| Приглашаем посетить сайт |
|
Огарев (ogarev.lit-info.ru)
|
Глава IV.
Мы прервали записки Понятовскаго изложенiемъ ближайшихъ причинъ его отъезда изъ С. -Петербурга въ августе 1756 года и событiй, сопровождавшихъ его отъездъ,-- теперь продолжимъ разсказъ его о томъ, какъ онъ прибылъ въ Варшаву и возвратился въ С. -Петербургъ.
въ лагере подъ Струпеномъ. Такъ какъ это событiе замедлило прiездъ короля въ Польшу къ сроку, назначенному для открытiя сейма,-- последнiй не состоялся... Какъ я сожалелъ о томъ, что покинулъ Петербургъ, что поехалъ въ Дюнабургъ съ целью получить посольское полномочiе, которое оказалось ничтожнымъ! Какое мною овладело безпокойство при виде внезапнаго измененiя всехъ обстоятельствъ до такой степени, что я не могъ более надеяться на возвращенiе въ Россiю въ качестве друга или, скорее, въ качестве политическаго друга Уилльямса {Англiя стала союзницей Пруссiи, король которой завладелъ Саксонiею; курфюрстомъ же Саксонскимъ былъ король польскiй Августъ III.}. Однако, возвращенiе въ Россiю было самымъ горячимъ желанiемъ, которое я когда-либо испытывалъ. Пришлось придумать способъ вернуться съ порученiемъ отъ короля польскаго, чтобы ходатайствовать за него и просить у Россiи помощи противъ прусскаго короля. Но сколько препятствiй нужно было побороть для того! Мое семейство не пользовалось милостью двора со времени возникновенiя острожскаго дела {После смерти Александра, последняго князя Острожскаго, умершаго безъ потомства въ 1678 г., часть княжества была утверждена королемъ Яномъ III за князьями Любомирскими, самъ же Острогъ -- за Вышневецкими, отъ которыхъ перешелъ къ князю Сангушко. Князья Чарторыйскiе захватили это наследство совершенно неправильно, и это дело тянулось во все время царствованiя Августа III.}. Этому нерасположенiю я противопоставилъ убедительное письмо Бестужева, который объяснялъ Брюлю, какую пользу я могъ принести саксонскимъ интересамъ. Но самъ Брюль долженъ былъ бороться съ ненавистью, которую питали ко мне его зять, графъ Мнишекъ, и приверженцы последняго {Графъ Мнишекъ принадлежалъ къ партiи Потоцкихъ, которые были противниками князей Чарторижсихъ.}. Брюль боялся возбуждать ихъ негодованiе, такъ какъ только-что привлекъ ихъ на свою сторону. Кроме того, король не могъ иначе назначить министра отъ Польши, какъ созвавъ сенатъ въ общее собранiе, но созывать таковое казалось неудобнымъ въ тотъ моментъ, когда переворотъ, произведенный прусскимъ королемъ во всей Европе, оказывалъ свое действiе въ самой Польше. Наконецъ, еслибы это собранiе сената и было расположено въ мою пользу, оно, однако, не могло меня снабдить полномочiемъ по деламъ Саксонiи, разве бы Речь Посполитая, созванная на сеймъ или собранная въ конфедерацiю, объявила предварительно, что она желала участвовать нераздельно съ королемъ въ делахъ Саксонiи. Но отъ такого решенiя польскiй народъ былъ очень далекъ. Оставался единственный способъ, заключавшiйся въ томъ, что король, какъ саксонскiй курфюрстъ, назначилъ бы меня своимъ министромъ въ Россiи, такъ какъ саксонскiй курфюрстъ былъ воленъ пользоваться услугами кого бы онъ ни пожелалъ изъ какой бы то ни было нацiи; а всякому поляку дозволялось поступать на службу иностраннаго государя. Самъ отецъ мой былъ уполномоченъ темъ же Августомъ III блюсти его интересъ во Францiи. Ему не былъ присвоенъ публичный характеръ, но его полномочiе исходяло отъ одного саксонскаго кабинета. Къ этому способу решились прибегнуть и относительно меня; однако, моя семья придумала съ целью придать более значенiя моей миссiи, чтобъ мне было выдано подъ печатью Литовскаго княжества нечто въ роде инструкцiи по деламъ, существовавшимъ тогда между Россiею и Польшею. Дядя мой, князь Адамъ Чарторыйскiй, канцлеръ великаго княжества Литовскаго, принялъ на себя ответственность за правомерность такого порученiя. Оставался вопросъ о расходе на миссiю. У Августа III, вследствiе несчастнаго стеченiя обстоятельствъ лишеннаго всякихъ доходовъ съ Саксонiи, не было другихъ средствъ къ жизни, кроме доходовъ съ Польши; у него ничего не осталось на покрытiе расходовъ моего посольства, къ тому же при дворе мне довольно ясно намекали, что если ожидалась какая-либо польза отъ моихъ заслугъ, то я первый вознаграждался высокимъ значенiемъ возложенныхъ на меня обязанностей посланника. Такимъ образомъ только отъ моего семейства мне пришлось получить то, безъ чего я бы не могъ привести мою миссiю въ исполненiе.
и повышенiя, по своей набожности, терзалась сомненiями. Однако, вследствiе настойчиваго желанiя моего отца, она уступила, но съ темъ безпокойствомъ, свойственнымъ матери не только набожной, но отлично предвидевшей всякаго рода опасности и затрудненiя, которымъ могъ подвергнуться ея сынъ, въ особенности любимый ею. Воевода русскiй {Князь Августъ-Александръ Чарторыйскiй, дядя Понятовскаго.} оказалъ мне большую помощь, чтобъ осилить нерешительность моихъ родителей; онъ имелъ въ виду тотъ блескъ, который моя миссiя могла придать тому семейству, главой котораго онъ какъ будто сделался. Я нашелъ большую подмогу при этомъ дяде въ участiи, которое приняла въ успехе моихъ желанiй его дочь замужемъ за княземъ Любомирскимъ,-- стражникомъ, а впоследствiи великимъ короннымъ маршаломъ. Я о ней упомянулъ въ первой части этихъ записокъ {Въ первой части говорится, что въ 1752 г. двоюродная сестра Станислава-Августа, княжна Изабелла Чарторыйская, дочь князя Августа-Александра Чарторыйскаго, воеводы русскаго, вышла замужъ за князя Станислава Любомирскаго (ум. 1788 г.), двоюроднаго брата ея матери, рожденной Сенявской. Бракъ этотъ совершился по принужденiю,-- по воле отца княжны. Между нею и графомъ Станиславомъ-Августомъ завязалась очень нежная и тесная дружба, которая сохранилась въ теченiе всей его жизни.}.
живую благодарность въ себе и проявила до такой степени свою доброту, что я почувствовалъ въ ней нечто въ роде дружбы, которую я еще не испытывалъ ни въ одной женщине. Эта женщина была чрезвычайно миловидной и прiятной во всехъ отношенiяхъ; ей не было еще двадцати летъ, за нею все ухаживали, но она еще никому не дала предпочтенiя. Случалось, однако, каждый день и каждую минуту она сходилась со мною во мненiяхъ о вещахъ, о людяхъ, книгахъ и по всякимъ пустыхъ вопросамъ; она, однимъ словомъ, не смотря на то, что мы не сговаривались, судила, разсуждала всегда какъ я, по какому бы то ни было предмету,-- важному или игривому. Ласковая, какъ никогда женщина не умела ласкаться, она поступала такъ тогда изъ чистаго великодушiя; въ ней нельзя было ни усматривать, ни подозревать ничего другого, кроме желанiя сделать одолженiе. Она меня побуждала уезжать, я же ей былъ настолько обязанъ, что съ момента моего второго отъезда въ С. -Петербургъ я не могъ себе дать отчета, не заставляла ли она меня поступать противъ долга чести. Я знаю только, что ея образъ стоялъ если не рядомъ съ великой княгиней, то сопровождалъ все то, что я чувствовалъ, находясь при ней. По воле последней, выраженной черезъ Бестужева, мне была пожалована, за несколько дней передъ отъездомъ изъ Варшавы, голубая польская лента.
Наконецъ, я уехалъ 15 декабря 1756 г. въ сопровожденiи человека, который не имелъ цены для меня, по имени Огродскiй. Воспитанный, по выходе изъ краковскаго университета, въ доме моего отца, онъ последовалъ за отцомъ въ его путешествiяхъ во Францiю; оставленный имъ после того въ Голландiи при коихъ братьяхъ, онъ вместе съ ними продолжалъ свое ученiе подъ наблюденiемъ Каудербаха; онъ затемъ заведывалъ делопроизводствомъ у канцлера Залусскаго, вместе съ нимъ былъ много разъ въ Дрездене и впоследствiи поступилъ съ правомъ на пенсiю въ саксонскiй кабинетъ. Обладая более обширными познанiями въ наукахъ философскихъ и естественныхъ, а также во французской словесности, чемъ обыкновенно обладали въ Польше, онъ прiобрелъ при дворе большой навыкъ къ деламъ иностраннымъ и местнымъ. Это былъ редкiй человекъ. Можно было сказать про него, что онъ не только лично зналъ почти всехъ поляковъ и всехъ литовцевъ по-именно и въ лицо, но былъ посвященъ въ ихъ дела, въ ихъ отношенiя и приключенiя. Сверхъ того, онъ былъ прилеженъ, точенъ, молчаливъ, скроменъ, терпеливъ, спокоенъ и такъ нежно преданъ моему доху, что онъ признавалъ себя по совести обязаннымъ меня любить, мне быть полезнымъ по мере своихъ силъ и за мною ухаживать, какъ телохранитель, но безъ всякой претензiи на обязанности наставника. Таковъ былъ человекъ, котораго уступили мне по моему выбору въ качестве моего секретаря посольства.
Федоровичъ Апраксинъ (1702--1760), жен. на Аграфене Леонтьевне Соймоновой.} на балъ въ день рожденiя {18/29 декабря.} императрицы Елисаветы. Мне нужно было снискать расположенiе Апраксина. Онъ начальствовалъ надъ войскомъ, которое шло воевать за моего государя; это важное порученiе было ему доверено чрезъ посредство Бестужева. Я звалъ Апраксина еще съ перваго моего пребыванiи въ Петербурге за человека, не мало хваставшагося темъ, что былъ однимъ изъ денщиковъ Петра Великаго; но онъ не могъ указать ни на одинъ известный подвигъ, ни на одно заслуженное деянiе, соответствовавшее его настоящему назначенiю, на которое года одни ему давали преимущество, называемое старшинствомъ. Первымъ после него въ этомъ войске былъ тотъ генералъ Ливенъ {Баронъ Юрiй Григорьевичъ Ливенъ (Георгь-Рейнголдъ), конной гвардiи подполковникъ, впоследствiи генералъ-аншефъ (1696--1763). После мира, заключеннаго въ Ахене въ октябре 1748 г., онъ привелъ за смертью князя Репнина русскiя войска на родину.}, который въ 1749 г. привелъ обратно русскiя войска изъ Германiи. Но самымъ деятельнымъ лицомъ этой армiи былъ храбрый генералъ Петръ Панинъ {Графъ Петръ Ивановичъ Панинъ (1721--1789), впоследствiи генералъ-аншефъ.}. Онъ въ качестве дежурнаго генерала делалъ все у фельдмаршала Апраксина, имея въ то же время досугъ, какъ разсказывали, очень усиленно ухаживать за его супругою.
двору въ своей карете; въ полдень его принялъ въ галлерее оберъ-церемонiймейстеръ, который ввелъ его въ прiемный залъ, где обыкновенно происходили заседанiя конференцiи; оттуда онъ прошелъ въ залъ аудiенцiи, въ которой находились придворные дамы и кавалеры. Гофмейстеръ и церемонiймейстеръ повели польскаго посланника на аудiенцiю, которая состоялась въ присутствiи вице-канцлера. При выходе церемонiймейстеръ провелъ Понятовскаго въ галлерею, откуда онъ прошелъ въ сопровожденiи камеръ-юнкера ихъ высочество въ ихъ апартаменты (камеръ-фурьерскiй журналъ 1766 г.).}. Речь, которую я держалъ императрице, была произнесена молодымъ человекомъ, который, не предвидя, что ее напечатаютъ въ газетахъ, поставилъ себе исключительною задачею нарисовать яркими красками предметъ своей миссiи, пользуясь единственнымъ случаемъ, ему представившимся, для изложенiя его передъ лицомъ самой государыни, при дворе которой, по существовавшему распорядку, не дозволялось ни одному второразрядному министру говорить съ нею о делахъ въ теченiе всего времени его пребыванiя при ней.
"Имею честь обратиться въ вашему императорскому величеству отъ имени его величества короля польскаго. Я повинуюсь его приказанiямъ, какъ верноподданный и горячiй патрiотъ, утверждая, что дружба моего государя и преданность моей страны ея священной особе столь же достоверны при настоящихъ обстоятельствахъ, какъ оне были действительны во всякое время, въ чемъ свидетельствуетъ письмо, которое я имею честь представить отъ имени короля. Справедливость, которая царствуетъ въ советахъ вашего императорскаго величества, и выгоды этой имперiи, равнымъ образомъ, говорятъ въ пользу короля, моего государя, и противъ наглаго нападенiя на его наследственныя области {Въ августе 1756 г. король прусскiй Фридрихъ II во время мира напалъ на Саксонiю. Онъ оправдывался, сказавъ англiйскому посланнику: "sieht meine Nase danach ans, aie ware aie gemacht Nasenetьber in Empfang zu nebmen; bei Gott, die werde ich nicht dulden" (разве мой носъ имеетъ видъ, что онъ сделанъ для того, чтобы воспринимать щелчки; ей-Богу, я ихъ не потерплю). Этимъ нападенiемъ началась семилетняя война.}. Въ силу такихъ доводовъ я могъ бы считать вполне обезпеченнымъ успехъ того важнаго порученiя, возложеннаго на меня къ государыне, которая поставила себе славною задачею -- достиженiе блага своихъ подданныхъ и защиту невинности, хотя бы в. и. в. не изволили объясниться по сему предмету. Но Европа уже осведомлена о томъ рескриптами, въ которыхъ она съ благоговенiемъ признала дочь Петра Великаго {Петровна велела выдать изъ своей шкатулки 100. 000 руб. королю Августу, о чемъ 13 сентября 1766 г. и состоялось постановленiе конференцiи и посланъ рескриптъ министру Гроссу.}. Почему главный предметъ моихъ инструкцiй и, я осмеливаюсь сказать, самый лестный для благихъ качествъ души вашего императорскаго величества заключается въ уверенiи васъ, государыня, самымъ выразительнымъ и убедительнымъ образомъ, въ живой, постоянной и неизменной благодарности, которой душа короля, моего государя, преисполнена къ вашему императорскому величеству. Вы провозгласили, государыня, ваше справедливое негодованiе противъ. государя, честолюбiе котораго угрожаетъ всей Европе такими же бедствiями, какiя сегодня постигли Саксонiю. Вы обещали отомстить за нихъ. Нетъ ничего невозможнаго для русской императрицы; но когда императрица Елисавета что-либо предпринимаетъ, то все становится не только возможнымъ, но и осуществится, и король, мой государь, будетъ наверно возстановленъ со славою въ своихъ областяхъ, такъ какъ ваше императорское величество того желаете и объявили это. Я воздержусь отъ воспроизведенiя ужасной картины набега на государство, совершеннаго въ нарушенiе договоровъ во время глубокаго мира, отъ описанiя положенiя короля, котораго называютъ своимъ другомъ и которому даютъ на выборъ постыдную жизнь или смерть его королевской семьи, подвергнутой крайнимъ лишенiямъ и самымъ невообразимымъ оскорбленiямъ. Я воздержусь отъ изложенiя подробностей капитуляцiи, нарушенной самымъ жестокимъ обращенiемъ съ офицерами и солдатами, верность которыхъ ихъ государю была бы признана уважительной всякимъ другимъ непрiятелемъ, и не остановлюсь на изображенiи страны, которою завладели вражескiя войска и которую вотъ уже четыре месяца наполняютъ и опустошаютъ. Я не стану освещать новыми красками то, что уже слишкомъ известно. Но я убежденъ, что жалость вашего императорскаго величества должна быть сильно возбуждена мыслью, что съ каждымъ днемъ бедствiя невинной Саксонiи отягчаются, и что съ каждымъ месяцемъ, съ каждою неделею проволочки увеличивается могущество прусскаго короля. Силы, которыя онъ съумелъ найти и употребить въ 1745 г., после пораженiй, нанесенныхъ ему въ 1744 г., доказываютъ, что онъ -- гидра, которую необходимо задушить тотчасъ по ея появленiи. Сопротивленiе, которое онъ испытываетъ въ Богемiи, его удивляетъ, но вамъ, государыня, предстоитъ нанести ему решительные удары. Такъ какъ другимъ державамъ разстоянiе не позволяетъ придти скорее на помощь, то оказывается, что вамъ, государыня, предоставлено спасенiемъ угнетеннаго союзника убедить весь светъ въ томъ, что захотеть и исполнить имеютъ для васъ одно значенiе, и что ничто не останавливаетъ русское войско, ведомое справедливостью въ славе. Да угодно будетъ Небу придать моему голосу даръ убежденiя, и все моя пожеланiя будутъ удовлетворены, если я успею достойно исполнить волю моего государя и моимъ поведенiемъ заслужить, во время моего пребыванiя при высочайшемъ дворе вашего императорскаго величества, продолженiе милостей, которыми вамъ, государыня, было угодно столь щедро и почетно осчастливить меня при отъезде отсюда. Моя благодарность слишкомъ проникнута уваженiемъ, чтобы более говорить; мне остается только выразить мое почтительное благоговенiе".
говорить публично, столь невнятно, что она была не въ состоянiи разобрать ихъ слова. Для нея было нечто новое, когда она услыхала отъ иностранца лестныя слова, произнесенныя ясно и съ душою, такъ какъ ораторъ былъ воодушевленъ своимъ предметомъ, а сама она при томъ была твердо убеждена въ неправоте прусскаго короля. Она приказала напечатать эту речь {Въ письме Екатерины въ Уилльямсу (Lettere, No 58, 31 декабря), которое она написала вечеромъ, великая княгиня, уведомляя о томъ, что она и Понятовскiй чувствовали себя вполне счастливыми, и что никакой разницы не существовало между настоящимъ и прошедшимъ, сообщала ему, что графа очень хвалили за красноречiе, которое онъ проявилъ во время аудiенцiи. "Онъ очень благородно говорилъ,-- поясняла Екатерина -- и великолепно держался". Бестужевъ не присутствовалъ на аудiенцiи по случаю болезни; отвечать на речь посланника было поручено престарелому Миниху, самъ же вице-канцлеръ внезапно вышелъ изъ зала аудiенцiи.}.
Въ числе визитовъ, которые, я обязавъ былъ сделать при вступленiи въ должность, было посещенiе кавалера Уилльямса {Великая княгиня выражала въ своемъ письме Уилльямсу отъ 8 января (Letters, No 57) сожаленiе Понятовскаго, что онъ не виделся еще съ нимъ, но передавала послу нежныя чувства, которыя питалъ къ нему графъ. Посещенiе великобританскаго посла Понятовскимъ, упоминаемое въ его запискахъ, состоялось 8-го или 9-го января, такъ какъ въ письме Уилльямса отъ пятницы 10 января (Anewers, No 64) говорится, что посолъ собирался посетить посланника въ понедельникъ въ 6 час. вечера; такое посещенiе могло быть только ответнымъ, такъ какъ посолъ не сделалъ бы первымъ визита. Въ понедельникъ 13 января Уилльямсъ действительно отдалъ визитъ графу, такъ какъ великая княгиня писала послу 14 января (Letters, No 62), что она знала о вчерашнемъ визите, на что Уилльямсъ ей ответилъ (Answers, No 65), выражая свою радость въ виду того, что Понятовскiй былъ доволенъ его посещенiемъ и успокоился. То, что сказалъ Уилльямсъ Понятовскому при ихъ первомъ свиданiи, приведено въ запискахъ Станислава-Августа вполне согласно съ темъ, что писалъ онъ Екатерине въ письмахъ, приведенныхъ выше, За эти дружескiя чувства Екатерина благодарить Уилльямса въ письме отъ 31 декабря (Letters, No 64). Она пишетъ: "Ахъ, какъ ваше письмо отражаетъ возвышенность вашей души; позвольте мне сказать безъ преувеличенiя, что вы достойны всякаго уваженiя; я плакала отъ умиленiя и восхищалась вашей душой; полагайтесь всегда на меня; я поставлю вамъ памятникъ и провозглашу на весь мiръ, что я уважаю добродетель, въ этомъ будетъ моя слава".}. Я не могу вспомнить безъ смущенiя словъ, которыя онъ тогда сказалъ: "Я васъ люблю какъ дитя, которое я воспиталъ, помните это; но вы исполните ваши обязанности; я отъ васъ отрекусь, какъ отъ своего воспитанника, если изъ дружбы ко мне вы сделали бы малейшiй шагъ или малейшую неосторожность, которые бы противоречили вашимъ обязанностямъ, связаннымъ съ вашей настоящею должностью". Тяжело мне было исполнить это предписанiе, но я остался ему веренъ; я не имелъ съ Уилльямсомъ никакихъ сношенiй {Переписка между Уилльлмсомъ и великой княгиней показываетъ, что въ начале пребыванiя Понятовскаго, после обмена визитовъ между пословъ и посланникомъ, Уилльямсъ вздумалъ было пригласить графа на обедъ. Въ письме отъ 20 января (Answers, No 87) Екатерина въ шутливомъ тоне пишетъ сэру Чарльзу, что Понятовскiй проситъ его пощадить его невинность, которая бы пострадала отъ обеда съ нимъ наедине безъ оберегателей его чести, саксонскаго резидента Прассе и секретаря посольства Оградскаго, такъ какъ иначе его целомудрiе, чистое, какъ лилiя, и способное, какъ и она, поблекнуть, потерпело бы отъ злословiя неблагонамеренныхъ людей, почему Понятовскiй просилъ пригласить къ обеду всехъ троихъ или ни одного. На это Уилльямсъ ответилъ (Letters, No 63), что ему никогда въ голову не приходило приглашать къ обеду одного графа, напротивъ, онъ пригласитъ его обоихъ телохранителей и посадитъ его между ними, такъ что онъ не подастъ ему ни одного блюда безъ того, чтобы предварительно не испросить дозволенiя Прассе, и не предложитъ ему вина безъ согласiя Оградскаго. Однихъ словомъ, онъ угоститъ его хорошимъ обедомъ, но дурнымъ обществомъ. Надо полагать, что этотъ обедъ состоялся, такъ какъ въ другомъ письме Уилльлмса (Answers, No 75) онъ проситъ великую княгиню поблагодарить Понятовсхаго на его извиненiе въ томъ, что обедъ, назначенный у него на следующiй день, не можетъ состояться вследствiе болезни его повара. Уилльямсъ не безъ иронiи замечаетъ, что онъ гордится темъ, что ему поведали такую тайну, какъ болезнь повара посланника, но утешается темъ, что получилъ записку Екатерины, сообщавшую ему это известiе, и что встретится вечеромъ при дворе съ великой княгини и надеется быть ея партнеромъ въ игре, если только ему не навредятъ. Кроме того, онъ просилъ передать его сыну (Понятовскому), что если бы онъ никогда не угостилъ его обедомъ, то не не принялъ его и даже более не увиделся съ нимъ, то и тогда онъ не пересталъ-бы его любить, такъ какъ онъ убежденъ, что поступаетъ такъ вследствiе общаго блага -- великой княгини и своего.}. Частнымъ образомъ я виделся съ нимъ только после того, какъ онъ по истеченiи года былъ отозванъ. Я вступилъ въ исполненiе своей должности съ самыми лучшими надеждами на ближайшiй успехъ, согласно переписке и объясненiямъ русскихъ министровъ, основаннымъ на предписанiяхъ государыни. Но въ действительности движенiя русскихъ войскъ во время этой войны поражали своею медленностью и непоследовательностью.
былъ воспитанникомъ Уилльямса. Отсюда выводили, что секретныя предписанiя Бестужева шли въ разрезъ съ предначертанiями Елисаветы, но, однако, это предположенiе ни на чемъ не было основано. Личная ненависть въ королю прусскому развилась у Бестужева, приверженца Австрiи, по принципу, изъ-за того, что Фридрихъ постоянно ему вредилъ, и, работая надъ его паденiемъ, поносилъ его въ своихъ напечатанныхъ стихотворенiяхъ после того, какъ онъ тщетно пытался его подкупить. Апраксинъ имелъ самое искреннее намеренiе исполнить предначертанiя своего покровителя, но великая княгиня, какъ это мы увидимъ ниже, ободряла его самымъ настойчивымъ образомъ. Я преисполненъ былъ чувства своего долга, а кроме того, работая надъ гибелью короля прусскаго, я полагалъ привести пользу своей отчизне и королю -- курфюрсту Саксонскому. Неспособность Апраксина и его слабость, доходящая до глупости, были, следовательно, единственными причинами всего того, что случилось страннаго въ теченiе этого 1757 года въ действiяхъ русскихъ войскъ. Вследствiе его тучности, верховая езда была ему затруднительной; онъ поздно вставалъ, такъ какъ онъ балагурилъ до поздней ночи и засыпалъ только после того, какъ два или три гренадера, одинъ после другого, охрипли, разсказывая ему всякiя басни и сказки о привиденiяхъ до того громко, что ихъ было слышно вокругъ генеральской палатки, тогда какъ въ лагере должно было царить самое глубокое молчанiе. Это происходило постоянно. Тогда еще существовали среди русскаго народа и русскихъ солдатъ разсказчики по призванiю, почти на подобiе техъ, которые въ турецкихъ кофейняхъ забавляютъ праздныхъ и молчаливыхъ мусульманъ. Пробужденiе Апраксина, впрочемъ, не походило на пробужденiе герцога Вандомскаго, которое непрiятель скоро замечалъ. Апраксинъ ровно ничего не зналъ, до такой степени, что 20 августа 1757 года, въ день битвы при Іегерндорфе, онъ воображалъ себя просто въ походе, когда сраженiе уже было на половину выиграно. Онъ до того смутился, узнавъ о сраженiи, что не отдалъ никакого приказа во время боя, и былъ такъ удивлегъ, когда узналъ о своей победе, что ничего другого не съумелъ сделать, какъ приказать отступленiе, между темъ какъ магистратъ въ Кенигсберге уже избралъ уполномоченныхъ для передачи ему ключей отъ города. До такой степени было полнымъ пораженiе пруссаковъ, последовавшее по странному стеченiю обстоятельствъ, называемому случаемъ; имъ доказывается отъ времени до времени самымъ способнымъ и гордымъ полководцамъ, что они все-таки -- простое орудiе, которымъ Владыка судебъ распоряжается по своему усмотренiю. Правда, что пруссаки храбро дрались и этотъ день; фельдмаршалъ Левальдъ считался однимъ изъ лучшихъ прусскихъ генераловъ; русскiе же не давали никакихъ приказанiй; некоторые изъ нихъ поплатились и били убиты. Солдаты, почти одни, сделали все; они знали, что имъ следовало стрелять, пока у нихъ были патроны, а не обращаться въ бегство. Просто исполняя эти две обязанности, они убили столько пруссаковъ, что судьба вынуждена была уступить поле сраженiя русскимъ. Дежурный генералъ, графъ Петръ Панинъ, былъ отправленъ Апраксинымъ въ Петербургъ съ извещенiемъ о победе; вследствiе отсутствiя этого храбраго, умнаго и вернаго офицера, фельдмаршалъ попалъ въ руки техъ, которые захотели воспользоваться его неспособностью, представивъ ему, что, въ случае движенiя русскихъ войскъ впередъ, они, наверно, погибнутъ за недостаткомъ съестныхъ припасовъ. Возникло подозренiе насчетъ генерала Ливена, находившагося, въ этомъ войске однимъ изъ первыхъ по чину после Апраксина, въ томъ, что онъ былъ будто бы подкупленъ прусскимъ королемъ, съ целью побудить фельдмаршала къ этому отступленiю; но вся жизнь Ливева была слишкомъ достойна, чтобъ можно было оставить безъ доказательствъ это пятно на его памяти. Отъ кого бы ни исходилъ советъ, данный Апраксину, фельдмаршалъ отступилъ назадъ въ Самогитiю {Прусско-литовское побережье Балтiйскаго моря.}, какъ будто бы онъ понесъ пораженiе, и опустошалъ всю непрiятельскую страну по мере того, какъ онъ ее покидалъ, какъ будто бы онъ подвергался преследованiю. Венскiй и версальскiй дворы громко возопили, что ихъ предали; варшавскiй ограничился жалобой на то, что обещанныя Саксонiи вспомогательныя войска отступали назадъ. Императрица Елисавета заменила Апраксина генераломъ Ферморомъ {Вилимъ Вилимовичъ Ферморъ (ум. 1771) вступилъ въ русскую службу при императрице Анне Іоанновне; при Елисавете Петровне назначенъ генералъ-аншефомь вместо фельдмаршала Апраксина; за сраженiе при Цоридорфе въ 1758 г. императоръ Францъ І-й возвелъ его въ графское римской имперiи достоинство.}. Апраксинъ подвергся задержанiю, по настоянiю враговъ Бестужева и великой княгини, которые надеялись этимъ шагомъ удовлетворять свое недоброжелательство по отношенiю къ обоимъ этимъ лицамъ. Но каково было ихъ удивленiе, когда въ числе бумагъ Апраксина нашлись записки великой княгини, въ которыхъ она убеждала Апраксина действовать быстро и энергично противъ прусскаго короля. Это на время спасло Бестужева и внесло казавшееся успокоенiе въ императорскую семью. Сообразно всему вышеизложенному было бы излишнимъ -- продолжаетъ Понятовскiй -- передавать въ малейшихъ подробностяхъ те ходатайства и безчисленныя прошенiя, которыми я, во все время моего служенiя, домогался скорейшаго исполненiя всего, что такъ усердно обещали моему государю. Ответы, которые я получалъ, были почти всегда благопрiятны, но исполненiе ихъ грешило замедленiями или не соответствовало средствамъ, вследствiе придворныхъ происковъ и общихъ недостатковъ управленiя. Августъ III почти полностью былъ лишенъ доходовъ со своего курфюршества въ теченiе семи летъ, пока продолжалась эта страшная война. Если обыкновенные доходы Саксонiи исчислялась тогда въ 9 миллiоновъ червонцевъ, можно фактически утверждать, что прусскiй король извлекъ равными поборами по крайней мере втрое больше. Помножая девять на семь, что составляетъ 63, и утроивая эту цифру, получивъ 189 миллiоновъ, которые Саксонiя принесла прусскому королю. При ежегодномъ вспомоществованiи въ 700. 000 ф. стерл., уплачиваемыхъ Англiею, и при помощи доходовъ, получаемыхъ съ Саксонiи, оказалось возможнымъ невероятное, а именно, чтобы бранденбургскiй курфюрстъ велъ борьбу съ Россiею, Австрiею, Францiею и Швецiею, соединенными вместе. Ко всему приведенному надо, однако, прибавить те средства, которыя прусскiй король извлекъ изъ способа, впервые примененнаго кемъ-либо изъ государей -- чеканить монету другого государства. Мало того, что онъ приказалъ изготовлять монету съ изображенiемъ Августа III въ монетныхъ дворахъ Саксонiи, но велелъ подделывать ее въ своихъ собственныхъ владенiяхъ и понизилъ ея ценность до того, что она стоила менее трети своего действительнаго достоинства. Такъ какъ главнымъ очагомъ войны была сама Саксонiя, въ которой онъ закупалъ съ оружiемъ въ рукахъ все то, что не похищалъ насильно, то онъ расходовалъ лишь одну треть своихъ предполагаемыхъ издержекъ. Но не одной Саксонiи онъ навредилъ такимъ образомъ. Польша потерпела столько же -- и вотъ какъ это произошло.
суверенитетъ Пруссiи.} договору, еще одно, по которому достоинство монетъ въ обоихъ государствахъ, въ Польше и въ Бранденбургскомъ герцогстве, определялось соглашенiемъ между ними; но этого никогда не соблюдали. Бранденбургскiе курфюрсты ограничились самовластнымъ изготовленiемъ монетъ такого же наименованiя, и оне считались такой же пробы, какъ польскiе тинфы и шостаки, почему оне обращались въ Польше наравне съ польскими монетами. Такъ какъ съ прошлаго столетiя серебряныя деньги более не чеканились въ Польше, а еврея нашли свою пользу въ покупке старой монеты Яна-Казимiра и Яна III вместе съ надломленными червонцами, то къ концу царствованiя Августа III появился недостатокъ въ серебряныхъ и даже въ медныхъ деньгахъ. Это обстоятельство побудило этого государя воспользоваться темъ же правомъ, которое себе предоставилъ король прусскiй, какъ герцогъ бранденбургскiй. Правда, существовалъ законъ, запрещавшiй нашимъ королямъ вновь открывать монетный дворъ въ Польше безъ согласiя сейма, но такъ какъ господствовало мненiе, что никакой сеймъ не состоялся бы въ виду известнаго своеволiя (libernm veto), то Августь III решилъ, что онъ могъ обойти законъ для блага страны, приказалъ отчеканить въ Саксонiи тинфы и шостаки пробы временъ Яна-Казимiра и Яна III, которые перешли бы въ обращенiе въ Польшу подобно тому, какъ обращались другiя иностранныя деньги. Скоро, однако, обвинили техъ, которые заведывали этою чеканкою въ Саксонiи, въ приготовленiи этихъ новыхъ денегъ, достоинствомъ немного ниже ихъ действительнаго, но разница (даже еслибы таковая и оказалась) была столь незначительной, что она не произвела никакого чувствительнаго вреда, а польза отъ наличности разменной монеты была ощутительна.
чемъ большинство населенiя Польши, которое уже тогда было въ значительной степени предубеждено противъ него, догадалось приметить ихъ подделку; оне входили въ Польшу въ изобилiи, а следовательно съ большою быстротой, такъ какъ прусскiй король обратилъ Польшу въ свой складъ. Онъ въ ней покупалъ все потребное по части зернового хлеба, лошадей, скота, селитры, грубаго полотна и даже сукна. Силезiя и прочiя области Пруссiи подвергались въ теченiе этой войны столь жестокимъ нашествiямъ и опустошенiямъ, что Польше пришлось заместить Силезiю въ поставке двухъ последнихъ вышеприведенныхъ предметовъ. Когда поляки въ большинстве убедились въ томъ, что ихъ обманули въ достоинстве этихъ прусскихъ денегъ, то они подняли цену при продажахъ, но тогда эти деньги понизились на столько же въ действительной своей ценности, и всегда проходило некоторое время, пока не обнаруживался обманъ. Такимъ образомъ къ концу войны въ 1763 г. исчислялось более, чемъ на 200 миллiоновъ гульденовъ этой поддельной монеты въ обращенiи въ Польше. Польскiе евреи, более смекавшiе въ этомъ деле, чемъ остальное населенiе страны, скоро снюхались съ прусскими евреями, въ руки которыхъ прусскiй король передалъ заведыванiе своею денежною частью. Знаменитый Ефроимъ руководилъ этимъ деломъ. Въ то время польскiе евреи были настолько преданы прусскому королю, что они содержали черезъ всю Польшу, начиная съ силезской границы до Венгрiи, Турцiи и Крыма, свою собственную почту, которая оказала немалую службу прусскимъ корреспонденцiямъ въ этихъ странахъ, а особенно въ Польше, поддерживая энтузiазмъ въ приверженцахъ прусскаго короля, распространяя всякiе слухи, ему выгодные, получая сведенiя о русскихъ и объ австрiйцахъ и оказывая другiя безчисленныя услуги, последствiя которыхъ ежедневно ощущались Августомъ III. Но онъ не былъ въ состоянiи имъ противодействовать. Этому препятствовали разныя обстоятельства. Шляхта до такой степени умножила за последнее столетiе законы, предназначенные исключительно къ обезпеченiю ея свободы или скорее ея своеволiя; она до такой степени ограничила королевскую власть, что, собственно говоря, король сталъ безсильнымъ что-либо повелевать или запрещать, не прибегая къ созыву сеймовъ. Въ это царствованiе успехъ всякаго свободнаго сейма справедливо признавался невозможнымъ; достиженiе реформъ чрезвычайнымъ путемъ конфедерацiи всегда считалось графомъ Брюлемъ средствомъ слишкомъ опаснымъ, что привело бы только въ образованiю контръ-конфедерацiи и, следовательно, въ междоусобной войне, возбуждать которую тогда онъ темъ более боялся, что уже слышно было о попыткахъ прусскаго короля поднять турокъ и татаръ. Если бы они вступили въ дело, то, по всему вероятiю, въ Польше; тогда русскiе, вместо того, чтобы идти на выручку Саксонiи, перевесли бы войну въ Польшу, где ихъ присутствiе, уже безъ того мало терпимое, увеличило бы число поляковъ, составлявшихъ оппозицiю короля. Последнiй же существовалъ со всемъ своимъ дворомъ только на доходы съ королевскихъ именiй, исчислявшiеся въ 300. 000 червонцевъ. Вспомоществованiя, получавшiяся съ Францiи, шли на содержанiе въ Дрездене королевы и всей многочисленной королевской семьи и на уплату жалованья темъ немногимъ саксонскимъ войскамъ, которыя избегая капитуляцiи подъ Струпеномъ или освободились сами впоследствiи отъ прусской службы и поступили въ австрiйскую или французскую армiю.
былъ тестемъ дофина, отца Людовика XVI {Сынъ Людовика XV, Людовикъ, умершiй до него, былъ женатъ на Марiи-Жозефине, дочери Августа III.}; его супруга была двоюродной сестрой Марiи-Терезiи и дочерью старшаго брата {Старшiй братъ императора Карла VI, императоръ Леопольдъ I.}. Онъ обязанъ былъ своимъ возвышенiемъ на польскiй престолъ Россiи и никогда не переставалъ выказывать самую сильную привязанность этому двору. Прусскiй король отнялъ у него Саксонiю подъ темъ предлогомъ, что ему известны были соглашенiя Августа III съ Россiею и Австрiею относительно раздела его владенiй между обеими императрицами. Завладевъ Дрезденскимъ архивомъ, король прусскiй воспользовался темъ, что подходило его замысламъ. Онъ, однако, могъ предъявить изъ найденныхъ депешъ только некоторыя места, которыя въ сущности только доказывали, что Августъ III, много вытерпевъ отъ прусскаго короля, и какъ его союзникъ въ 1741 г., и какъ союзникъ Марiи-Терезiи въ 1745 г., всегда боялся этого соседа, старался сохранить доброжелательство Австрiи и Россiи, но все-таки отказывался примкнуть въ наступательному союзу, въ который по содержанiю этихъ депешъ его желали увлечь, подъ темъ предлогомъ, что по своему положенiю онъ всегда находился подъ огнемъ общаго непрiятеля. Прусскiй король -- какъ говоритъ Понятовскiй -- особенно напиралъ на фразу, оказавшуюся въ отпуске одной изъ саксонскихъ депешъ: "Только тогда, когда всадникъ будетъ сброшенъ съ седла, Саксонiя можетъ решиться на более деятельное участiе, которое до того момента только повлекло бы ея напрасную гибель"....