. В предисловии к „Учреждению об управлении губерниями“ Екатерина говорила, что некоторые из губерний при своей обширности недостаточно снабжены „как правительствами, так и людьми“ (то есть присутственными местами и чиновниками), и что поэтому жители жалуются, что в одном месте и доходы собирают, и счета ведут, и полиция, и управление, и суд, что в губернских канцеляриях решают дела всякого рода. Не удивительно, продолжала она, что отсюда „вельми ощутительные неприятности проистекают“, медленность, волокита, ябедничество и всякий ущерб. В данном случае желание Екатерины увеличить административный персонал совпадало с желанием сословий. Сословия просили также о народном образовании и о медицинской помощи, а это заветная мечта Екатерины. „Хотите предупредить преступления, — писала она, — распространяйте просвещение“. Говоря о смертности крестьянских детей, Екатерина добавляла: „В какое цветущее состояние может государство прийти, если бы учреждения могли предотвратить сию пагубу“.
Совпадение ее желаний с желаниями сословий относительно местного самоуправления усилило желание Екатерины выработать новое положение. Это интересный пример в нашей истории, когда государь сам является автором закона. Екатерина сознавалась, что она страдала „легисноманией“, то есть страстью писать законы. Пять месяцев Екатерина сочиняла „учреждение об управлении губерниями“. Пособиями ей были комментарии на английские законы Бекстона и Остзейское уложение. Екатерина знакомилась с порядками тех стран, где в местном самоуправлении преобладали дворяне.
Результатом труда Екатерины было изданное в 1775 году „Учреждение об управлении губерниями Российским Империи“. Мы и ознакомимся теперь с этим Учреждением, что нового вносило оно в русскую жизнь.
Прежде всего Екатерина обратила внимание на чрезмерно большое пространство губерний (разделенных еще Петром) и „дабы губерния порядочно могла быть управляема, полагается на нее от 300 000 до 400 000 душ; губерния делится на уезды или округа по 20 000-30 000 душ в каждом“. Это не совсем удачное решение вопроса. Дело в том, что население у нас не везде равномерно распределено: сообразуя новые губернии с числом населения, нельзя было сообразовать их с пространством, некоторые губернии остались велики. Но все же новые губернии были значительно меньше прежних.
Главной местной властью, по Учреждению, должен был стать наместник, или генерал-губернатор, вступаться за всякого, „кого по делам волочат“. Если генерал-губернатор усматривал что-либо неправильное в решении судебных учреждений, то, приостановив их решение, мог докладывать Сенату, а в важных случаях и ее императорскому величеству. Это было так потому, что по уголовным делам, которые наказывались смертной казнью или отнятием имущества, окончательный приговор нельзя было произнести без ведома генерал-губернатора. Генерал-губернатор — это главный начальник полиции, он может пресекать всякие злоупотребления, а наипаче роскошь, беспутство, мотовство, тиранство, жестокость, то есть он являлся главой не только полиции безопасности, но и полиции нравов; на него же возложено попечение и о казенном интересе, о казенных повинностях, о благоустройстве и соблюдении осторожности от соседей.
Таковы функции генерал-губернатора, как они очерчены в Учреждении о губерниях.
Генерал-губернатор являлся, кроме того, председателем Губернского правления, в состав которого, кроме него, входили еще губернатор и два губернских советника. Губернатор — это ближайший помощник и заместитель генерал-губернатора, он ведал всеми теми делами, которые были возложены и на генерал-губернатора. Губернские советники — это только советники, которые обсуждают дела и подают по ним резолюции, они обязаны повиноваться резолюциям генерал-губернатора и губернатора. „Буде же если распоряжение губернатора, — говорилось в Учреждении, — не соответствует пользе, и губернатора отвратить от сего будет не можно, то советники должны письменно изложить свое мнение и послать его в Сенат, а приказаний губернатора отменять не могут“.
Каковы же функции Губернского правления? Здесь мы видим перечень тех же дел, что подведомственны и губернатору. „Губернское правление — это место, которое управляет губернией: оно обнародует указы, повеления, приказания Императрицы, Сената и прочих государственных мест, следит, чтобы другие исполняли законы. Губернское Правление прилежное старание имеет о сохранении благонравия, мира и тишины не только в городах и селениях, но и на дорогах, реках и всех местах губернии, затем оно взыскивает по подписанным счетам, ясным контрактам и по судебным приговорам“. В важных случаях наместник наводит справки с мнением Уголовной и Гражданской палаты, и если ему что кажется неудобным, то он представляет в Сенат, а затем уже приводит в исполнение. Надзирая за деятельностью губернских учреждений, Губернское правление само подчинено Сенату, который и разбирает поданные на него жалобы.
Анализируя постановку управления, ее нельзя не признать бутафорской. В самом деле, имеются 3 власти, которые делают одно и то же: это генерал-губернатор, губернатор и Губернское правление. Обратите внимание на неясность в должности губернатора и Губернского правления. Если советники только советники, то ответственен должен быть собственно один губернатор, на деле они сливаются и правят вместе в Губернском правлении.
Скоро увидали ненужность таких трехэтажных властей и были произведены следующие изменения: генерал-губернаторы, или наместники, стали назначаться по одному на две губернии, и им был поручен высший почетный надзор за губернаторами, на которых и была возложена текущая работа по губернии. Так и создалось потом деление России на наместничества и на губернии, не предусмотренное Екатериной. Что касается деятельности губернаторов и Губернских правлений, то они потом размежевались меж собой: губернатор стал решать более важные дела, а менее важные дела отошли к Губернскому правлению. Так вместо совместной работы создалось известное разделение труда.
Генерал-губернатор, губернатор и Губернское правление были общими для всей губернии. Для других специальных дел был создан другой ряд учреждений. Екатерина, следуя теории и желанию сословий, создала отдельно административные и отдельно судебные учреждения. Начнем с административных.
Административные учреждения — это казенная палата и приказ общественного призрения для губерний и и городничий для уезда и уездных городов.
Казенная палата, по определению закона, есть соединенный департамент камер-коллегии и ревизион-коллегии. Она ведает дела о народной переписи, о казенных доходах и расходах, заведует доходными статьями соляных и винных откупов, казенными зданиями и имуществами и ревизует счета других учреждений, то есть в казенной палате делалось то, что теперь подлежит ведению казенной палаты, управления государственных имуществ и контрольной палаты. Вследствие обширности подведомственных ей дел состав казенной палаты был сложным. Председательствовал в ней вице-губернатор, и членами ее были директор экономии, 2 советника, 2 асессора и губернский казначей, которые и составляли присутствие казенной палаты.
Приказ общественного призрения, как видно из названия, заведовал школами, домами для сирот, надзирал за больницами, за домами для неизлечимых больных, за работными домами, то есть приказ общественного призрения заведовал тем, что ныне состоит в ведении городских и земских учреждений. Земские и городские учреждения являются органами общественного самоуправления. И Екатерине не была чужда мысль привлечь к этому делу выборных людей. В состав приказа общественного призрения вошло по 2 депутата от выборных судов, 2 — от верхнего земского суда (то есть от дворян), 2 — от нижнего земского суда, 2 — от купцов и мещан и 2 — от верхней расправы (то есть от государственных крестьян); по желанию в него могли входить губернский предводитель дворянства и городской голова губернского города, председательствовал в нем губернатор. Таким образом, в приказе общественного призрения были выборные, хотя и не прямо от всех сословий.
Таковы были административные учреждения губернского города — казенная палата и приказ общественного призрения.
В уездном городе было, прежде всего, уездное казначейство, которое принимало сборы, вело казенные доходы и расходы, а книги по ним отсылало в губернский город. То есть уездное казначейство ведало те же дола, что и теперь.
Нижний земский суд — учреждение, главным образом, административного характера и лишь немного судебного, он ведал в уезде то, что в губернии ведало Губернское правление. По „учреждению“ он должен иметь попечение, дабы в уезде благочиние, благонравие и порядок были и дабы все законы исполнялись. В его руках были сосредоточены полицейские заботы о торговле, о порядке, он же принимал меры против падежа скота, против распространения бродяг, заботился о безопасности от огня и т. д. Нижний земский суд обязан был приводить в исполнение все решения губернского правления, палат казенной, уголовной и гражданской и верхнего земского суда. Возникает вопрос, почему же это учреждение называлось судом, если в его ведении находились дела административно-полицейского характера? Дело в том, что на нижний земский суд была возложена специальная обязанность следить, чтобы никто не принимал к себе и не держал беглых крестьян; в данном случае ему была предоставлена известная юрисдикция. Но эта юрисдикция не была обязательной, и, кто был ею недоволен, мог перенести дело в соответствующий сословный суд. По „Учреждению о губерниях“ нижний земский суд состоял из исправника и двух или трех заседателей; и на ту и на другую должность назначались выборные от дворян уезда. Таким образом, нижний земский суд был выборным учреждением от дворян.
В городах нижний земский суд не действовал (он был только для уезда), а его обязанности исполнял знаменитый в пограничных городах его заменял комендант.
Таковы были административные учреждения в уезде.
Обзор судебных учреждений для удобства мы начнем снизу.
В уездном городе было 3 судебных учреждения: 1) уездный суд, 2) городовой магистрат и 3) нижняя расправа (последняя не во всех городах).
Уездный суд был по уголовным делам местного дворянства сословным дворянским судом. Он состоял из судьи и двух заседателей, выбираемых местным дворянством на три года. При уездном суде была дворянская опека для вдов и малолетних детей умерших дворян. В ней председательствовал уездный предводитель дворянства, и в нее входил весь уездный суд.
Городовой магистрат был судебным местом по гражданским и уголовным делам для мещан и купцов. Он состоял из 2 бургомистров и 4 ратманов. Невольно напрашивается вопрос, почему этим лицам даны такие странные названия: бургомистры, ратманы, почему не просто судьи и заседатели? Дело в том, что городовой магистрат был не только судебным, но и административным учреждением, это старый Петровский магистрат, только приспособленный к суду. При этом городском магистрате был сиротский суд. Председателем его был городской голова, и состоял он из 2 членов городового магистрата и городского старшины. Это учреждение, параллельное дворянской опеке, только ведавшее вдов и сирот мещан и купцов.
Нижняя расправа имелась только в тех городах и округах, где жили однодворцы или „всяких прежних служб служилые люди“, черные крестьяне или крестьяне, приписанные к заводам; нижняя расправа предполагалась на каждые 10–30 тысяч душ. Тут был назначаемый расправный судья и 8 заседателей по выбору.
система низших судебных инстанций: уездный суд для дворян, городовой магистрат для купцов и мещан и нижняя расправа для свободных крестьян.
Апелляционной инстанцией для дворян был верхний земский суд, для горожан губернский магистрат и верхняя расправа для крестьян.
Верхний земский суд полагался один на губернию, но если губерния была велика, то их могло быть и более — 2 или 3. Верхний земский суд должен был состоять из одного или двух председателей, назначаемых императрицей по представлению Сената, и из 10 заседателей, выбираемых на 3 года дворянами той части губернии (или губерний), которая была в юрисдикции данного верховного земского суда. Этот суд делился на департаменты уголовный и гражданский. Компетенция его следующая: в него входили дела по апелляции и дворян из нижнего земского суда, жалобы дворян, жалобы на дворян, дела, касающиеся вотчин, завещаний, дела о бесчестии, а также дела разночинцев, которые были в юрисдикции верхнего земского суда (разночинцы — это такие люди, которые состояли на службе, дворянами не были, а считались ими как бы впрок).
В губернском магистрате было 2 председателя, назначаемых не императрицей, а Сенатом по представлению Губернского правления (здесь сказался взгляд на дворян как на первое и благородное сословие), и, кроме того, из 6 заседателей. Губернский магистрат делился на 2 департамента, в него поступали дела по апелляциям от городовых магистратов и посадских ратуш.
Верхняя расправа состояла из 2 назначаемых председателей и 10 выборных от крестьян. Она рассматривала дела по апелляции от нижней расправы.
Такова была система судов с выборными сословными членами.
Но в губернском городе была еще палата гражданских дел и палата уголовных дел. Это, по определению закона, департамент юстиции и вотчинной коллегии. Палата уголовная разбирала дела, которые поступали к ней без апелляций, на ревизию и от верхней расправы. Эти дела касались жизни и чести. Если, например, какое-нибудь судебное дело разбиралось в верхнем земском суде и приговор по нему заключал смертную казнь или отнятие чести, то на окончательное решение дело должно было перейти в уголовную палату. является, таким образом, ревизионным трибуналом. Что же касается гражданской палаты, то это был апелляционный трибунал; в нее поступали по апелляциям все гражданские дела из верхнего земского суда, губернского магистрата, верхней земской расправы.
Эти два высших судебных учреждения — ревизионный трибунал (уголовная палата) и апелляционный трибунал (гражданская палата) — были коронными учреждениями. Председатели их назначались императрицей, а советники и асессоры — Сенатом.
Затем, в губернском городе был совестный суд, в состав которого входили 2 выборных от дворян, 2 от горожан и 2 от государственных крестьян. Совестный суд должен был быть не только органом правосудия, но и органом естественной справедливости. В его компетенцию входил разбор преступлений, совершенных безумными или малоумными, дела о колдовстве („поелику сие есть тупость, обман и невежество“), дела и споры детей с родителями об имуществе, то есть такие дела, которые требовали больше чуткой совести, чем юридических норм, совестный суд ведал также мировые сделки по гражданским делам. Ему принадлежала еще одна замечательная функция: совестному суду жаловались на незаконное заключение в тюрьму. Если кто-либо считал себя неправильно заключенным в тюрьму, то он мог жаловаться в совестный суд; последний тотчас же должен был послать за заключенным и за объяснениями и бумагами из тюрьмы; совестный суд допрашивал заключенного, рассматривал бумаги и, в случае неосновательности обвинения, мог освободить на поруки.
Таковы были учреждения, введенные в 1775 году для управления губерниями.
Необходимо остановиться еще на одном институте, который получил большое распространение, — это прокурорский надзор. При наместническом управлении состоял один прокурор и два стряпчих; затем, по прокурору и стряпчему было при Губернском правлении и верхнем земском суде; в уезде также был один прокурор. Они должны были заботиться о сохранении в производстве дел порядка, наблюдать за целостью власти ее императорского величества и истреблять повсюду зловредные взятки. Так определялась законом их должность.
Познакомившись с губернскими учреждениями Екатерины, мы видим, что стремления общества нашли известное удовлетворение: согласно с заявлениями сословий была произведена децентрализация, общество получило возможность иметь суд на местах, увеличено было также число должностных лиц, отчего должна была уменьшиться волокита, сословия получили выборные суды, и на местные учреждения возложены были заботы о том, о чем просили наказы.
Я нарочно подробно остановился на этом вот с какой целью: в исторической литературе высказывались такие взгляды, что при царском и императорском абсолютизме русское общество оставалось пассивным материалом, на котором рука верховного законодателя писала, что хотела. Но если вы припомните, как составлялось Уложение царя Алексея Михайловича, какую роль играли в его создании земские челобитные, а затем и выборные народа, и, наконец, в какой мере законодательство императрицы Екатерины II, казалось бы, основанное на философских началах западной мысли и почерпнутое из иностранного материала, являлось плодом работы самого народа, вам станет ясно, что это расхожее мнение не имеет никакого исторического основания.
исправников и заседателей. Уездное дворянство становится сплоченным обществом, оно получает управление уездом и административно-полицейскую власть. Дворянство получает также преобладание и в выборном Губернском правлении. Бели сюда прибавить, что чиновники коронной службы, бюрократы были тоже дворяне, то можно сказать, что все губернское управление было в дворянских руках. Это было последней стадией в возвышении дворянства. С упадком старого боярства, который можно отнести к концу XVII века, дворянство стало помощником верховной власти в управлении страной, а теперь, с 1775 года, вся Россия стала управляться дворянством: в центре бюрократией, а на местах выборными. С этой точки зрения Россия стала дворянской страной. Это установившееся политическое положение дворянства было естественным следствием его социального положения: дворяне господствовали в селах и деревнях, немудрено поэтому, что они стали господствовать и в управлении, и во всем.
В Учреждениях 1775 года получили удовлетворение не все желания дворянства, выраженные им в наказах. Дворяне желали консолидироваться, обособиться от остальных и обставить себя правами. Идея „Дворянского корпуса“ как чего-то изолированного уже созрела в дворянских головах и наполнила все их начинания. „Чтобы корпуса дворянского права и преимущества ограждены были“, — требовали волоколамские дворяне. „Корпуса дворянского, отдельного от остальных людей“, — требовали волховские дворяне. „О составлении права дворян, — просили симбирские и казанские дворяне, — дабы правами они пользовались и отличались тем от остальных людей“.
Но дворянские наказы не ограничивались одними требованиями общего характера, они определяли также состав дворянского корпуса и те права и преимущества, которыми они желали отделиться от остальных людей подлого рода. Поэтому дворяне отрицательно относились к „табели о рангах“ Петра I, который чин ценил более породы. Многие дворянские наказы и хлопочут, чтобы дворянство не давалось зря, по чину 8 класса, а чтобы оно жалуемо было самим государем; мало того, некоторые наказы просят исключить из числа дворян тех, кто попал в него по чину 8 класса. Но большинство наказов не шло так далеко; большинство просило исключить из дворянства тех лиц, которые не имели дворянских дипломов, но продолжали состоять в числе дворян. В старину и при Петре еще было несколько низших разрядов служилого сословия, которые оставались на каком-то межеумочном положении: некоторые из них попадали в подушный оклад, некоторые нет, но и не зачислялись в ряды благородного шляхетства, хотя по старой памяти и продолжали называться дворянами. Так вот теперь их старшая братия и не захотела иметь их в своей среде. Некоторые наказы предлагали дослужившихся до дворянства вводить в особый класс „помещиков“. Ярославское дворянство, представителем которого был известный князь Михаил Михайлович Щербатов, просило, „чтобы дворянство было расписано по 6 реестрам: князья, графы, бароны, дворяне иностранного происхождения, пожалованные и чиновники“; затем ярославские дворяне просили „расписать дворян по городам, учредить им ежегодные собрания и завести дворянские книги“. Высоко ценя свое благородное дворянское достоинство, дворяне просят, чтобы оно отнималось не иначе, как по суду за неблаговидные для дворян проступки, какими по „Проекту прав благородных“ были измена, воровство, подлог, нарушение клятвы и т. п. Затем дворянские наказы ходатайствуют об освобождении дворян от телесных наказаний, пыток и смертной казни, а некоторые наказы прибавляют сюда и конфискацию имуществ.
так что дворяне и просят теперь запретить всем недворянам владеть землями с крепостным населением. Дворяне хлопочут об отмене стеснительного указа Петра Великого о руде, просят разрешить им приобретать дома в городах, беспошлинно курить вино для домашнего употребления, брать откупы и подряды и продавать продукты своих земель. Затем дворяне хлопочут о сложении с них мелких, но докучливых сборов с бань, мельниц, пасек и т. п.
Таковы были ходатайства об организации дворянской корпорации и о ее правах.
Все сословные домогательства дворян были приняты Екатериной и удовлетворены почти полностью в Жалованной грамоте дворянству 1785 года. В одном только Екатерина не выполнила желания дворян: она не замкнула дворянского сословия, оставшись на точке зрения указов Петра I.
— тот, который выдвигался в наказах, и дала также другое название дворянству: „Дворянское звание есть следствие, истекающее от качеств и добродетелей, приобретенных древними мужами, от заслуг, обращающих род в достоинство и приобретающих потомству нарицание благородных“. Таким образом, Екатерина признала два начала в дворянском звании: чин, заслугу и наследственное происхождение, то есть сочетала две несовместимые идеи.
Как логическое следствие из этого общего положения Жалованная грамота говорила, что дворянин, женясь на недворянке, сообщает свое звание ей и детям и что дворянское звание неотъемлемо иначе, как по суду за те преступления, за которые следует телесное наказание или лишение чести, и не иначе, как с конфирмацией государя. Раз дворянское звание в таком смысле неотъемлемо, то Жалованная грамота признает, что дворянка, выйдя замуж за недворянина, не теряет своего звания, но не сообщает его ни мужу, ни детям. Дворянин, покамест он остается дворянином, не может быть подвергнут телесному наказанию или лишению чести, должен быть судим равными себе и свободен от податей, которыми обложены люди подлые. Таковы права, вытекающие из самого понятия благородства.
Затем Екатерина утвердила за дворянами все те права, которые были им дарованы раньше: дворяне вольны служить и вольны просить об отставке, они имеют право вступать на службу к дружественным заграничным государям, но при нужде государства каждый дворянин должен служить, не щадя ничего, даже живота своего.
Кроме подтверждения старых, Екатерина даровала и новые льготы дворянству, о которых они просили в комиссии для составления проекта Нового Уложения. На дворянских имениях лежал целый ряд ограничений в праве распоряжения. Екатерина дала право свободного распоряжения благоприобретенными имениями и установила, что наследственные имения не подлежат конфискации, а переходят к наследникам. Затем дворянам было даровано право торговать оптом плодами своей земли, открывать заводы, ярмарки и подлежать, если они захотят, городовому праву. Исполняя желания дворян, Екатерина подтвердила их права на недра земли. Кроме того, был снят с дворянских лесов целый ряд ограничений, которые лежали на них по указам Петра I, запрещавшего в целях сбережения мачтового леса рубить дубы и сосны известной величины: все эти ограничения теперь снимались. Помещичьи дома в деревнях освобождались от постоя.
Вняв желанию дворян составить особый „корпус“, Жалованная грамота дозволяла дворянам собираться в той губернии, где живут, и составлять общества. Созывались дворяне генерал-губернатором или губернатором через каждые 3 года для выборов и для выслушивания предложений и требований генерал-губернатора и губернатора. На этих собраниях дворяне выбирали двух кандидатов в губернские предводители дворянства и членов в нижний земский суд и т. д. На предложения генерал-губернатора дворяне имеют право чинить пристойные ответы о добре и пользе общественной. Дворяне через депутатов имеют право подавать жалобы в Сенат и непосредственно государю. Дворяне каждой губернии имеют право иметь свой дом, архив, свою печать, своего секретаря и составлять своими складками особую казну.
Этот депутат вместе с предводителем дворянства должен иметь попечение о составлении и исполнении Дворянской родословной книги, В нее должно записывать дворян, которые имеют недвижимость в уезде и могут доказать свое право на дворянское звание. Родословная книга делится на 6 частей. В первую часть вносятся то есть кто пожалован в дворяне благодаря гербу, печати и чей род существует более 100 лет. Во вторую часть заносятся те дворяне и их потомки, которые во Франции назывались „дворянство шпаги“ (noblesse d'épée), то есть потомки обер-офицеров, „табели о рангах“ Петра I. Третья часть вмещает в себе те фамилии, которые во Франции назывались noblesse de robe, то есть потомство чиновников t попавших в дворянство по „табели о рангах“ Петра Великого. записывались иностранные роды, переехавшие на службу в Россию, пятая часть титулованные роды — князей, графов, баронов, а в шестую часть, самую почетную, попадали дворян, которые вели свое родословное древо с ХУЛ и даже XVI столетия.
Все внесенные в Родословную книгу получали право присутствовать на дворянских собраниях, а правом голоса пользовались лишь те, кто достиг 25-летнего возраста, имел свою Деревню и дослужился до обер-офицерского чина. Кто не удовлетворял этим условиям, тот мог только присутствовать, но ни активным, ни пассивным избирательным правом не пользовался. Эти ограничения существуют и до сих пор. Пассивным избирательным правом, чтобы быть выбранным, пользовались те, кто имел со своих деревень дохода не менее 100 рублей.
Таким образом, мы видим, что Екатерина пошла навстречу желаниям дворянского сословия и удовлетворила их.
Жалованная грамота дворянству 1785 года была кульминационным пунктом, который завершил консолидацию и социально-политическое возвышение дворянства. Дворянство теперь — это свободный общественный класс, привилегированный, который обставлен рядом гарантий по отношению к верховной власти и ее представителям. В истории гражданского развития Жалованная грамота — это первый шаг на пути раскрепощения личности, признания прав человека, права самоопределения личности независимо от власти. С этой точки зрения значение Жалованной грамоты дворянству шире ее практического значения. Это не только привилегии обществу — это своеобразная Magna Charta Libertatum , это как бы предвозвестник в новом направлении русской общественности, что вслед за дарованием и признанием одному сословию неминуемо, рано или поздно, должны быть дарованы права и другим сословиям русского общества.
Это тем более справедливо, что вместе с дворянами Екатерина дала Жалованную грамоту и городам. и честность, а в основе среднего рода людей лежит добронравие и трудолюбие, с потерей которых теряются и права среднего рода людей. К ним принадлежат те, кто не хлебопашец, не дворянин, кто подвизается в торговле, ремеслах, искусстве, судоходстве, мореплавании, а также дети чиновников и питомцев Воспитательного дома. Высоко ценя дворянский род людей, Екатерина и за средним родом людей признавала важные государственные функции. За ними она признавала как бы корректив, дополнение к дворянству, и, даровав права одним, она дала их и другим. Эту мысль она проводила и в Наказе, согласно с ней поступала и на деле.
В один и тот же год, в один и тот же день, 21 апреля 1785 года, вместе с Жалованной грамотой дворянству, Екатерина издала и знаменитое Городовое положение.
Городовое положение по содержанию разделяется на три части. В первой части содержится определение города как единицы и юридического лица, и определяются права сословий. Во втором отделе определяется внутренняя организация отдельных разрядов городского населения, гильдий, цехов и право каждого разряда. В третьей части описывается устройство городского самоуправления. В такой последовательности мы и будем рассматривать Городовое положение.
Но надо сказать, что в самом памятнике это деление не совсем выдержано. Хотя Городовое положение и вырабатывалось долгое время, но оно, как доказал А. А. Кизеветтер, вышло в черновом виде и представляет много камней преткновения. В нем встречаются противоречивые статьи, встречается разная терминология, некоторые вопросы не предусмотрены законодательницей. Я не стану останавливаться на недостатках Положения, а остановлюсь на том, что не вызывает сомнения и ясно.
По Положению Екатерины, каждый город есть юридическое лицо и пользуется имущественными правами. Что город юридическое лицо — это новость в русской жизни. Вея земля со всеми находящимися на ней угодьями, на которой расположен город, на вечные времена отводится городу. Но в составе городской территории различаются частные владения горожан и общественные. За всеми жителями сохраняются их владения. Хотя территория города и составляет собственность города, но город ограничен правами владельцев. Как естественное следствие из этого положения вытекает право города на наследование выморочных имуществ, находящихся в пределах его территории. На городских общественных землях город имеет право содержать мельницы, харчевни, гостиницы, трактиры, гостиные дворы и отдавать их внаем. Город имеет право содержать свой особый дом. Каждый город строится по особому плану, получает свою печать, герб за подписанием руки императрицы. В городе могут жить люди всяких сословий и занятий, хотя город и рассматривается преимущественно как сосредоточие ремесел и торговли, и потому Городовое положение подтверждает это. Всеми законными правами пользовались те, кто был приписан к городу, а иногородцы, не приписанные к городу, не могли торговать. Допускалось, впрочем, одно исключение — это в каждом городе бывала ярмарка и базарные дни, в которые уездные люди и могли привозить и продавать свой товар; на ярмарки имеют право приезжать и иногородние купцы и продавать и покупать товары, не приписываясь к городу. В интересах жителей город должен иметь клейменые весы и меры и установить разборку и браковку товаров. Согласно основному взгляду на город как на сосредоточие торговли, рукоделия и ремесел, Городовое положение под горожанами разумеет купцов, мещан, вообще „средний род людей“, но сюда же оно относит и дворян, если они имеют в городе дома, сады, места или дворы. Дворяне, приписанные к городу, должны нести тягости наравне с мещанами, за исключением повинностей, непристойных для дворян: они не платят подушной подати, в наряды не ходят и рекрутов не ставят. Так как в городе живут не одни купцы и мелкие торговцы и ремесленники, то Екатерина дает и другое определение городским обывателям: „Городские обыватели это те люди, которые живут в городе, или старожилы, или родились, или поселились в нем, или имеют дом, место, или записаны в гильдию или цехи, отправляют службу, записаны в оклад, и несут тягости“. А кто из отдельных лиц, в частности, относится к горожанам, кто нет, право определять это принадлежит, по Городовому положению, местному городскому обществу.
В своем большом Наказе Екатерина параллельно дворянству ставила и среднее сословие. Этот параллелизм идей отразился и на законодательстве Екатерины, и на ее отношении к городскому сословию. Екатерина старалась во всем провести параллель между дворянами и горожанами: так, например, городовые обыватели приравнивались ею к уездным дворянам.
губернатора. В это время они выбирали бургомистра, ратманов, заседателей в городовые суды и т. д. Активным и пассивным избирательным правом пользовались граждане, достигшие 25 лет и обладающие имущественным цензом (вдвое меньшим, чем для дворян) в 50 рублей годового дохода с недвижимости. На предложения генерал-губернатора горожане, как и дворяне, дают пристойные ответы. Этот параллелизм можно подметить не только в отдельных правах дворян и горожан, а даже в целых фразах Городового положения, которые будто списаны с Жалованной грамоты дворянству. Городовые обыватели, как и дворяне, могут представлять губернатору о своих нуждах. Для своих общественных собраний горожане могут иметь особый дом, а также свой герб, свою печать, своего писаря. Городовому обществу дозволяется своими складками составить казну и употреблять ее по общему согласию на общественные нужды.
Как и у дворян, в каждом городе предполагается Городовая обывательская книга, в которую записываются обыватели города и их потомки. Для ведения Городовой книги выбирают старшину и депутатов. Эта Городовая книга разделялась, как и Дворянская родословная, на 6 частей. В первой части настоящие городские обыватели, имеющие в городе дома, места, дворы. Во вторую часть (в дворянской — дети офицеров) были внесены все (в дворянской — дети чиновников) Городовой книги были записаны ремесленники, купцы, не внесенные в гильдии, и купцы 1-й, 2-й и 3-й гильдий, то есть сказавшие за собой капитала: первые не менее 10 000 рублей, вторые от 1000 до 10 000 рублей и третьи не менее 500 рублей. Четвертая часть — иностранные дворянские роды) обнимала собой иногородних и иностранных гостей, поселившихся в городе ради торговли или ремесла. В пятую часть (в дворянской — титулованные дворяне) Городовой книги вносились Сюда относятся те горожане, которые отправляли службу по выборам и кончили ее с похвалой, ученые, имеющие аттестаты академий и университетов, архитекторы, живописцы, музыкосочинители с академическими дипломами и крупные капиталисты, объявившие за собой капитала свыше 50 000 рублей, оптовые торговцы, торговавшие без лавок, амбаров и лабазов, судохозяева, банкиры и т. д. Шестая часть Городовой книги (дворянская книга — старинные знатные роды) состояла из почтенных старожильцев города,
Итак, городовое общество было организовано на тех же началах, что и дворянское. Аналогия шла дальше в определении личных прав и привилегий горожан. Мещанское звание, как и дворянское, — наследственное, оно передается жене, детям. Мещанин без суда не может быть лишен жизни, имения и судится равным себе мещанским судом. Благоприобретенным имением он может распоряжаться по своему усмотрению, а наследственным по закону; мещанин может заводить по желанию торговлю, промыслы. За обиду, учиненную мещанину словом, ему полагалось бесчестье, то есть денежное вознаграждение, величина которого должна равняться количеству податей, платимых мещанином в год; за обиду его жены бесчестье полагалось вдвое больше, за обиду его мальчиков бесчестье — в половину, а за обиду девочек — в 4 раза больше. Таковы были общие права городовых обывателей, людей среднего рода; в них даются гарантии личного и имущественного характера.
Затем были определены специальные частные права различных разрядов городовых обывателей. Именитые граждане, купцы 1-й и 2-й гильдий освобождались от телесных наказаний, а также от подушной подати: вместо наряжения в наряды и поставки рекрутов они имели право вносить деньги. Именитые граждане имели право устраивать заводы, иметь загородные сады, дворы и прочее, торговать оптом и в розницу внутри городов и в уездах. Посадские люди имели право содержать дворы, лавки, имели право торговать по мелочам, брать подряды и т. д. Иностранным гостям гарантировалось свободное отправление своей веры и право отъезда за границу, обусловленное только своевременным заявлением магистрату и уплатой недоимок и трехлетней подати.
не в равной мере всем разрядам. Так, например, освобождены от телесных наказаний были только именитые граждане и купцы 1-й и 2-й гильдий, от подушной подати — они же и еще купцы 3-й гильдии и т. д.
Эти главные разряды городовых обывателей, купцы и ремесленники, получили по Городовому положению известную внутреннюю организацию.
Во главе купцов и посадских людей стояли особые старшины, которые созывали собрания, вели книги и т. д.
цехов. Тут Екатерина предусмотрела все, и ее цеховой устав вышел наиболее жизненным и во многих своих частях действует до сих пор.
Цехи имели свои ремесленные управы, учреждавшиеся во всех тех городах, в которых было более пяти мастеров данной специальности. Разделение цехов по специальностям производилось Городовым магистратом. Каждый цех получал свое „ремесленное положение“, свой значок, печать, весы, меры, пробу и пр. Все эти принадлежности вместе с цеховой казной хранились там, где собирался цех. Мастера собирались ежегодно для выбора цехового старшины и управского старосты. Цеховой старшина заседал в городской думе и представлял о нуждах цеха; но главной его обязанностью было внутреннее управление цехом. Управский старшина с товарищами рассматривал жалобы на ремесленников и судил исковые дела на сумму не свыше 25 рублей, а свыше 25 рублей должен был передавать в Городовой магистрат. Он должен был следить, чтобы мастера работали чисто и добросовестно и чтобы изготовляемые ими продукты соответствовали определенному весу и т. п., а в случае жалобы на недобросовестное исполнение заказа должен производить экспертизу и чинить управу. Затем, он принимал жалобы на неумеренно запрашиваемые цены я определял их, разбирал жалобы на неисправное исполнение заказов и т. п. Он же заведовал цеховой казной, которая составлялась из самообложения на собраниях мастеров и из штрафных денег. Расходовать эту казну управский старшина мог только с согласия цеха; из нее выдавались пособия членам цеха, пришедшим в бедность из-за несчастного случая.
Ремесленники делились на мастеров, подмастерьев и учеников. Ремесленное положение Екатерины детально определяет те отношения, которые должны быть между ними. На этом мы не будем подробно останавливаться, отметим лишь вопрос о рабочем дне. Рабочих дней для ремесленников в неделю должно быть 6: работать по воскресеньям и двунадесятым праздникам разрешалось лишь в случае крайней необходимости. Рабочий день устанавливался в 10 часов; на завтрак полагалось полчаса, а на обед полтора часа. Но на практике это никогда не соблюдалось.
ремесленного голову, который утверждался ратушей. Этот ремесленный голова заседал в Шсстигласной городской думе и представлял о нуждах цеха. Ремесленный голова разрешал все столкновения между цехами, которые могли возникнуть у них из-за вторжения в чужую специальность, когда какой-нибудь часовых дел мастер начинал лудить самовары, а лудильщик, недовольный его конкуренцией, подавал на него жалобу. Без дозволения ремесленного головы никого нельзя было выгнать из цеха, он также приводил своих товарищей к присяге, когда это требовалось.
Полнота Ремесленного положения объясняется не тем, что у нас в России были развиты ремесла, а тем, что оно было списано Екатериной с хорошего иностранного источника.
Мастерам-иноверцам разрешалось свободно строить церкви; католики подчинялись могилевскому епископу, а лица аугсбургского вероисповедания подчинялись консисториям, состоявшим из пасторов и светских заседателей. Гражданские права иноземных гостей обеспечивались тем, что там, где их было 500 и более душ, им разрешалось к наличному числу бургомистров прибавлять одного своего и вести делопроизводство на своем языке; это правило было применимо и к цехам.
Теперь мы обратимся к третьей части Городового положения — к устройству городского самоуправления.
Примечание
[111] Великая хартия вольностей.