Приглашаем посетить сайт
Бальмонт (balmont.lit-info.ru)

Исторические портреты. 1613 – 1917. Сахаров А. Н.: Павел I.
Русский Гамлет

Русский Гамлет

Таким образом, Пугачев, принявший имя Петра III, становился для Павла как бы призраком отца, и его незримо витавший над великим князем образ заставлял с новой силой ощутить трагизм и одиночество своего положения при дворе матери, подозреваемой в гибели отца и окружившей себя его убийцами. Как справедливо подметил французский историк П. Моран, тень Петра III вставала над Павлом «подобно тому, как тень отца являлась Гамлету на галерее Эльсинора». Мы можем, таким образом, полагать, что уже в начале 1770-х гг. в полной мере сложился «гамлетовский» узел биографии Павла. На это сходство не раз обращали внимание историки екатерининского и павловского времени, отмечавшие поразительные порой совпадения обстоятельств жизни Павла с подробностями судьбы героя шекспировской трагедии (например, попытки Екатерины II выйти замуж за Григория Орлова – брата главного виновника смерти Петра III Алексея Орлова; отсюда ассоциации Петра III с убитым королем, Екатерины II – с Гертрудой, братьев Орловых – с Клавдием и так далее. Так, ощущением этого сходства пронизаны многие страницы фундаментального исследования Н. К. Шильдера о Павле I, не раз называвшем его здесь «новым Гамлетом», «русским Гамлетом».

Но, что еще важнее, сходство между образом «принца Датского» и судьбой цесаревича Павла бросалось в глаза еще его современникам.

«Гамлета». Однако в последний момент актер, игравший заглавную роль, отказался участвовать в премьере спектакля, поскольку, как он заявил, «в таком случае в зале очутятся два Гамлета». И надо сказать, что император Иосиф II отнесся к этому с пониманием и вынужден был согласиться с предосторожностями актера. Но отсюда с непреложностью следует, что репутация Павла как «русского Гамлета» со всеми нюансами его реального положения при российском дворе и его взаимоотношений с Екатериной II не составляла тайны в европейских столицах.

«русского Гамлета» закрепилась за Павлом в самой России. Историки русского театра уже давно обратили внимание на то странное, на первый взгляд, обстоятельство, что «Гамлет», с успехом шедший в Петербурге еще в 1750-х гг. при Елизавете Петровне (в переводе А. П. Сумарокова), с воцарением Екатерины II полностью исчезает из театрального репертуара. По воспоминаниям известного русского драматурга и театрального деятеля конца XVIII – начала XIX в. А. А. Шаховского, «с 1762 г. „Гамлет“ совершенно скрылся с русской сцены», и так продолжалось до самого конца столетия. Причем дело было даже не в официальных препонах (хотя, когда надо было, накладывала свои запреты и цензура), а в том, что осознание близости судеб российского цесаревича и датского принца было, что называется, разлито в воздухе екатерининской эпохи, и мало кто вообще бы рискнул возбуждать ходатайство о допуске на сцену шекспировской пьесы. Причины же эти, как отмечает историк театра, «заключались в том, что в России на глазах всего общества в течение тридцати четырех лет происходила настоящая, а не театральная трагедия принца Гамлета», и, если бы пьеса хоть раз была бы поставлена, это был бы «протест против Екатерины и Орлова и апофеоз Павлу».

Раздел сайта: