Приглашаем посетить сайт
Толстой А.Н. (tolstoy-a-n.lit-info.ru)

Горяинов С. М.: Станислав-Август Понятовский и Великая Княгиня Екатерина Алексеевна
Глава V.

Предисловие
Глава: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10

Глава V.

"Я не берусь обсуждать,-- пишетъ далее Станиславъ-Августъ Понятовскiй въ своихъ Запискахъ,-- на какой стороне была правда въ этой знаменитой войне (австро-прусской, 1745 г.), но она была жестока для Саксонiи; другъ и недругъ способствовали ея разоренiю. Дрезденъ былъ два раза подвергнутъ бомбардировке пруссаками и австрiйцами; последнiе уничтожили самый промышленный городъ курфюршества -- Циттау"... Обе стороны обвинили другъ друга въ грабежахъ и жестокостяхъ. Прусскiй король приказалъ сжечь королевскiй замокъ Губертебургъ после того, какъ имъ были проданы еврею мебель и медная крыша. Онъ велелъ взорвать великолепную гостиную сада, принадлежавшаго графу Брюлю въ Дрездене, уничтожить две дачи того же министра, Пфертанъ и Нишивцъ, последнюю въ своемъ присутствiя, и собственноручно разбилъ о спину швейцара зеркало, которое этотъ верный слуга пытался спасти отъ грабежа. Прусскiй король въ то время оправдывалъ подобныя свои распоряженiя желанiемъ отомстить за те опустошенiя, которыя русскiе произвели въ Пруссiи, и те, которыя австрiйцы себе позволили въ Шарлоттенбурге, когда они тамъ были. Кроме того, прусскiй король приказалъ выпустить до ста тяжкихъ преступниковъ, заключенныхъ въ саксонскихъ тюрьмахъ, а между ними известнаго разбойника Танцволя. Четверо изъ этихъ каторжниковъ, пойманные въ Богемiи, разсказывали, что они получили отъ прусскаго короля приказанiя поджигать повсюду, где могли. Быть можетъ, они лгали. Но темъ не менее было странно, что король ихъ выпустилъ на свободу, темъ более, что въ то же время онъ велелъ освободить другого разбойничьяго атамана, по имени Кезебира, который находился въ заключенiи въ его же собственныхъ владенiяхъ, и къ которому онъ обратился съ речью, выпуская его на свободу.

народъ въ Саксонiи въ томъ, что существовало тайное намеренiе насильно обратить ихъ въ католичество, а что прусскiй король сражался съ целью ихъ защититъ отъ такого обращенiя. Но большинство торговцевъ, дворянство и въ особенности самъ Августъ III такъ жестоко пострадали отъ прусскаго короля, что одно изложенiе всехъ этихъ бедствiй заслужило Августу III состраданiе, которое, вероятно, не осталось бы безплоднымъ со стороны Россiи, Вены и Версаля, если бы событiя войны имъ более благопрiятствовали. Обе императрицы согласились уже съ марта месяца 1745 года предоставить ему въ виде возмещенiя городъ Магдебургъ и его уездъ и округъ при реке Саале. Августъ III, однако, полагалъ себя темъ более въ праве просить о большемъ, что, насколько онъ помнилъ, венскiй дворъ, 15 мая 1745 г., ему обещалъ гораздо более. Попытались вызвать союзные дворы на объясненiя, вследствiе чего Понятовскiй получилъ предписанiе передать русскому двору записку подъ названiемъ: "Мотивированный перечень вознагражденiя, требуемаго е. в. польскимъ королемъ курфюрстомъ саксонскимъ" {Въ числе этихъ требованiй значились: возвращенiе Августу III, натурою или деньгами, всей его артиллерiи, аммуницiй и снаряженiй, обратная передача ему всехъ бумагъ, документовъ и грамотъ, принадлежавшихъ саксонскому архиву, передача ему всехъ его войскъ, которыя прусскiй король насильно завербовалъ въ свою армiю, уступка Магдебургскаго герцогства со всемъ округомъ на реке Саале, княжества Гальберштадта, графства Мансфельдскаго и графства Гогенштейнскаго.}. въ ней поддержать передъ венскимъ дворомъ домогательство Саксонскаго курфюрста.

хотя оне не пощадили для победы надъ нимъ ни старанiй, ни силъ, ни издержекъ. Францiя думала уловить удобный моментъ для того, чтобы возстановить свой вредитъ, которымъ она пользовалась одно время при дворе императрицы Елисаветы.

Маркизъ де-Лопиталь былъ назначенъ французскимъ посломъ при ней. Его сопровождала многочисленная свита при роскошной обстановке, которою думали сделать впечатленiе, о чемъ самъ Лопиталь особенно заботился. Онъ велелъ нарисовать свои 23 кареты при ихъ переходе черезъ Карпаты и показывалъ съ восторгомъ эту картину. Бывшiй посломъ въ Неаполе въ то время, когда тамъ царствовалъ (1757 г.) испанскiй король Карлъ III, Лопиталь главнымъ образомъ состарился въ Версале, состоя егермейстеромъ при дочеряхъ Людовика XV. Ему казалось, что онъ по своему тону принадлежалъ ко двору Людовика XIV и что обладалъ его горделивымъ обхожденiемъ, произнося пышныя фразы и наставленiя, свойственныя въ особенности придворнымъ великаго короля, но въ сущности это былъ человекъ мало образованный и мало искусный и который (какъ Понятовскому сказала г-жа Жофрэнъ) {Марiя-Тереза Родэ, по мужу Жофрэнъ (1699--1777), принадлежала къ буржуазному семейству города Парижа; вышла замужъ за богатаго купца Петра Жофрэнъ, одного изъ основателей зеркальной мануфактуры. Съ 1748 года она имела известный салонъ, где собирались самые знаменитые художники и литераторы, изъ числа последнихъ Фонтенель, Монтескьё и др. Г-жа Жофрэнъ покровительствовала энциклопедистамъ, изъ которыхъ Даламберъ, Гельвецiусъ, Мармонтель были ея друзьями. Въ ея салоне собирались и знатные иностранцы. Во время своего пребыванiя въ Париже до прiезда въ Россiю графъ Понятовскiй былъ принятъ очень радушно г-жею Жофрэнъ, по рекомендацiи своего отца. Она взяла молодого человека подъ свое покровительство и руководила его въ парижскомъ обществе своими советами. Впоследствiи между ними завязалась переписка, которая продолжалась въ то время, когда Понятовскiй вступилъ на польскiй престолъ. Въ 1766 году г-жа Жофрэнъ прiезжала къ нему въ Варшаву.} имелъ видъ скорее стараго актера, чемъ стараго барина {Французскiй посолъ Лопиталь произвелъ на великую княгиню очень дурное впечатленiе. Въ одномъ изъ своихъ последнихъ писемъ Уилльямсу (Letter, No 67, 2 iюля 1767 г.) она пишетъ: "Я чувствую безпредельную антипатiю къ самой откровенности его (посла) нрава, къ которой, сказать по правде, я сама его довела, въ постоянныхъ хитростяхъ его ума и напускаемой напыщенности его манеръ; однимъ словомъ, онъ мне крайне не понравился, потому что онъ французъ, а это значитъ для меня противникъ всего русскаго. Я тоже не могу ему нравиться, я всегда буду противовесомъ французскаго влiянiя, лишь бы Господу Богу было угодно помочь мне въ этомъ. У меня недостаетъ низости и подлости, чтобы скрывать отъ посла мое чувство; все, что я могу сделать, это только молчать. Въ такомъ настроенiи онъ меня нашелъ въ Петровъ день (29 iюня 1757 г.) на балу, такъ какъ онъ искалъ поговорить со мною о делахъ и заставить меня проболтаться. Я такъ замкнулась, что онъ одинъ говорилъ, я ему отвечала лишь односложными словами или взглядомъ, значившихъ: "считаете ли вы меня дурой". Увидавъ, что я не поддавалась его красноречивымъ убежденiямъ въ защиту его неправаго дела, онъ сталъ мне говорить всякiй вздоръ, въ чемъ онъ не очень силенъ, да и я тоже на то не очень способна. Чувствуя оба натянутость своихъ отношенiй, мы не можемъ другъ другу понравиться". Затемъ великая княгиня сообщала Уильямсу, что она съ Понятовскимъ не могла же придти къ заключенiю о разнице между вновь прибывшихъ пословъ и темъ, чье отозванiе ихъ такъ было прискорбно. Оплакивая отъездъ Уилльямса, она выражала ему, что она почитала, любила его, какъ отца, и счастлива техъ, что она съумела прiобрести его дружбу. Въ томъ же письме Екатерина сознавалась ему, что, несмотря на его наставленiя, она все-таки советовалась по всемъ вопросамъ съ канцлеромъ Бестужевымъ. Шуваловы ея боялись изъ-за императрицы. "Но если бы мне,-- замечала великая княгиня,-- посчастливилось иметь чаще доступъ къ ней, то я не знаю, не кончилось ли это бы темъ, что она окончательно привыкла бы ко мне, а я прiобрела бы доверiе въ ея ухе".}. Онъ старался, насколько возможно, ему вредить, такъ какъ проездомъ черезъ Варшаву онъ проникся предубежденiями противъ него, которыя ему внушилъ французскiй посолъ при Августе III, графъ Брольи. Это былъ маленькiй человекъ, живой какъ порохъ, гордый, властолюбивый, придирчивый, чрезмерно безпокойный, что онъ и доказалъ подъ-конецъ ко вреду своего собственнаго состоянiя и своей семьи, но полный ума, работящiй, хотя и любилъ удовольствiе, желавшiй управлять Саксонiей и Польшей. Онъ не выносилъ, что Россiя имела большое влiянiе при дворе Августа III. Онъ старался объ отозванiи Понятовскаго, потому что считалъ его сторонникомъ Англiи и во избежанiе того, чтобы при его содействiи въ Россiи не были даны приказанiя пребывавшимъ въ Польше русскимъ министрамъ, способствовавшiя поднятiю кредита его семейства, которое онъ считалъ противникомъ Францiи. Въ теченiе всего 1757 года Брюль отвергъ все его ходатайства, такъ какъ онъ боялся разгневать Бестужева и великую княгиню; къ тому же Понятовскiй привлекъ на свою сторону венскiй дворъ услугой, которая могла считаться въ то время важною.

двору, онъ въ своихъ разговорахъ съ его высочествомъ старался склонить его къ тому, и весною 1757 г. успелъ настолько, что австрiйскiй канцлеръ, князь Кауницъ, въ письме на имя Эстергази, отъ 26 мая того года, призналъ действiя графа Понятовскаго заслуживавшими всякаго одобренiя и отказался отъ всехъ предубежденiй, которыя венскiй дворъ питалъ къ нему когда-то. Въ завершенiе усилiй графа Понятовскаго въ этомъ направленiи великiй князь подписалъ, 15 iюля 1757 г., вместе съ графомъ Эстергази конвенцiю, по которой Петръ Федоровичъ предоставлялъ императрице Марiи Терезiи свои голштинскiя войска за ежегодное вспомоществованiе въ 100 тысячъ гульденовъ.

"Кто зналъ Петра III и его прусскiй фанатизмъ,-- пишетъ графъ Понятовскiй,-- не будетъ удивляться тому значенiю, которое венскiй дворъ придалъ услуге, мною оказанной ему темъ, что я побудилъ великаго князя къ заключенiю этой конвенцiи. Съ того времени онъ позабылъ о ней, но тогда, съ помощью ея, я снискалъ искреннюю дружбу графа Эстергази. Она мне помогла въ теченiе несколькихъ месяцевъ 1756--1757 года защититься отъ французскихъ происковъ"...

Англiи и поддерживалъ тайныя сношенiя съ ея правительствомъ, въ виду чего французскiй король настаивалъ на удаленiя графа изъ Петербурга. Отозванiе его должно было служить доказательствомъ дружескихъ отношенiй Августа III въ версальскому двору. Въ этомъ смысле графъ Понятовскiй получилъ отъ Августа III письмо отъ 30 октября, въ которомъ король, отзывая его, выражалъ ему свое полное благоволенiе, но объяснялъ, что вынужденъ былъ прибегнутъ къ этой мере въ силу обстоятельствъ. Графъ Понятовскiй въ ответномъ письме, отъ 11 ноября (31 октября), донесъ королю, что, подчиняясь его приказанiю для пользы его службы, онъ уже представилъ министерству свою отзывную грамоту. Затемъ, графъ въ письме къ Брюлю высказалъ свое удовлетворенiе въ томъ, что король доволенъ его службой, и надежду на то, что онъ его не забудетъ. Одновременно съ посланiями короля и графа Брюля Понятовскiй получилъ письмо отъ своего отца, который описывалъ свою аудiенцiю у короля. Уверяя его въ своей преданности, онъ напомнилъ королю, что назначенiе его сына въ Петербургъ произошло по воле его величества, а что онъ, Станиславъ Понятовскiй, подчинился ей, не взирая на ту ненависть, которую такое назначенiе возбуждало противъ молодого графа и его семейства среди державъ, не сочувствовавшихъ Россiи, и среди многочисленной партiи въ Польше, не расположенной къ этому государству. Узнавъ отъ графа Брюля, что отозванiе его сына, Станислава-Августа, совершилось по требованiю Францiи, онъ, опасаясь, что его сынъ чемъ-либо заслужилъ немилость короля, умолялъ короля успокоить его, Станислава, въ томъ, что отозванiе не произошло по этой причине. Августъ III поспешилъ ему ответить, что отлично помнилъ все обстоятельства назначенiя Станислава-Августа и что, вполне удовлетворенный его отличной службой и усердiемъ, выражалъ ему свое благоволенiе. Въ виду того, графъ Станиславъ Понятовскiй, не ходатайствуя ни объ отозванiи своего сына, ни объ оставленiи его въ Петербурге, умолялъ короля оказать ему какую-либо милость, такъ какъ иначе враги его семейства будутъ ссылаться на его отозванiе, какъ на доказательство неудовольствiя короля противъ него. Въ случае неименiя свободной должности, на которую его сынъ могъ бы быть назначенъ, графъ Станиславъ просилъ о выдаче его сыну до того пенсiи въ шесть тысячъ червонцевъ, а такъ какъ онъ, не получая никакого жалованья отъ правительства и содержась на средства, доставляемыя ему его семействомъ въ недостаточномъ размере, не могъ не впасть въ долги, то графъ Станиславъ просилъ короля объ уплате этихъ долговъ. Августъ III признался, что отозванiе графа Станислава-Августа изъ С-Петербурга было вызвано исключительно требованiемъ Францiи, которая иначе лишила бы его уплачиваемой ею субсидiи, что онъ и королевское семейство проживали только на средства, доставлявшiяся Россiею и Францiею, что онъ самъ не имелъ возможности назначить какую-либо пенсiю, но что онъ постарается выдать графу Станиславу-Августу известную сумму денегъ {Изъ приведеннаго далее въ запискахъ письма его къ графу Брюлю отъ 17 (28) апреля 1758 г. видно, что Понятовскiй подучилъ вексель на 4. 000 рублей и этимъ письмомъ просилъ графа повергнуть его благодарность къ стопамъ его величества.}, такъ какъ онъ, король, ничего не имелъ ни противъ отца, графа Понятовскаго, ни противъ его семейства, а еще менее противъ посланника, который своимъ отменнымъ поведенiемъ заслужилъ вечную его благодарность.

"Письмо, которое я написалъ своему семейству 15 (4) ноября 1757 г.,-- говоритъ графъ Понятовскiй въ своихъ запискахъ,-- рисуетъ мое тогдашнее положенiе, и я привожу его. Въ дополненiе къ тому, что я сообщилъ моему отцу, я вамъ скажу, что Лопиталь велелъ у меня спросить, какимъ способомъ онъ могъ бы загладить зло. Я поручилъ ему сказать, что уже не было въ его власти что-либо изменить, что я чувствовалъ до глубины души несправедливость и обиду, которыя мне причинила Францiя, что не мне было ему давать советы насчетъ того, какъ ему поступать; но что я предоставлялъ только на его усмотренiе написать его двору, съ целью уничтожить те лживыя впечатленiя, о которыхъ ему донесли насчетъ меня, я темъ мне дать удовлетворенiе. Вчера онъ пришелъ ко мне; онъ меня приласкалъ, какъ никогда; онъ, впрочемъ, сказалъ г. Камбизу, прiехавшему въ Варшаву, что такъ какъ онъ самъ виделъ, сколь милостиво со мною беседовала императрица, то могъ, какъ очевидецъ, разсказать о томъ графу Брольи. Воронцовъ положительно мне обещалъ отъ имени императрицы, что действiя Бестужева {Графъ Михаилъ Петровичъ Бестужевъ-Рюминъ (1668--1720) былъ императорскимъ посломъ въ Париже.} въ Париже не будутъ признаны императорскимъ правительствомъ и что серьезно потребуютъ отозванiя графа Брольи и Дюрана {Французскiй министръ-резидентъ въ Варшаве.}. Воронцовъ, однако, принявшiй самое главное участiе въ требованiи моего отозванiя, теперь не можетъ не отказаться отъ своихъ прежнихъ домогательствъ и действовать противъ нихъ. Иванъ Ивановичъ Шуваловъ мне высказалъ всевозможныя уверенiя, говоря, что онъ въ отчаянiи отъ моего отозванiя, что не принялъ въ немъ ни малейшаго участiя; онъ готовъ сделать все на свете -- или чтобъ я остался, или чтобъ я после вернулся. Онъ меня уверялъ; что государыня очень негодовала на мой отъездъ, такъ какъ она всегда была довольна моимъ поведенiемъ, и клялся въ искренности всего, что онъ говорилъ. Я ему ответилъ, что отныне Петербургъ станетъ для меня ужаснымъ местомъ пребыванiя, если мой путь будетъ столь же тернистъ, какъ онъ былъ доныне, что я отлично звалъ все происки для того, чтобы мне причинить непрiятность и мне навредить. На это я привелъ ему несколько примеровъ, но онъ клялся, что не имелъ о томъ никакихъ сведенiй. Но если,-- прибавилъ я,-- императрица желаетъ меня терпеть здесь,-- все зависитъ отъ нея. Однако, все мои уверенiя пустяки въ сравненiи съ темъ, что Бестужевъ делаетъ для меня; впрочемъ, ударъ, которымъ меня поразили, падетъ на самихъ французовъ.

"Очевидно, великая княгиня {Екатерина въ своихъ запискахъ пишетъ относительно отозванiя графа Понятовскаго, что, въ октябре 1757 г., Бестужевъ ей передалъ, что польскiй король только-что прислалъ Понятовскому отзывную грамоту, что Бестужевъ имелъ большой споръ съ графомъ Брюлемъ и саксонскимъ кабинетомъ и сердился на то, что съ нимъ не посоветовались. Бестужевъ, кроме того, узналъ, что вице-канцлеръ, графъ Воронцовъ, и Иванъ Шуваловъ обделалъ это дело черезъ саксонскаго резидента Прассе. Канцлеръ велелъ подать себе отзывную грамоту Понятовскаго и вернулъ ее саксонскому двору подъ предлогомъ несоблюденiя формальностей. Соч. Имп. Екатерины, т. XII, 1, стр. 399 и 400.} не преминула действовать самымъ настойчивымъ образомъ, и таково было то значенiе, которымъ она пользовалась у тогдашняго любимца, Ивана Ивановича Шувалова, что не только онъ отнесся ко мне съ сочувствiемъ, но сама императрица Елисавета, вместо того, чтобы назначить мне прощальную аудiенцiю, о которой я просилъ, высказала мне передъ всеми свое сожаленiе насчетъ моего отъезда въ высшей степени милостиво. Это обстоятельство темъ более замечательно, что не было въ обычае, чтобъ она даже слово сказала во время куртага второстепеннымъ министрамъ. Последствiя всего вышеизложеннаго приведены въ моемъ письме, отъ 2 декабря, моему семейству следующаго содержанiя: "Три недели тому назадъ канцлеръ Бестужевъ написалъ Брюлю, что мое отозванiе означало непрiязнь къ нему, что онъ просилъ за то удовлетворенiя, требуя, чтобъ я былъ назначенъ сюда коммиссаромъ и полномочнымъ министромъ республики для разбора всехъ недоразуменiй съ Россiею, возникавшихъ изъ-за пограничныхъ сношенiй, изъ-за набеговъ гайдамаковъ и для улаженiя всехъ пререканiй между обоими государствами, а именно относительно жалобъ, возбужденныхъ въ Литве по случаю прохода русскихъ войскъ. Такъ какъ ответъ графа Брюля на новый запросъ секретаря Прассе касательно моего отозванiя изложенъ въ благопрiятномъ для меня смысле, я надеюсь, что и ответъ канцлеру Бестужеву будетъ не менее благопрiятенъ. Такимъ образомъ, я былъ бы въ Польше, удовлетворилъ бы теперешнiя требованiя Францiи и могъ бы возвратиться уже не какъ саксонскiй министръ, а какъ посланникъ своего отечества, что было бы несравненно прiятнее.

"Отозванiе мое произошло приблизительно въ тотъ моментъ, когда получилось известiе о пораженiи французовъ подъ Росбахомъ {5-го ноября 1757 г. Фридрихъ одержалъ подъ Росбахомъ въ Саксонiи блестящую победу надъ французскими и имперскими поисками, находившимися подъ начальствомъ принца Рогана-Субиза и принца Іосифа Саксенъ-Гильдбургаузена.}, что умалило значенiе Францiи среди ея союзниковъ.

даже послужило въ притупленiю удара, нанесеннаго мне графомъ Брольи. Но такъ какъ читатель могъ бы спросить, не подалъ ли я въ самомъ деле доводъ къ действительному подозренiю, возбужденному французами противъ меня въ томъ, что я приверженецъ Англiи, я скажу, что Уилльямсъ незадолго передъ темъ поручилъ мне передать, что онъ получилъ свои отзывныя грамоты, и, будучи принятымъ на прощальныхъ аудiенцiяхъ, просилъ меня заходить къ нему какъ къ другу до своего отъезда, такъ какъ подобное посещенiе не могло уже более быть вменено въ вину или возбуждать подозренiя. Я былъ того же мненiя и виделся съ нимъ, но въ виду разныхъ случайностей его отъездъ откладывался со дня на день въ теченiе несколькихъ недель, въ продолженiе которыхъ мои посещенiя были часты, можетъ быть, слишкомъ часты, хотя, по правде сказать, вопросъ о делахъ никогда не возникалъ между Уилльямсомъ и мною во время этихъ визитовъ, которые почти всегда происходили при постороннихъ. Осторожность уступила во мне место дружбе и благодарности, которыя я испытывалъ къ нему; эти чувства развились тогда во мне еще более при виде человека, котораго я зналъ въ теченiе столь многихъ летъ такимъ сильнымъ и блестящимъ, въ состоянiи угнетенiя физическаго и духовнаго {Расшатанное здоровье, не прекращавшiяся головныя боли, а главнымъ образомъ желанiе удалиться отъ петербургскаго общества, въ которомъ онъ более не игралъ прежней роли, и держаться въ стороне отъ политическихъ разговоровъ, побудили Уилльямса переехать, 12-го марта 1757 г., на дачу его друга, барона Вольфа; при этомъ онъ написалъ лорду Гольдернесу, прося его разрешить ему отпускъ или отозвать его, такъ какъ онъ чувствовалъ необходимость отдохнуть въ Англiи. Тамъ, на даче, Уилльямсъ получилъ письмо отъ великой княгини, предупреждавшей его о томъ, что тайно было приказано вскрывать всю переписку иностранныхъ министровъ (Letters No 61, 21-го марта). Въ ответъ Уилльямсъ, благодаря за предупрежденiе, писалъ, что онъ десять дней уже живетъ на даче, что воздухъ действовалъ благопрiятно на него, такъ какъ местность гористая. Кончалъ онъ письмо пожеланiемъ, чтобъ у сына Екатерины родился братъ. "Осмеливаюсь спросить,-- пишетъ онъ,-- нетъ ли такового въ ходу?" (Answers No 63, 22-го марта). Въ мае Уилльямсъ, получивъ своя отзывныя грамоты, уведомилъ о томъ великую княгиню. Въ томъ же месяце (Letters, No 59) писала Екатерина Уилльямсу, сожалея объ его отъезде, но выражая вместе съ темъ свое затрудненiе высказать ему то, чего хотела, такъ какъ не была привычна къ такому шагу ни по своему характеру, ни по свойствамъ своей души. Осиливъ эти чувства смущенiя, она передала ему свою просьбу -- ссудить ей такую же сумму денегъ, какую она уже получила, но съ темъ, чтобъ дело хранилось еще въ большей тайне, чемъ въ первый разъ, и чтобъ никто не зналъ, что эти деньга: предназначены для нея, а чтобъ оне получились въ Петербурге для надобностей его, Уилльямса, или подъ другимъ предлогомъ. Прося сэра Чарльза сказать ей свое мненiе, относительно ея ходатайства, она заверяла его въ своей дружбе и своей благодарности, которую она надеялась огласить до смерти въ общее сведенiе. "Мы,-- кончала она,-- вместе преодолеемъ своихъ враговъ". Въ переписке недостаетъ ответа Уилльямса на это письмо Екатерины, но ея ходатайство было удовлетворено, какъ это видно изъ намековъ, встречающихся въ письмахъ, которыя она написала ему 19-го августа 1757 г., въ тотъ моментъ, когда Уилльямсъ переехалъ въ Кронштадтъ, чтобы сесть на судно для отплытiя въ Англiю. Въ одномъ (Letters, No 60) она упоминала о переводе съ письма, который она получила отъ сэра Чарльза и изъ котораго она усматривала благосклонное расположенiе къ ней короля Георга II, и просила передать ему, что она считала союзъ съ Англiею самымъ естественнымъ и самымъ выгоднымъ для Россiи. Что же касается самого Уилльямса, она высказывала, что никогда не забудетъ техъ услугъ, которыя онъ ей оказалъ.

которомъ она писала, что ея благодарность ему будетъ вечной, ее она надеялась доказать въ более счастливыя времена; эта благодарность равнялась темъ обязательствамъ, которыя она чувствовала за собою передъ нимъ. Рядомъ съ этимъ письмомъ въ Британскомъ музее хранятся еще два письма, отъ того же 19-го августа 1757 г., великаго князя и великой княгини Уилльямсу; они оба прощались съ нимъ въ самихъ дружескихъ выраженiяхъ, при чемъ Екатерина опять упоминала о своемъ расположенiи къ Англiи и радовалась тому, что благо Россiи заставляетъ ее искать случая, чтобъ расплатиться съ Англiею за ея личныя обязательства предъ его величествомъ королемъ Георгомъ. Уилльямсъ не дожилъ до вступленiя на престолъ Екатерины II. Выехавъ изъ Кронштадта позднею осенью 1757 г., онъ заболелъ въ Гамбурге и только весною 1758 г, прибылъ въ Англiю, где умеръ 2-го ноября (22-го октября) 1759 г., въ полномъ умопомешательстве.}.

"Некоторыя приказанiя, данныя Бестужевымъ князю Волконскому {Князь Михаилъ Никитичъ Волконскiй (1718--1789), племянникъ канцлера графа Бестужева, былъ посланникомъ въ Варшаве; впоследствiи генералъ-аншефъ.}, находившемуся съ недавней поры въ Польше и оказавшему даже известное влiянiе на дворъ короля Августа III въ пользу моего семейства, несмотря на непрiязнь графа Мнишка и французской партiи, увеличили естественное безпокойство графа Брольи, который, впрочемъ, не могъ видеть безъ досады, что великобританскiй посланникъ, лордъ Стормонтъ, былъ задушевно принятъ всемъ нашимъ семействомъ, и что вообще предпочитали англiйскаго посланника французскому, но скорее даже какъ человека, чемъ какъ министра. Все это оказало влiянiе на действiя французовъ противъ меня"...

проявилъ при полученiи отзывной грамоты, и что онъ приметъ поведенiе графа въ разсчетъ для будущаго. 23-го (12-го) января 1758 г. графъ получилъ депешу отъ 11-го января (31-го декабря), въ которой ему указывалось, что приложенныя въ ней два письма обоимъ канцлерамъ должны служить новымъ для него уполномочiемъ на продолженiе его деятельности при императорскомъ дворе, при которомъ король, находя его пребыванiе въ С. -Петербурге полезнымъ для своей службы, приказывалъ ему состоять, не взирая на предъявленiе прежней отзывной грамоты. Въ виду сего графъ Понятовскiй доставилъ означенныя письма обоимъ канцлерамъ и выразилъ имъ надежду, что государыня не откажетъ ему въ томъ благоволенiи, которое она ему выразила, сказавъ, что она вовсе не желала его отозванiя.

"По моемъ возстановленiи въ обязанности посланника,-- пишетъ Понятовскiй,-- я продолжалъ исполнять ее еще несколько месяцевъ, но среди бури, первый порывъ которой унесъ фельдмаршала Апраксина {Апраксинъ вернулся 17 марта 1767 г., но ему не дали доехать до С. -Петербурга: въ Четырехъ-Рукахъ онъ получилъ приказанiе государыни остановиться тамъ и ждать ея дальнейшихъ распоряженiй. -- Письмо графа Понятовскаго къ Брюлю отъ 17 (28) марта 1767. -- Соч. Имп. Екатерины, т. XII, 1, стр. 388.}. -- Уже мы видели, какимъ образомъ его неспособность и оплошность повлiяли косвеннымъ образомъ на мою судьбу и понудили, наконецъ, императрицу не только заместить его генераломъ Ферморомъ, но велеть его задержать и привезти въ С. -Петербургъ въ качестве государственнаго преступника, для ответа по темъ обвиненiямъ, которыя они предъявляли противъ него и которыя состояли не более и не менее какъ въ государственной измене. Австрiйскiй домъ полагалъ возможнымъ даже уличить его въ тайномъ сговоре съ прусскимъ королемъ, въ чемъ графъ Эстергази подозревалъ даже канцлера Бестужева, благопрiятеля Апраксина. Французскiй дворъ не только разсчитывалъ нанести этимъ путемъ ударъ Бестужеву, известному своимъ нерасположенiемъ въ Францiи, но даже онъ надеялся этимъ добраться до великой княгини, которую онъ считалъ поклонницей Англiи. Когда схватили бумаги Апраксина, то между ними нашли частныя письма Бестужева къ нему, въ которыхъ первый, какъ другъ, убеждалъ его исполнять самымъ настойчивымъ образомъ те приказанiя, которыя онъ ему давалъ оффицiально въ своихъ депешахъ какъ министръ,-- нанести прусскому королю какъ можно большiй вредъ. Кроме того, были найдены въ этой переписке три записки, писанныя рукою великой княгини, въ которыхъ она ободряла его исполнить свой долгъ во имя чести русскаго оружiя и на погибель прусскаго короля. Казалось, что эти письма должны были утвердить кредитъ канцлера у Елисаветы и привести въ унынiе его враговъ, и действительно они пали духомъ на первыхъ порахъ, но скоро они съумели обратить эти известiя противъ него. Они сказали императрице, что Бестужевъ, склонивъ великую княгиню тайно переписываться съ Апраксинымъ по государственному делу, этимъ самымъ совершилъ тяжкое нарушенiе долга службы. Они указали на очень оживленный слогъ записокъ великой княгини и дали заметить Елисавете, что великая княгиня писала Апраксину, какъ своему преданному слуге, какъ будто обещая ему продолженiе своихъ милостей и, следовательно, исполненiе его надеждъ въ будущемъ въ зависимости отъ его поведенiи на войне. Отъ этого они перешли къ тому, что представили государыне о действительномъ уже или готовящемся образованiи опасной партiи, имевшей целью ниспроверженiе Елисаветы и возведенiе на престолъ ея племянника, сына старшей ея сестры,-- великаго князя, подъ именемъ котораго царствовала бы его супруга при помощи Бестужева, какъ советника, честолюбiе и смелость котораго были известны. Этотъ вымыселъ былъ прикрашенъ всякими хитростями и клеветами, на которыя способны злая воля придворныхъ и придворная политика, въ особенности когда ее обострялъ, какъ это было тогда въ Россiи, страхъ, который овладелъ Шуваловыми, Воронцовыми, французами и Эстергази при мысли, что скоро все дела Россiи перейдутъ въ руки Бестужева, котораго они, по разнымъ причинамъ, справедливо считали ужаснымъ для себя. Елисавета болела тогда очень часто, что не предвещало для нея долгихъ дней. Великая княгиня въ то время родила дочь {Великая княжна Анна Петровна, родившаяся 9-го декабря 1757. г.; объ этомъ событiи Екатерина пишетъ въ своихъ запискахъ. -- Соч. Имп. Екатерины II, т. XII, 1, стр. 401.}, которая умерла въ 1759 г.

"Я часто съ нею виделся, для чего я не нуждался более въ посредничестве Нарышкина. Подъехавъ въ повозке или на саняхъ на известное разстоянiе отъ дворца {Какъ надо полагать, то былъ временной дворецъ у Зеленаго моста (что ныне Полицейскiй), на Мойке, на томъ месте, где теперь находится домъ Елисеева. Переездъ двора въ это зданiе совершился на время перестройки большого Зимняго дворца на Неве, оконченнаго лишь въ 1762 г.}, я слезалъ и шелъ одинъ по дворцу, где подымался по той же маленькой лестнице, по которой Нарышкинъ меня провелъ въ первый разъ и у которой часовой (по всему вероятiю, уже предупрежденный) мне не делалъ никакихъ вопросовъ и не чинилъ препятствiй. Иногда великая княгиня въ определенный часъ выходила оттуда же въ мужскомъ платье и садилась въ мой сани... Однажды, когда я ее ждалъ такимъ образомъ, какой-то оберъ-офицеръ сталъ вертеться около меня и сделалъ мне даже несколько вопросовъ. Высокая шапка была у меня нахлобучена на голову, а самъ я былъ закутанъ въ большую шубу. Я сделалъ видъ, что самъ, какъ слуга, ожидавшiй своего барина. Признаюсь, меня кинуло въ жаръ, несмотря на трескучiй морозъ, который держался тогда; наконецъ, вопрошавшiй удалился, и великая княгиня вышла. То была ночь приключенiй: сани ударились такъ сильно о камень, что княгиня была сброшена лицомъ на землю на несколько шаговъ отъ саней. Она не двигалась; я думалъ, что она убилась до смерти; я побежалъ ее поднимать; она отделалась несколькими ушибами; но по возвращенiи оказалось, что ея горничная, по какой-то оплошности, не оставила открытой дверь ея комнаты, такъ что великая княгиня подвергалась большой опасности, до техъ поръ, пока эта дверь не была отперта, по счастливому случаю, другою горничною.

"Однако я продолжалъ заботиться, смотря по обстоятельствамъ, не только о личныхъ интересахъ саксонскаго курфюрста Августа III, но и о делахъ польскаго двора, какъ это видно изъ следующихъ бумагъ {Здесь въ запискахъ графа Понятовскаго приведены его письма и донесенiя, къ графу Брюлю за время съ 14 марта по 11 iюня 1768 г. Въ нихъ посланникъ передаетъ полученныя императорскимъ дворомъ вести о военныхъ действiяхъ, сведенiя о прiезде въ С. -Петербургъ принца Карла Саксонскаго и о его пребыванiи, а также разные придворные известiя и слухи.}.

"Представивъ этою перепискою картину моей роли, какъ посланника, я принимаюсь вновь за передачу разсказовъ, которые ближе касаются моей личности".

Предисловие
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10