| Приглашаем посетить сайт |
|
Батюшков (batyushkov.lit-info.ru)
|
Глава III.
Графъ Понятовскiй въ своихъ запискахъ выставилъ единственною причиною своего отъезда изъ С. -Петербурга волю своихъ родителей, желавшихъ, чтобъ онъ вернулся въ Польшу.
Между темъ, были другiя причины, несомненно более вескiя. Великiй канцлеръ Бестужевъ былъ горячимъ поклонникомъ великой княгини Екатерины Алексеевны. Онъ разсчитывалъ на будущее, которое могло привести ее къ престолу. Но, ревниво оберегая свое влiянiе на нее, онъ потому не особенно дружелюбно отнесся къ возникновенiю теснейшихъ сношенiй между всю и англiйскимъ посломъ, сэромъ Чарльзомъ Уилльямсомъ, который, кроме того, способствовалъ всеми средствами сближенiю великой княгини съ графомъ Понятовскимъ. Англiйскiй посолъ возбудилъ подозренiе Бестужева, который, сознавая все превосходство Уилльямса, опасался, чтобъ онъ не заменилъ его въ доверiи Екатерины.
своей племяннице. Бестужевъ зналъ, что за всю очень строго следили; ему было известно, что нашлись бы люди, готовые погубить Екатерину въ глазахъ императрицы.
По этимъ причинамъ канцлеръ виделъ въ англiйскомъ после человека неудобнаго и опаснаго темъ более, что великая княгиня требовала часто отъ канцлера сообщенiя дипломатической переписки. Вотъ почему Бестужевъ, уже съ января 1756 года, началъ требовать отъ англiйскаго министерства отозванiя сэра Чарльза. Но эта интрига ему не удалась, можетъ быть, потому, что Фоксъ никогда бы не позволилъ, чтобы его другъ палъ жертвою иностранныхъ козней. Тогда Бестужевъ придумалъ другое средство, чтобъ ослабить влiянiе Уилльямса на великую княгиню, заключавшееся въ удаленiи Понятовскаго. Весною того же 1756 года Бестужевъ черезъ саксонскаго повереннаго въ делахъ, Прассе, далъ понять первому министру Августа III, графу Брюлю, что было бы желательно вызвать обратно въ Варшаву блестящаго молодого человека, который сталъ подозрительнымъ и двору, и дипломатамъ.
Графъ Брюль, побуждаемый Прассе, велелъ отозвать графа Понятовскаго, родители котораго также требовали его возвращенiя въ Варшаву. Какъ бы то вы было, но графъ Понятовскiй долженъ былъ удалиться, и отъездъ его былъ неминуемъ.
Въ своемъ неудовольствiи великая княгиня удовлетворилась лишь обещанiемъ Уилльямса, что Понятовскiй вернется въ качестве представителя своего государя. Надо было найти способъ, чтобъ обезпечить верныя сношенiя между Екатериною и ея приверженцемъ. Уилльямсъ въ своей переписке съ Екатериною указываетъ, что онъ отсоветовалъ Понятовскому прибегать съ этой целью въ услугамъ камергера графа Романа Воронцова, которому Станиславъ-Августъ хотелъ довериться. Уилльямсъ даже опасался вмешивать въ тайну о переписке канцлера графа Бестужева, но долженъ былъ по неволе согласиться на это, такъ какъ отъ него главнымъ образомъ зависело возвращенiе Понятовскаго въ С. -Петербургъ (Answers No 16, 23 августа). На этомъ основанiи канцлеръ былъ посвященъ въ эту тайну.
Графъ А. П. Бестужевъ казался очень преданнымъ великой княгине; онъ надеялся на то, что она вступитъ на престолъ и окажетъ ему тогда свои милости, почему онъ согласился содействовать этимъ сношенiямъ. Съ одной стороны, ему не могло быть прiятнымъ участiе въ нихъ англiйскаго посла, къ которому онъ не былъ расположенъ, и влiянiя котораго на Екатерину онъ не могъ не опасаться. Но, съ другой стороны, положенiе его было настолько поколеблено, настолько онъ чувствовалъ себя опутаннымъ партiей Шуваловыхъ и Воронцовыхъ, приверженцевъ сближенiя съ Францiею,-- что, пользуясь по необходимости всеми способами, онъ старался укрепиться въ будущемъ и заручиться благосклонностью великой княгини, а для того ему предстояло въ настоящую минуту поддерживать добрыя отношенiя въ Уилльямсу. Вотъ почему канцлеръ обещалъ свое содействiе Екатерине во всемъ и даже согласился принять графа Понятовскаго для обсужденiя съ нимъ последствiй его отъезда и возможности его возвращенiя, сознавая вместе съ темъ, что молодой графъ, который хвастался, что пять разъ былъ въ Оранiенбауме у великой княгини, могъ ихъ всехъ погубить (Answers No 11, 9 сентября).
Уилльямсъ сообщилъ лорду Гольдернесу въ депеше отъ 9 iюля {Lord Mahon. Hist, IV, p. 381 et 382.}, Уилльямсъ изложилъ великой княгине свои опасенiя относительно предполагавшагося сближенiя императорскаго двора съ Францiею, за которое стояли Шуваловы. Развивая ту мысль, что прибытiе французскаго посла могло оказать очень гибельное влiянiе на судьбу великаго князя и Екатерины, онъ напомнилъ ей интриги де-ла-Шетарди и ихъ последствiя. Желая оградить ее отъ такой опасности, онъ уверилъ ее въ своей готовности ей помочь, чтобъ отразить козни Шуваловыхъ, действовавшихъ противъ вся. Великая княгиня ему сказала, что она вполне сознавала опасность своего положенiя и готова вступить въ борьбу, но что для этого ей нужны средства, такъ какъ при дворе безъ денегъ ничего нельзя было предпринять. Если бы англiйскiй король ссудилъ ее известною суммою, которую она обязуется ему вернуть при первой возможности, она обещалась употребить эти деньги исключительно на ихъ дело. На вопросъ Уилльямса, какая сумма ей бы понадобилась, она определила ее въ 20. 000 червонцевъ или 10. 000 ф. стерлинговъ. Депеша Уилльямса заключалась просьбой о передаче ходатайствъ Екатерины на благоусмотренiе короля, ручаясь за то, что великая княгиня употребитъ эти деньги по назначенiю. Уилльямсъ просилъ Екатерину не передавать этого разговора Бестужеву, которому она должна была внушить, чтобъ онъ намекнулъ англiйскому послу, насколько ссуда известной суммы денегъ со стороны англiйскаго короля великой княгине облегчила бы ей возможность предохранить себя отъ французскихъ интригъ и быть полезной Англiи. Графъ Бестужевъ исполнилъ эту просьбу Екатерины. Такимъ образомъ, каждый изъ нихъ, наметивъ одну определенную цель, разыгрывалъ свою роль отдельно.
Изъ переписки, возникшей между Екатериной и Уилльямсомъ, мы узнаёмъ, что 19 августа (Answers No 7 и 9, 19 и 20 августа) Уилльямсъ получилъ уведомленiе о согласiи короля ссудить великой княгине 40. 000 руб.; поэтому Уилльямсъ предложилъ Екатерине покрыть ея долгъ барону Вольфу, а по выдаче остальной суммы кому она прикажетъ -- подписать обязательство на имя короля. Въ ответъ на это сообщенiе, Екатерина пишетъ, что она тронута доверiемъ короля. "Я надеюсь его заслужить,-- говоритъ она (Letters No 8, 21 августа) и постою за хорошее мненiе его величества обо мне... Вы знаете: "ее, что бы я ни делала, основано на убежденiи, въ какомъ я нахожусь, что въ этомъ заключается польза Россiи. Этимъ все сказано (c'est toat dire)".
Въ 1756 году, государыня проживала въ Петергофе съ 7--18 iюня; 16 числа того же месяца Уилльямсъ провелъ тамъ вечеръ съ полковникомъ графомъ Горномъ, который долженъ былъ скоро выехать въ Швецiю, съ датскимъ посланникомъ барономъ Мальтцаномъ, графомъ Понятовскимъ и барономъ Вольфомъ {Баронъ Яковъ Вольфъ былъ сперва англiйскихъ генеральнымъ консуломъ въ С. -Петербурге въ теченiе более десяти летъ, а съ 1751 года былъ назначенъ англiйскимъ резидентомъ при русскомъ дворе и въ этомъ званiя былъ представленъ императрице.}. Туда прiехали изъ Оранiенбаума великiй князь и великая княгиня. 26 iюня, дворъ возвратился въ С. -Петербургъ на несколько дней, такъ какъ уже 2 iюля императрица переселилась вместе съ великимъ княземъ Павломъ Петровичемъ въ Царское, а великокняжеская чета возвратилась въ Оранiенбаумъ. Отъездъ двора совершился после представленiя въ опере, на которомъ еще присутствовали все иностранные министры. Утромъ, въ день отъезда, графъ Горнъ откланялся императрице на прощальной аудiенцiи, а затемъ, получивъ приглашенiе великаго князя провести у него два дня въ Оранiенбауме, онъ, какъ намъ уже известно, пробылъ двое сутокъ въ. гостяхъ у великокняжеской четы вместе съ Понятовскимъ. Екатерина въ своихъ запискахъ упоминаетъ объ этомъ посещенiи и говоритъ, что графъ Понятовскiй и графъ Горнъ прожили въ Оранiенбауме двое сутокъ и что, два дня спустя, Понятовскiй выехалъ въ Польшу, а такъ какъ Понятовскiй пишетъ въ своихъ запискахъ, что онъ выехалъ въ начале августа, то пребыванiе въ гостяхъ у великаго князя надо отвести къ концу iюля. Выехалъ онъ, снабженный письмами Елисаветы Петровны и великаго канцлера, рекомендовавшими его особому вниманiю короля Августа III и его министра, графа Брюля.
Съ исходомъ iюля месяца начинается переписка между великой княгиней и сэромъ Чарльзомъ Уилльямсомъ, продолжавшаяся все время, пока отсутствовалъ графъ Понятовскiй (съ iюля по декабрь 1756 г.). Она начинается письмомъ Уилльямса отъ 31 iюля (съ стиля), затемъ следуетъ письмо Екатерины, которое, хотя и помечено субботой 3 августа, но начаты несколькими днями ранее. Время доказало, что меры, принятыя для сохраненiя переписки въ тайне, были удачно задуманы, такъ какъ о ней не сохранилось следовъ ни въ современныхъ запискахъ, ни въ позднейшихъ историческихъ трудахъ. Главнымъ посредникомъ, которымъ пользовался Уилльямсъ для передачи этой переписки, былъ некто Свалло, состоявшiй впоследствiи англiйскимъ консуломъ въ С. -Петербурге, который съумелъ снискать доверiе великаго князя черезъ его камердинера Брессана. Любимецъ барона Вольфа и англiйскаго посла, посредникъ между великимъ княземъ и его заимодавцами, онъ имелъ постоянно доступъ въ его дворецъ въ С. -Петербурге и Оранiенбауме. Великая княгиня сама ему передавала свои письма или посылала ихъ ему чрезъ своего камеръ-юнкера Льва Нарышкина, который санъ ихъ относилъ Уилльямсу или ихъ отправлялъ къ нему черезъ своего камердинера, получавшаго ответныя письма посла.
Какъ известно изъ записокъ Понятовскаго, Нарышкинъ, былъ его другъ и первый способствовалъ сближенiю его съ великой княгиней. По определенiю Екатерины, Нарышкинъ былъ человекъ очень сердечный, но не большого ума и слишкомъ самодовольный (Letters, No 29).
она имела слишкомъ большое доверiе въ канцлеру графу Бестужеву, расположенiе котораго къ ней ему казалось подозрительнымъ. Поэтому посолъ постоянно твердилъ ей въ своей переписке, чтобы она была осторожней, опасаясь въ особенности шпiонства со стороны некоего Бернарди. Это былъ итальянецъ ювелиръ, служившiй посредникомъ между нею и Бестужевимъ и знавшiй все темныя дела великаго канцлера.
Отъездъ графа Понятовскаго огорчилъ великую княгиню. Для нея было большимъ утешенiемъ, какъ она пишетъ въ своемъ первомъ письме Уилльямсу, отъ 3 августа, найти въ немъ человека, настолько уважавшаго ея отсутствовавшаго приверженца, насколько она сана ему желала добра. Но не одна потребность говорить о верномъ ей человеке заставляла ее делиться мыслями съ Уилльямсомъ. Она чувствовала себя одинокой среди этого двора, ей большей частью враждебнаго. Самъ канцлеръ хотя и былъ къ ней расположенъ, но слишкомъ завязъ въ разныхъ интригахъ, чтобы верно судить объ общемъ положенiи. Великой княгине нуженъ былъ верный другъ, обладающiй опытомъ, человекъ съ мужествомъ и умомъ, вполне преданный и осторожный, который, оставаясь, насколько возможно, простымъ зрителемъ всего, что творилось при дворе, руководилъ бы ее своими советами и служилъ бы ей проводникомъ по пути, который могъ ее привести къ престолу, но въ равной мере -- и въ гибели. Екатерина нашла такого друга въ Уилльямсе, который, питая къ ней чувства самой горячей преданности, разсчитывалъ обезпечить на своимъ правительствомъ дружбу будущей государыни Россiи.
Мужество, настойчивость, присутствiе великаго духа и ума, которыя проявляла великая княгиня въ теченiе второй половины 1756 года, после отъезда графа Понятовскаго, достойны удивленiя. Ей приходилось защищаться противъ козней целой партiи царедворцевъ, пытавшихся возбудить противъ нея подозренiе императрицы и отстранить великаго князя -- темъ самымъ и ее -- отъ престола. Защита ея темъ более усложнялась, что за всеми ея действiями строго наблюдали, и она не могла доверяться даже великому канцлеру графу Бестужеву, который преследовалъ главнымъ образомъ свою личную выгоду.
Единственнаго вернаго пособника она нашла себе въ лице англiйскаго посла и, ведя съ нимъ ежедневно переписку, оставшуюся тайной, несмотря на самый бдительный надзоръ, она всей силой своей могучей натуры оберегала свою привязанность къ отсутствовавшему графу Понятовскому. Хотя она иногда впадала въ унынiе, но не сдавалась: такъ, когда Уилльямсъ ей намекнулъ, что въ случае торжества ея враговъ она могла бы найти убежище у англiйскаго короля, она ответила послу: "je ne demanderai pas de retraite au roi, votre maître, car je suis résolue, vous le savez, de périr ou de régner" (я не попрошу убежища у короля, вашего государя, такъ какъ я решилась, какъ это вамъ известно, погибнуть или царствовать) (Letters No 14, 30 августа). Великiй канцлеръ былъ посвященъ въ тайну о переписке между Екатериной и Понятовскимъ; ему доверились только потому, что на него разсчитывали для возвращенiя молодого графа въ С. -Петербургъ въ качестве представителя короля Августа III (Answers No 16, 23 августа; Answers No 11, 9 сентября). Но два письма Понятовскому, которыя великая княгиня доставила Бестужеву для пересылки по назначенiю, были возвращены канцлеровъ подъ темъ предлогомъ, что онъ не нашелъ случая ихъ отправить въ Варшаву (Letters No 20, 8 сентября). Этотъ отказъ въ доставленiи писемъ Понятовскому возбудилъ подозренiе Уилльямса особенно после разговора, который онъ имелъ съ канцлеромъ 6 сентября (Answers No 26, 6 сентября). Бестужевъ ему передалъ, что императрица приписывала проискамъ посла сопротивленiе великаго князя Петра Федоровича ея предначертанiямъ и была очень недовольна имъ, почему онъ советовалъ Уилльямсу просить о своемъ отозванiи. Пораженный такимъ предложенiемъ, сэръ Чарльзъ, опомнившись, сказалъ, что онъ этого не сделаетъ, такъ какъ онъ не чувствовалъ за собою никакой вины. Упомянувъ затемъ о графе Понятовскомъ, о томъ, что онъ ни въ какомъ случае не могъ возвратиться въ Петербургъ, канцлеръ вручилъ Уилльямсу письмо Екатерины Понятовскому, пересланное къ Бестужеву, для отправки по назначенiю, и просилъ доставить его въ Варшаву. Но Уилльямсъ не попался въ ловушку и отказался на-отрезъ исполнить такое порученiе. Бестужевъ ему въ ответъ намекнулъ, что великая княгиня ведетъ съ нимъ тайную переписку. "Это неправда,-- воскликнулъ посолъ:-- я имею переписку съ великой княгиней только черезъ васъ; въ дело Понятовскаго меня впутали, не спросившись меня. Но теперь, когда я возбуждаю подозренiе, я не буду ни во что вмешиваться и буду держаться въ стороне {Бестужевъ заключилъ свою беседу съ посломъ, уверяя его въ своихъ дружескихъ чувствахъ къ нему.}. По мненiю Уилльямса, Бестужевъ не могъ выносить влiянiя посторонняго лица на великую княгиню; онъ ревниво оберегалъ ея расположенiе къ нему; поэтому онъ, подъ видомъ дружескаго совета, далъ понять Уилльямсу, что ему следовало просить объ отозванiи его изъ Петербурга, и не только возбуждалъ препятствiя къ возвращенiю графа Понятовскаго въ Петербургъ, но уклонялся отъ пересылки писемъ Екатерины къ Понятовскому; наконецъ, онъ хлопоталъ объ отъезде въ Укранеу, подъ предлогомъ его большой славы, преданнаго ей гетмана графа Кирилла Разумовскаго. Все это служило доказательствомъ вероломства Бестужева, который думалъ только о себе, а самъ ничего не делалъ для другихъ. Почему Уилльямсъ изъ привязанности къ Екатерине, возраставшей съ каждымъ днемъ, а также изъ дружбы къ Понятовскому и для собственной пользы начертилъ великой княгине следующiй планъ действiй (Answers No 11, 9 сентября; Answers No 33, 10 сентября). Главнейшая задача заключалась въ возвращенiи Понятовскаго, которое могло совершиться только посредствомъ Бестужева, такъ какъ если бы графъ Станиславъ-Августь возвратился безъ оффицiальнаго характера, то его положенiе въ Петербурге было бы невозможнымъ, къ нему бы отнеслись какъ къ подозрительной личности, и онъ, Уилльямсъ, не былъ бы въ состоянiи его защитить. Хотя Бестужевъ боялся графа и считалъ его слишкомъ смелымъ, но Екатерина должна была заявить ему безусловное и настойчивое требованiе о возвращенiи графа; она должна была дать понять канцлеру, что только при возвращенiи графа черезъ посредство Бестужева последнiй могъ бы разсчитывать на ея расположенiе въ настоящемъ и на покровительство въ будущемъ. Такъ какъ содействiе Бестужева являлось въ этомъ деле безусловно необходимымъ, то Екатерина не должна была съ нимъ ссориться. Ей следовало послать Бернарди къ Бестужеву съ заявленiемъ, что она желаетъ, чтобъ Уилльямсъ отправилъ письма Понятовскому. Уилльямсъ на-отрезъ откажется, подъ предлогомъ, что не желалъ более вмешиваться въ это дело, после чего канцлеръ, во избежанiе разрыва съ Екатериной, будетъ вынужденъ отправить письма и возвратить Понятовскаго. Если Екатерина сделаетъ видъ, что она разгневана на Уилльямса, темъ лучше, такъ какъ Бестужевъ подумаетъ, что посолъ потерялъ окончательно доверiе и что съ однимъ Понятовскимъ ему легко будетъ справиться и прибрать его въ рукамъ. Вместе съ темъ, у него исчезнетъ всякое подозренiе въ существованiи тайной переписки между великой княгиней и Уилльямсомъ. Екатерина должна была внушить Бестужеву, чтобъ онъ обращался къ Уилльямсу съ настойчивымъ требованiемъ подъ угрозой, въ случае его неисполвенiя, потери ея расположенiя къ нему. Когда онъ увидитъ, что Уилльямсъ упорствуетъ, онъ будетъ считать его потерявшимъ всякое доверiе великой княгини, а себя -- восторжествовавшимъ надъ соперникомъ. Онъ убедится въ действительности расположенiя Екатерины въ Понятовскому и въ томъ, что онъ, одинъ, въ состоянiи ей угодить; онъ сделаетъ все изъ опасенiя, чтобъ Екатерина не обратилась въ другимъ русскимъ пособникамъ. Таковъ былъ путь, намеченный Уилльямсомъ, которому должна была следовать великая княгиня для того, чтобъ побудить канцлера къ возвращенiю Понятовскаго въ Петербургъ. Кроме того, Уилльямсъ ей указалъ, что Бестужевъ держался на своемъ посту только въ виду того кредита, которымъ, какъ предполагали, онъ пользовался у великой княгини. Основываясь на этомъ предположенiи, Шуваловы въ последнее время сблизились съ нимъ. Поэтому отъ Екатерины самой зависело ихъ привязать въ себе, не прибегая въ посреднику, который действовалъ исключительно для своей выгоды. Препятствiя, которыя ставилъ Бестужевъ возвращенiю графа Понятовскаго, привели великую княгиню въ негодованiе. "У меня голова идетъ кругомъ,-- писала она Уилльямсу,-- я не знаю, что говорю, что делаю; смешно вамъ признаться, что я испытываю такое состоянiе въ первый разъ въ жизни. Не бросайте меня въ этомъ бедствiи, въ которомъ я нахожусь" (Letters No 19, 11 сентября; No 20, 8 сентября; No 21 письмо, 13 сентября). Она готова была явиться къ Бестужеву лично и просить его, чтобъ онъ исполнилъ ея просьбу... "Если мне останется только этотъ способъ,-- пишетъ она (Letters No 19, 11 сентября),-- я очень надеюсь на него; хотя я хорошо знаю, что канцлеръ любитъ только самого себя, но я считаю, что после денегъ я представляю изъ себя нечто, что должно произвести впечатленiе на него и у него". Наконецъ, она готова была предложить Бестужеву часть денегъ, ею полученныхъ отъ англiйскаго короля, лишь бы онъ обязался вернуть Понятовскаго къ Рождеству (Letters No 21, 13 сентября).
Ее радовало однако ты, что Понятовскiй ничего не зналъ о техъ непрiятностяхъ, которыя она переживала; но Уилльямсъ советовалъ ей написать обо всемъ графу Станиславу-Августу и самъ ему написалъ письмо въ 12 страницъ, въ которомъ онъ, уверивъ его въ расположенiи къ нему великой княгини, сообщилъ, какъ онъ предполагалъ действовать въ будущемъ (Answers No 27, 8 сентября; No 21, 11 сентября; Letters No 18, 7 сентября).
на что великая княгиня ответила послу (Letters No 3, 12 августа), что это -- сущая правда (une vérité des plus véritables) которую она просила подтвердить ихъ отсутствующему другу. Уилльямсъ написалъ ей въ ответъ, что онъ уже шесть летъ, какъ состоялъ опекуномъ и наставникомъ Понятовскаго, что въ виду сего последнiй, безъ сомненiя, обязанъ былъ ему во многомъ, но что никакое одолженiе не могло быть сравнено съ темъ, которое онъ ему делалъ, передавая ему эту сущую правду (Answers No 8, 13 августа).
Питая къ Понятовскому такое расположенiе, Екатерина писала Уилльямсу, насколько она тронута всеми заботами, которыя онъ имелъ о ихъ общемъ друге, сделавъ изъ него то, чемъ онъ былъ, и просила его воспроизвести портретъ молодого графа и прислать его ей; онъ бы сохранялся у нея въ ожиданiи истеченiя пяти месяцевъ, оставшихся до его прiезда (Letters No 9, 23 августа; No 11, 27 августа; No 14, 30 августа).
Отвечая великой княгине, Уилльямсъ писалъ, что, любя Понятовскаго какъ своего сына, онъ не усматривалъ въ этомъ никакой заслуги передъ Екатериной. Что же касается портрета, то онъ уклонился отъ исполненiя ея просьбы, говоря, что онъ пишетъ портреты слишкомъ реально (Answers No 15, 24 августа; No 18, 30 августа).
Въ своемъ искреннемъ расположенiи въ Понятовскому Екатерина, боясь возбудить его неудовольствiе, пишетъ Уилльямсу (Letters No 3, 12 августа), что гетманъ графъ К. Г. Разумовскiй, желая переговорить съ нею наедине о положенiи ихъ делъ, просилъ у нея свиданiя; она спрашивала Уилльямса, могла ли бы она принять гетмана, не возбудивъ подозренiя въ Понятовскомъ? Уилльямсъ ей ответилъ (Answers No 7, 19 августа), что Разумовскiй былъ другъ Понятовскаго. "Возможно ли -- спрашивалъ Уилльямсъ -- знать васъ и васъ же подозревать; я бы не могъ уважать того, которому я бы не доверялъ, а то, что я чувствую къ вамъ, превосходитъ уваженiе, это почти обожанiе и обожанiе, основанное на здравомъ разсудке и на разуме, которымъ Господь Богъ меня наделилъ".
Заботясь о своемъ друге, Екатерина просила Уилльямса (Letters No 15, 31 августа и 1 сентября) выслать Понятовскому 1000 червонцевъ изъ техъ денегъ, которыя она получила отъ англiйскаго короля, а въ письме отъ 21 сентября (Answers No 21) Уилльямсъ уведомилъ великую княгиню о высылке съ англiйскимъ курьеромъ денегъ по назначенiю.
(Letters No 21, 13 сентября), въ которомъ она, не допуская никакихъ отговорокъ канцлера по этому поводу, после его уверенiй въ преданности, удивлялась тому, что онъ могъ сообразоваться съ мненiемъ людей, домогавшихся неисполненiя ея желанiй, и высказывала, что разъ она требовала, то должна была иметь предпочтенiе передъ всеми, и что она добьется со свойственною ей настойчивостью возвращенiя Понятовскаго, которое зависело исключительно отъ него, Бестужева; поэтому она ставила ему категорическiй вопросъ, на который она ждала отъ него безусловнаго ответа: обязуется ли онъ въ томъ, что графъ Понятовскiй вернется къ Рождеству въ Петербургъ, такъ какъ только при условiи возвращенiя его черезъ посредство канцлера она обещала ему, Бестужеву, свое личное расположенiе и свое покровительство въ будущемъ. Со своей стороны, Уилльямсъ исполнялъ намеченную имъ программу. При свиданiи его съ канцлеромъ, котораго онъ нашелъ слаще млека и меда (il était comme la terre de Chanaan tout miel et lait -- Answers No 12, 13 сентября), Бестужевъ сталъ уговаривать посла, чтобъ онъ принялъ на себя отправленiе писемъ великой княгини Понятовскому и убедилъ Понятовскаго не прiезжать въ Петербургъ. Уилльямсъ на-отрезъ отказался исполнить подобныя порученiя, сославшись на то, что онъ не желалъ вмешиваться въ это дело и попасться въ западню. Но кроме того Уилльямсъ держалъ Бестужева въ своихъ рукахъ темъ, что, располагая большою суммою, которую король прусскiй предоставилъ въ его распоряженiе для подкупа, онъ далъ понять канцлеру, что при известныхъ условiяхъ и ему могла перепасть часть этихъ денегъ (Answers No 12, 13 сентября). Независимо отъ того, Уилльямсъ уверялъ, что, по его представленiю, англiйское правительство не уплатить Бестужеву пенсiи, которую онъ получалъ отъ короля, до техъ поръ, пока Понятовскiй не вернется обратно въ Петербургъ черезъ его посредство (Answers No 34. 8 сентября; Answers No 21, 11 сентября).
Настойчивость Екатерины стала мало-по-малу действовать и Бестужева. Онъ подослалъ къ ней Бернарди сказать, что ее она такъ уже хочетъ возвращенiя Понятовскаго, онъ могъ бы вернуться въ качестве Саксонскаго министра при императорскомъ дворе. Екатерина на-отрезъ отказалась отъ такого предложенiя, требуя, чтобы канцлеръ исполнилъ то, что обещалъ (Letters No 24, 17 сент.).
Сообщая Уилльямсу о такомъ предложенiи, она умоляла его не оставлять ее въ досаде, которая все более и более ею овладевала, и добавляла, что она готова сама идти ходатайствовать передъ канцлеромъ; она была убеждена, что возьметъ верхъ надъ всеми другими соображенiями, такъ какъ онъ ее любилъ, насколько подобный человекъ могъ любить.
того, успеетъ ли Августъ III прибыть въ Варшаву и созвать сеймъ.
Понятовскiй писалъ Уилльямсу, что, по его сведенiямъ, Августа III ожидали въ Варшаве: "Если это такъ,-- успокаивалъ Уилльямсъ Екатерину (Answers No 30, 19 сентября),-- то все будетъ хорошо, и по заключенiи мира между Пруссiею и Саксонiею, Понятовскiй вернется въ Петербургъ". Въ ответъ на это сообщенiе Екатерина писала послу (LettersNo 25, 21 сент.), что съ техъ поръ, какъ онъ самъ надеялся на возвращенiе Понятовскаго, она чувствовала себя спокойнее, но выражала опасенiе за здоровье графа, такъ какъ все непрiятное ему вредно. Уилльямсъ, однако, счелъ нужнымъ объяснить ей, что нельзя было строить какiе-либо планы до прiезда Августа III въ Варшаву и созыва сейма, такъ какъ если бы онъ не прiехалъ, то возвращенiе Понятовскаго будетъ затруднительнымъ; но даже въ последнемъ случае -- добавлялъ Уилльямсъ (Answers No 31, 22 сент.) -- Бестужевъ могъ воздействовать на кого следовало, и возвращенiе состоится съ замедленiемъ на месяцъ или шесть недель.
политическихъ усложненiй, онъ считалъ необходимымъ присутствiе при императорскомъ дворе чрезвычайнаго посланника польскаго королевства, съ целью укрепленiя узъ дружбы, связывавшихъ оба правительства. Для замещенiя должности представителя короля польскаго, Бестужевъ указалъ на графа Понятовскаго, какъ на лицо, которое съумело снискать благоволенiе императрицы и расположенiе всего ея двора и, вследствiе этого, могло лучше другихъ оказать услуги своему королю и своей стране. Копiя съ этого письма была доставлена великой княгине, которая не преминула ее сообщить Уилльямсу съ замечанiемъ, что она осталась довольна такимъ шагомъ Бестужева (Letters No 23, 24 сент.).
Уилльямсъ, соглашаясь съ темъ, что письмо канцлера окажетъ свое действiе, находилъ только одинъ недостатокъ, а именно тотъ, что польскiй король не могъ назначить посланника отъ Речи Посполитой безъ одобренiя сената; онъ могъ однако безъ его согласiя послать изъ Дрездена повереннаго по деламъ Польши (Answers No 40, 26 сент.). На эту оговорку Уилльямса Екатерина заметила, что самъ Брюль убедится въ действительномъ желанiи канцлера, чтобы Понятовскiй вернулся, и прибегнетъ къ последнему способу при невозможности примененiя перваго (Letters No 26, 26 сент.).
Въ одномъ изъ своихъ писемъ Уилльямсу Понятовскiй просилъ написать его отцу и матери, чтобы они содействовали его возвращенiю въ Петербургъ. Сообщая объ этой просьбе (Answers No 55, 27 сент.; Letters No 43. 19 окт.), Уилльямсъ писалъ Екатерине, что графиня Понятовская -- умная женщина, но ханжа, что она любитъ своего сына и питаетъ къ нему, Уилльямсу, какъ ни къ кому иному, большое доверiе, которымъ онъ не преминетъ всецело воспользоваться.
Уилльямсъ, действительно, написалъ графине Понятовской (Answers No 45, 25 окт.), что если она чувствовала себя чемъ-нибудь ему обязанною, то она могла выразить свою благодарность ему возвращенiемъ своего сына. Далее, онъ указалъ на ту пользу, которую молодой Понятовскiй оказалъ ему своимъ содействiемъ, я на те успехи, которые онъ проявилъ въ делахъ: "однимъ словомъ -- писалъ Уилльямсъ Екатерине,-- я выразилъ все, съ целью добиться того, чего мы оба такъ сильно желаемъ. Какъ мне прiятно сделать вамъ удовольствiе!"
просила Уилльямса переговорить съ Иваномъ Ивановичемъ Шуваловымъ и принять на себя защиту ихъ друга; сама же она собиралась объясняться съ Бестужевымъ, на основанiи какихъ данныхъ императрица обвиняла Понятовскаго въ шпiонстве (Letters No 28, 5 окт.). Успокаивая великую княгиню насчетъ того, что приведенные слухи чистейшiй вздоръ, Уилльямсъ ей сообщилъ содержанiе разговора, который онъ имелъ съ Бестужевымъ (Answers No 37, 7 окт.). канцлеръ больше всего боялся потерять благорасположенiе Екатерины и уверялъ посла, что онъ делаетъ все, чтобы Понятовскiй вернулся, но еслибъ этого не случилось, то не следовало великой княгине его упрекать. Уилльямсъ на это ему заметилъ, что возвращенiе Понятовскаго не било государственнымъ деломъ, а деломъ дружескаго расположенiя, почему Бестужеву надлежало подумать о последствiяхъ неудачи. Уилльямсъ дружески советовалъ канцлеру не шутить съ волею великой княгини, такъ какъ она решилась достигнуть возвращенiя Понятовскаго во что бы то ни стало. Исполненiемъ такой воли Екатерины канцлеръ обезпечивалъ за собою навсегда то высокое доверiе, которымъ онъ пользовался у великой княгини. Последнiе доводы посла поразили канцлера, и онъ показался ему очень смущеннымъ. "Господи,-- писалъ Уилльямсъ Екатерине,-- какъ бы я желалъ, чтобы Понятовскiй вернулся для моего собственнаго утешенiя! Такой привязанный другъ, такой знающiй и осторожный пособникъ неоценимъ! Какъ онъ былъ бы мне полезенъ въ эту минуту; онъ, который делитъ со мною и горе, и радость, который любитъ меня, не ожидая какой-либо выгоды, который привязанъ ко мне безъ задней мысли и уважаетъ, потому что знаетъ меня. Правда, что я питаю къ нему нежность отца: онъ -- мой избранникъ, мой прiемышъ, и я радуюсь, когда вижу ежедневно, что мой разсудокъ не нахвалится вместе съ вами моимъ выборомъ, que ma raison et vous se louent de mon choix, и вамъ скоро пришлю его портретъ въ маломъ и большомъ размере".
Слухъ о прiезде Августа III въ Варшаву подалъ поводъ Уилльямсу написать (Answers No 56, 22 октября) великой княгине, что по всему вероятiю Понятовскiй могъ скоро вернуться, такъ какъ польскому королю было вполне естественно послать кого-нибудь съ целью известить императрицу о его прибытiи въ королевство, для чего ему надлежало созвать сенатъ и назначить Понятовскаго чрезвычайнымъ посланникомъ при императорскомъ дворе. Получивъ это сообщенiе, Екатерина поспешила выразить Уилльямсу свою радость (Letters No 46, 23 окт.).
Не доверяясь, однако, этимъ радужнымъ известiямъ, она, во избежанiе случайностей, искала сближенiя съ графомъ Петромъ Шуваловымъ для того, чтобы онъ содействовалъ осуществленiю ея мечты. Но надо было найти посредника для переговоровъ съ Шуваловымъ помимо Апраксина, которому она не доверяла, боясь, чтобы онъ не предалъ ее Бестужеву, а замыслы последняго ей казались наиболее опасными въ виду его мстительности. (Letters No 46, 23 окт.). На это Уилльямсъ заметилъ (Answers No 59, 24 окт.), что ея настойчивое желанiе относительно возвращенiя Понятовскаго могло быть исполнено только черезъ посредство одного Бестужева, такь какъ онъ былъ посвященъ въ тайну; Шуваловы въ этомъ деле не могли быть полезными, и имъ не следовало ничего обещать, а то Екатерина рисковала бы ничего отъ нихъ не получить. Уилльямсъ полагалъ, что возвращенiе Понятовскаго совершится скоро само собой.
Въ субботу 26 октября, Екатерина черезъ Уилльямса получила письмо отъ графа Станислава Авг. Понятовскаго и записку отъ его отца и сообщила сэру Чарльзу выдержку изъ письма своего друга (Answers No 62, 26 октября; Letters No 41, 27 октября). Въ немъ онъ разсказывалъ, какъ его мать добилась отъ него признанiя, почему онъ такъ страстно желалъ вернуться въ Петербургъ. Когда она узнала отъ него причину, она объявила ему, что не согласна на его отъездъ. Отчаянiе его было ужасно, но, несмотря на его слезы и мольбы, мать осталась непреклонной. Его удрученное состоянiе заметили великiй казначей графъ Флеммнигъ и его дядя князь Августъ Чарторыйскiй, воевода русскiй. Когда они узнали, въ чемъ дело, графъ Флеммингъ сказалъ, что ему надо спастись, и предложилъ свои услуги, чтобъ уехать, несмотря на сопротивленiе графини Понятовской. Затемъ, обратившись къ князю Августу, онъ воскликнулъ: "Нечего медлить,-- онъ сломалъ себе шею, и намъ предстоитъ то же самое, если онъ не вернется. Мы потеряемъ поддержку Екатерины и заслужимъ ея недоброжелательство, если онъ не возвратится". По обсужденiи положенiя, было решено между ними и графомъ Понятовскимъ отцомъ, что если его сынъ не будетъ отправленъ посланникомъ короля, то онъ поедетъ съ дядей канцлеромъ, княземъ Адамомъ Чарторыйскимъ, въ Литву, откуда переправится въ Петербургъ. Графъ Станиславъ-Августъ съ радостью ждалъ моментъ отъезда, когда получилось письмо Уилльямса, рисовавшее положенiе делъ въ Петербурге. Хотя эти известiя смутили отца графа Понятовскаго, но въ заключенiе онъ решился на отъездъ своего сына, какъ скоро последуетъ назначенiе его королемъ или вызовъ его изъ Петербурга.
Во время этихъ переговоровъ графъ Станиславъ-Августъ заметилъ, что по многимъ признакамъ его мать очень желала, чтобъ онъ вернулся, лишь бы она могла сказать себе, что она на то не дала своего формальнаго согласiя. Затемъ следовала въ письме Понятовскаго въ Екатерине просьба передать Уилльямсу, чтобъ онъ написалъ отцу его отпустить сына въ Петербургъ, такъ какъ онъ нуждался въ немъ. Этотъ предлогъ былъ необходимъ, чтобъ убедить графиню Понятовскую, которая повторяла, что еслибы Уилльямсъ действительно нуждался въ ея сыне, онъ бы формально потребовалъ отъ отца его возвращенiя. Между темъ русскiй поверенный въ делахъ при короле Августе III Гроссъ донесъ 4 ноября (24 октября) канцлеру изъ Варшавы (Letters, 4 ноября), что еще въ Дрездене онъ получилъ рекомендательныя письма, которыми былъ снабженъ Понятовскiй для передачи королю и его первому министру, графу Брюлю. Гроссъ успелъ исполнить данное ему порученiе, и когда молодой стольникъ явился въ Варшаву ко двору, онъ былъ принятъ королемъ весьма благосклонно. Графъ Брюль уверилъ Гросса, что король Августъ готовъ въ скорости отправить стольника съ порученiемъ императорскому двору, предварительно пожаловавъ ему голубую ленту. Отправка Понятовскаго отъ Речи Посполитой могла бы последовать только на основанiи постановленiя сената, но таковое потребовало бы много времени и врядъ ли увенчалось бы успехомъ. Самъ Понятовскiй предпочелъ бы для выигрыша времени отправиться съ порученiемъ отъ короля, получивъ верительныя грамоты, въ виду занимаемой изъ должности стольника великаго княжества литовскаго, не изъ канцелярiи Саксонiи, а изъ литовской канцелярiи. Выражая великой княгине свою радость въ виду скораго исполненiя ея желанiй, Уилльямсъ умолялъ Екатерину на коленяхъ (Answers No 80, 4 ноября; Answers No 46, 6 ноября), чтобы, по прiезде Понятовскаго, она была осторожной въ виду мнительности канцлера, который успелъ удалить гетмана графа Разумовскаго, старался, возстановивъ государыню противъ него, Уилльямса, вынудить его въ отъезду, и способенъ въ одну прекрасную ночь заключить подъ стражу самого Понятовскаго. Въ ответъ на это предупрежденiе, великая княгиня написала Уилльямсу, что сама хотела посоветоваться съ нимъ по сему предмету и будетъ видеться съ Понятовскимъ согласно указанiямъ посла (Letters, No 47, четвергъ 7 ноября). Въ томъ же письме она сообщала ему, что, согласно уведомленiю графа Брюля отъ 6 ноября (27 октября), полученному канцлеромъ, графъ Понятовскiй выезжаетъ черезъ 10 или 11 дней съ порученiемъ отъ короля Августа III, получивъ орденъ Белаго Орла. Еще 5-го ноября Саксонскiй поверенный въ делахъ при императорскомъ дворе Прассе уведомилъ дипломатическiй корпусъ о прибытiи графа Понятовскаго. Французскiй агентъ Дугласъ и австрiйскiй посолъ графъ Эстергази были очень поражены такимъ известiемъ. Сообщая объ этомъ великой княгине, Уилльямсъ писалъ (Answers No 48, 8 ноября), что канцлеръ велелъ ему передать черезъ Бернарди, чтобъ онъ предупредилъ графа Понятовскаго не останавливаться у великой княгини во избежанiе всякихъ толковъ. Уилльямсъ, однако, отказался вмешиваться, сказавъ, что, по всему вероятiю, Прассе или великая княгиня сняли домъ для помещенiя графа Понятовскаго.
постановленiя конференцiи, написанный рукою Екатерины и, очевидно, сообщенный ею въ переводе англiйскому послу. Этотъ переводъ помеченъ седьмымъ ноября. Въ немъ сказано, что такъ какъ назначенiе графа Понятовскаго посланникомъ не было угодно ея величеству въ виду его тесной дружбы съ англiйскимъ посломъ, то государыня повелела, чтобъ канцлеръ объявилъ секретарю Саксонскаго посольства Прассе, что данное ею Понятовскому рекомендательное письмо на имя короля Августа III выдано исключительно по его просьбе, что назначенiе его вовсе не угодно ея величеству и что вместо него она желала бы видеть, въ качестве представителя короля, уже состоявшаго при императорскомъ дворе графа Герсдорфа, который, какъ саксонскiй подданный, вернее служилъ бы его выгодамъ и внушалъ бы более доверiя. Въ случае же неминуемости прибытiя графа Понятовскаго было повелено иметь съ нимъ сношенiя лишь по такимъ деламъ, разрешенiе которыхъ не потребовало бы продолжительнаго пребыванiя его въ Петербурге. Таково содержанiе постановленiя конференцiи, находящагося (въ переводе) въ переписке между Уилльямсонъ и Екатериной; по справке же съ подлинными протоколами бывшей конференцiи 1756 года (марта 14 -- декабря 31), хранящимися въ московскомъ главномъ архиве министерства иностранныхъ делъ, оказывается, что 7-го ноября 1756 г. действительно состоялось заседанiе конференцiи, на которомъ, между прочимъ, имелось сужденiе о прiезде графа Понятовскаго, но протоколъ этого заседанiя отличается отъ передачи его въ переписке Уилльямса, хотя оба документа по коему смыслу имеютъ одинаковое значенiе.
Заседанiе 7 ноября 1756 г. состоялось подъ председательствомъ канцлера графа Бестужева при членахъ князе М. Трубецкомъ, А. Бутурлине, князе Михаиле Голицыне, графе Михаиле Воронцове и графахъ А. и П. Шуваловыхъ.
Въ пятомъ пункте протокола значится следующее: "королевско-польскiй дворъ началъ уже действительно возвращать свою доверенность и милость старымъ своимъ и здешнимъ партизанамъ князьямъ Чарторижскимъ, чему и доказательствомъ служитъ назначенiе сюда чрезвычайнымъ министромъ стольника литовскаго, графа Понятовскаго. Сiе последнее для великой конвенцiи, въ которой сей стольникъ известнымъ образомъ находится съ англiйскимъ посломъ Уилльямсомъ при нынешнихъ обстоятельствахъ, правда, не весьма желательно, но какъ отвращенiе того уже совсемъ невозможно, потому что оной теперь въ дороге быть имеетъ, да и фамилiя его темъ крайне огорчена была бы, такъ что здешнiй дворъ, вступившись столь сильно за оную, супротивленiемъ сему назначенiю пришедъ самъ въ некоторое съ собой разноречiе; то останется смотреть, каково будетъ ныне сего Понятовскаго здесь поведенiе, и потому искусно размерять, какъ далеко имеетъ простираться оказуемая ему въ делахъ поверенность, а между темъ определено послать рескрипты къ его в -- ству генералу фельдмаршалу и кавалеру Степану Федоровичу Апраксину и въ коллегiю иностранныхъ делъ". -- Въ томъ же протоколе значится рескриптъ следующаго содержанiя:
"Назначенiе министромъ къ намъ стольника литовскаго графа Понятовскаго по причине великой его съ аглинскимъ посломъ Уиллiамсомъ конвецiи при нынешнихъ обстоятельствахъ подлинно не можетъ намъ быть прiятно. Но понеже королевское при томъ намеренiе показать намъ и симъ самымъ выборомъ некоторую угодность всегда однако же призванiе заслуживаетъ, то и надлежитъ, чтобъ посланникъ Гросъ пристойный о томъ комплиментъ его величеству королю учинялъ; но при томъ графу Брилю въ вышшей доверенности и для единственнаго королевскаго известiя внушилъ, что хотя имевшее при томъ его величествомъ дружеское къ намъ намеренiе намъ подлинно прiятно, да и въ протчемъ весьма бы мы тому согласны были, чтобъ симъ способомъ вошли паки въ прежнюю его величества милость и доверенность князья Чарторыжскiе съ ихъ друзьями, за которыхъ мы у его величества заступленiе чинили и которыхъ мы всегда въ преданстве ко двору содержать стараться будемъ; то однакожъ изображенное въ рескрипте нашемъ подъ No 4 намеренiе, единственно въ пользе его королевскаго величества клонящееся, неотменно превозмогаетъ надъ всякими посторонними уваженiями и мы подлинно не находимъ теперь лучшаго присоветовать, какъ чтобъ, не показывая одному передъ другимъ ни предпочтенiя ни огорченiя, и содержа всехъ равно, равно каждаго, принудить къ своей должности. При чемъ надобно, чтобъ Гроссъ и о томъ въ вышшемъ секрете графа Бряля предупредилъ, что буде графъ Понятовскiй по прiезде сюда не найдетъ тотчасъ такой доверенности, каковой бы въ протчемъ пребывающiй между вами теснейшiй союзъ требовалъ, то не умаленiе нашей въ королю дружбы, но сiе единственно причиною тому будетъ, что графъ Понятовскiй, будучи персонально въ великой дружбе и конекцiи съ посломъ Уилiамсомъ, усерднымъ коммисiонеромъ короля прусскаго, предосторожность и благоразумiе требуютъ по меньшей мере увериться напередъ о молчаливости сего молодого человека. Потребное изъ сего рескрипта къ сведенiю нашего генерала-фельдмаршала Апраксина ему уже отъ васъ сообщено" (л. 413).
Какъ въ подлинномъ протоколе конференцiи, такъ и въ переводе, сделанномъ Екатериной, высказывается недоверiе къ Понятовскому и предписывается вести дела съ нимъ осторожно. Такъ какъ переводъ, сообщенный Екатериной, более обстоятельно и резко изложенъ, то можно предположить, что это постановленiе было черновое, доставленное кемъ-нибудь изъ членовъ или канцелярiей конференцiи великой княгине и что оно было затемъ изменено и смягчено въ подробностяхъ. Но и въ этой измененной форме протоколъ выражалъ непрiязнь и недоверiе къ Понятовскому, а такъ какъ конференцiя состоялась подъ председательствомъ графа Бестужева, то великая княгиня не могла не подозревать въ канцлере коварныхъ целей въ отношенiи ея друга.
въ Варшаве Гроссъ пользовался даровымъ помещенiемъ отъ короля. Уведомляя о томъ Уилльямса (Letters No 38, 9 ноября), Екатерина писала, что хотела нанять для Понятовскаго домъ певца Марко противъ Казанскаго собора {Графъ Понятовскiй, по прiезде, поселился на Адмиралтейской стороне близъ Гостинаго двора, въ доме полковника Марка Федоровича Полторацкаго; фасадъ и планъ этого дома хранятся въ московскомъ главномъ архиве; этотъ домъ находится, по всему вероятiю, на месте того, который стоитъ на углу Невскаго и Екатерининскаго канала въ Милютиныхъ рядахъ. Маркъ Полторацкiй (1729--1795), сынъ соборнаго протоiерея въ г. Соснице, черниговской губернiи, былъ возведенъ въ дворянство при Елисавете Петровне, управлялъ придворной певческой капеллой; умеръ въ чине действительнаго статскаго советника.} и что Понятовскiй, по прiезде, долженъ быть покорнымъ какъ ягненокъ для того, чтобы овладеть Бестужевымъ. "Говоряте, что хотите,-- писала великая княгиня, но имъ можно овладеть" (il est attrapable). Уилльямсъ, однако, настаивалъ на томъ (Answers No 49, 10 и 11 ноября), чтобъ она прервала сношенiя съ канцлеромъ, такъ какъ онъ ее предавалъ. По словамъ англiйскаго посла, все совершится по желанiю канцлера: гетманъ первый уедетъ; онъ, Уилльямсъ, принужденъ будетъ удалиться, во избежанiе того, чтобъ императрица сама не потребовала его отозванiя, а Понятовскому дозволено будетъ остаться только для того, чтобъ сделать комплиментъ, но онъ будетъ подвергнутъ такому надзору въ теченiе своего пребыванiя, что Уилльямсъ, какъ ея лучшiй другъ, советовалъ ей и не думать о свиданiи съ нимъ, но ожидать терпеливо более счастливыхъ дней. Онъ убеждалъ ее обратиться въ графу Александру Ивановичу Шувалову, прося его передать его двоюродному брату, Ивану Ивановичу Шувалову, что она вполне вверяетъ себя ему съ темъ, чтобы онъ не держалъ стороны канцлера, который поступилъ предательски съ нею. Уилльямсъ доказывалъ великой княгине, что влiянiе Бестужева на Шуваловыхъ происходило исключительно изъ ихъ предположенiя, что онъ пользовался особымъ ея доверiемъ. Если же Бестужевъ управлялъ Шуваловыми на основанiи этого предположеннаго доверiя, то не лучше ли Екатерине управлять ими непосредственно. Почему Уилльямсъ убеждалъ ее переговорить съ Иваномъ Шуваловымъ, ему доверяться и ему обещать свое покровительство въ будущемъ.
Убежденiя Уилльямса очень смутили Екатерину. После трехдневныхъ размышленiй она, стесняясь порвать окончательно съ Бестужевымъ, решилась написать Ивану Ивановичу Шувалову, что, потерявъ доверiе къ канцлеру, она обращается къ нему, Шувалову, за его содействiемъ, обещая свое покровительство въ будущемъ. Это письмо было передано Ивану Ивановичу Нарышкинымъ, принесшимъ Екатерине ответъ Шувалова, который, благодаря за оказанное ему доверiе, выразилъ свою полную готовность быть полезнымъ великой княгине. Въ то же время Бестужевъ, предчувствуя, что она подозревала его въ измене, писалъ ей, что онъ очень опечаленъ ея недоверiемъ; Екатерина же ему ответила, что, не сомневаясь въ его искренности, она просила не обижать ея друзей, намекая на Уилльямса, гетмана Разумовскаго и графа Понятовскаго, которые привязаны къ ней столько же, сколько и онъ самъ (Letters No 36, 13 ноября; No 31, 15 ноября).
изъ С. -Петербурга о томъ, какъ было принято императорскимъ дворомъ его назначенiе. Затемъ въ донесенiи описывались интриги французскаго повереннаго въ делахъ Дюрана, домогавшагося полученiя аудiенцiи у короля для того, чтобъ убедить его отправить въ С. -Петербургъ другое лицо, а не Понятовскаго. Узнавъ о томъ, Августъ III позвалъ графа въ кабинетъ и объявилъ ему, что онъ назначаетъ его министромъ въ Россiю. Въ виду этихъ интригъ Бестужевъ сообщилъ великой княгине, что онъ делалъ все возможное, чтобъ ее удовлетворять, но она сама видитъ, какъ ему было трудно. На это Еватерина пригрозила ему, что она порветъ съ нимъ все сношенiя, если онъ только посмеетъ ее обмануть, и что, обратившись съ письмомъ въ графу Брюлю, онъ могъ бы устранить все затрудненiя къ скорейшему прiезду графа Понятовскаго изъ Варшавы.
Настойчивость Екатерины понудила канцлера предписать Гроссу, чтобъ было оказано полное доверiе Понятовскому (Letters No 40, 20-го вовбря). Между темъ Уилльямсъ, усмотривъ, что положенiе его при императорскомъ дворе сильно поколебалось, вследствiе окончательнаго сближенiя Россiя съ Францiей, обратился въ своему правительству съ просьбой его отозвать. Сообщая объ этомъ решенiи, онъ писалъ Екатерине (Answers No 79, 21 ноября), чтобъ она вспомнила его предсказанiя о томъ, что ея друзья все потерпятъ: гетманъ Разумовскiй первый, Уилльямсъ второй, а за третьяго онъ страшно боялся. Последнiя слова очень огорчили Екатерину, и она спрашивала (Answers No 84, письмо Екатерины 23 ноября), неужели графъ Понятовскiй не съумеетъ своимъ обращенiемъ съ канцлеромъ привлечь его на свою сторону. Письмомъ отъ 26 ноября графъ Понятовскiй сообщалъ великой княгине (Answers No 85, письмо Екатерины 25 ноября), что графъ Брюль подъ разными предлогами откладывалъ его отъездъ и выражалъ свое глубокое горе, какъ тяжело будетъ ему, когда онъ прiедетъ въ С. -Петербургъ, отказаться въ виду его положенiя, какъ министра короля Августа III, отъ всякихъ сношенiи съ Уилльямсомъ, правительство котораго держало сторону короля прусскаго. Утешая великую княгиню (Answers No 34, 26 ноября), которая очень огорчалась темъ, что оба ея друга будутъ разъединены, Уилльямсъ писалъ, что онъ уверенъ въ привязанности Понятовскаго къ нему и что если нельзя будетъ имъ видеться, они оба найдутъ способъ обменяться мыслями. Онъ льстилъ себя надеждой, что когда-нибудь Екатерина и король прусскiй, въ качестве ея пособника (lieutenant) сделаютъ Понятовскаго польскимъ королемъ. Но въ ту минуту Уилльямсъ выражалъ свое безпокойство относительно путешествiя графа, такъ какъ повсюду царствовала измена и ему передавали такiе слухи, которымъ ему не хотелось верить.
"назовите меня злодеемъ (scélérat), но не Бестужевымъ, если Понятовскiй не вернется". Но затемъ канцлеръ прибавилъ, что замедленiе въ отъезде Понятовскаго могло произойти только отъ него самого, и передалъ великой княгине, что по разсказу графа Эстергази, французскiй агентъ Дугласъ имелъ письма отъ Дюрана изъ Варшавы, въ которыхъ тотъ жаловался, что Понятовскiй назвалъ его негодяемъ (faquin). Эти слухи до крайности возмутили великую княгиню, которая выразила канцлеру свое негодованiе и подозренiе въ томъ, что онъ строилъ тайныя козни, чтобъ воспрепятствовать прiезду графа. Великая княгиня просила Уилльямса дать ей советь, какъ преодолеть этого проклятаго человека (Letters No 50, 3 декабря). Уилльямсъ ответилъ, что онъ сильно подозревалъ саксонскаго секретаря Прассе въ томъ, что онъ действовалъ совместно съ Эстергази и съ Дугласомъ, чтобъ помешать прiезду графа Понятовскаго въ Петербургъ (Answers No 69, 7 декабря), но по сведенiямъ Бернарди, сообщеннымъ Екатерине (Letters 54, 8 декабря), Прассе былъ очень заинтересованъ въ прiезде Понятовскаго въ качестве представителя Августа III и въ томъ, чтобы ему были поручены одни польскiя дела, такъ какъ Бестужевъ обещалъ Прассе место саксонскаго резидента въ Петербурге, тогда какъ, если бы прiехалъ Саксонскiй посланникъ, Прассе не могъ бы быть назначенъ резидентомъ. Уилльямсъ, однако, продолжалъ не доверять Бестужеву, который, по его мненiю, умелъ выворачиваться, какъ всякiй человекъ, лишенный совести. Что же касается Прассе, то онъ былъ опасенъ, насколько могъ быть опаснымъ дуракъ (aussi dangereux qu'une bote peut l'être. Answers 72, 9 декабря). Получивъ отъ канцлера письмо Гросса отъ 5 декабря (24 ноября), по которому Понятовскiй, выехавъ черезъ четыре или пять дней, долженъ былъ прибыть въ конце года {Letters No 53, письмо 10 декабря.}, великая княгиня спросила у канцлера, во сколько дней могъ прiехать посланникъ изъ Варшавы, такъ какъ ей известно, что для частнаго лица достаточно восьми дней. Отвечая Екатерине (Answers No 66, 11 декабря), что если бы Понятовскiй выехалъ черезъ пять дней после 5 декабри (24 ноября), то онъ бы долженъ былъ уже быть на месте, такъ какъ въ тринадцать дней можно было совершить это путешествiе вполне спокойно,-- Уилльямсъ писалъ, что онъ готовилъ ей очень серьезное письмо насчетъ прiезда Понятовскаго, излагая въ немъ свои советы, свои мысли и подозренiя. Между темъ Екатерина получила (Letters No 52 (b), 13 декабря) черезъ канцлера письмо отъ Понятовскаго также отъ 5 декабря (24 ноября), въ которомъ онъ сообщалъ, что надеялся выехать въ следующiй четвергъ и прибить черезъ три недели отъ этого дня. Вместе съ этимъ письмомъ канцлеръ доставилъ великой княгине записку графа Брюля къ Бестужеву, въ которой саксонскiй министръ извинялся въ томъ, что задерживалъ Понятовскаго впредь до прiезда въ Варшаву австрiйскаго и французскаго пословъ, которымъ миссiя Понятовскаго казалась подозрительной. По прочтенiи этой записки, Екатериной овладело безпокойство, такъ какъ ни графъ Брольи, ни графъ Штернбергъ не собирались выезжать изъ Дрездена и ожиданiе ихъ прiезда въ Варшаву могло продолжаться несколько месяцевъ. Это препятствiе скрывалось Бестужевымъ, на котораго великая княгиня сильно негодовала.
Приближавшiйся день рожденiя императрицы предполагалось провести вне Петербурга, такъ какъ Елисавета Петровна говела на Рождество и выезжала въ Царское Село, а великiе князья -- въ Оранiенбаумъ. Поэтому Екатерина, опасаясь, чтобы Понятовскiй не прiехалъ во время ея отсутствiя, оставила сэру Чарльзу письмо на имя графа (Letters No 52, 16 декабря). Но передъ отъездомъ она получила отъ Уилльямса посланiе (Answers No 67, 14 декабря), въ которомъ онъ на коленяхъ умолялъ ее быть осторожной по прiезде графа, такъ какъ онъ, Уилльямсъ, былъ убежденъ, что канцлеръ решился забрать ее окончательно въ свои руки и не потерпитъ, чтобы кто-либо разделилъ съ нимъ ея милости. Уилльямсъ не сомневался, что Бестужевъ былъ способенъ на все, чтобы достигнуть своей дели. Канцлеръ умелъ прикрывать действiями другихъ то, что онъ непосредственно самъ совершилъ; такъ, напр., онъ распространилъ слухъ, что посольство Понятовскаго устроено вице-канцлеромъ графомъ Воронцовымъ, въ виду того, что рекомендательныя письма императрицы на имя короля польскаго были скреплены вице-канцлеромъ, а не имъ, Бестужевымъ; а если какая-нибудь беда случится съ Понятовскимъ въ Петербурге, то она произойдетъ отъ Бестужева, но онъ съумеетъ скрыть свое участiе, обманувъ всехъ, въ томъ числе и великую княгиню. Посему Уилльямсъ убеждалъ ее быть очень предусмотрительной въ свиданiяхъ съ Понятовскимъ, а въ особенности видеться съ нимъ у него или у третьихъ лицъ, но никогда у себя.
а именно 23 декабря, прибылъ въ Петербургъ посланникъ короля польскаго, графъ Станиславъ-Августъ Понятовскiй, которому Августъ III, при его назначенiи, пожаловалъ орденъ Белаго Орла. На следующiй день Екатерина сообщила Уилльямсу содержанiе полученнаго ею письма посланника (Letters No 49, 24 декабря). Онъ писалъ, что онъ начертилъ себе следующiй планъ, съ целью укрепить свое нетвердое положенiе при императорскомъ дворе. При посещенiи канцлера, прiемъ у котораго былъ назначенъ на 24-е декабря отъ одиннадцати до двенадцати часовъ, Понятовскiй собирался ему высказать свою безусловную преданность. Затемъ ему следовало заручиться доброжелательствомъ австрiйскаго посла графа Эстергази; когда онъ этого достигнетъ, все происки Дугласа скоро окажутся безсильными. Наконецъ, онъ покажетъ видъ, что не имеетъ никакихъ сношенiй съ англiйскимъ посломъ. Понятовскiй просилъ Екатерину убедить Уилльямса въ необходимости такой тактики для блага ихъ троихъ и съ целью быть полезнымъ послу черезъ некоторое время, чего графъ горячо желалъ изъ благодарности къ нему и по влеченiю своего сердца. Такое обращенiе съ Уилльямсомъ было крайне прискорбно, но къ этому его принуждали обстоятельства и онъ полагался на правдивость и разсудительность самого Уилльямса.
Екатерина добавляла, что она считала излишнимъ поддерживать ходатайство своего друга, успевъ убедиться въ строгихъ правилахъ англiйскаго посла. "Я более чемъ когда-либо вашъ другъ,-- писала Екатерина,-- и нахожусь въ отчаянiи, что причинила вамъ горе въ отношенiи графа Понятовскаго".
Уилльямсъ ответилъ Екатерине 26 декабря (Answers No 70, 26 декабря), одобряя планъ действiй графа, которому онъ самъ бы советовалъ не показывать вида, что имелъ съ нимъ общенiе. Одинъ графъ могъ бы когда-либо его уверить, что онъ отрекался отъ всякой дружбы съ винъ, а самъ Уилльямсъ считалъ бы себя глупейшимъ человекомъ на всемъ свете, если бы ошибся въ душевныхъ качествахъ Понятовскаго. Если графу тяжело обходиться съ нимъ подобнымъ образомъ, то у него, Уилльямса, душа скорбитъ изъ-на того только, что отношенiя между ними могутъ показаться холодными. Но убежденный въ томъ, что такая мера полезна и необходима графу, Уилльямсъ не только ея не порицалъ, но безусловно одобрялъ.
существомъ на свете, если бы Небо ей не помогло расплатиться съ Уилльямсомъ. "Сколько я вамъ обязана,-- восклицаетъ она,-- и какъ бы мне хотелось вамъ это вправить!"
Уилльямса, въ томъ, что графъ остался его лучшимъ другомъ. Онъ его приметъ какъ сына, уверенъ въ его любви, а этого для него довольно. Графъ потерялъ бы его дружбу и заслужилъ бы его презренiе, если бы онъ отказался отъ даннаго ему порученiя. Онъ слишкомъ много былъ обязанъ великой княгине, чтобы не пожертвовать ей всемъ, кроме чести, такъ какъ иначе онъ бы заслужилъ ея презренiе. Но, покинувъ его, графъ не поступилъ бы безчестно, такъ какъ подобное обращенiе съ нимъ служило бы только отговоркой, и онъ, Уилльямсъ, былъ бы готовъ его оправдать въ главахъ всего света. Въ заключенiе Уилльямсъ писалъ, что онъ обнимаетъ Понятовскаго отъ всей души, любя его какъ сына, а если бы онъ былъ действительно его сынъ, то онъ, Уилльямсъ, заставилъ бы его действовать, какъ действовалъ графъ, исполняя свой долгъ. "Если же я страдаю,-- кончалъ Уилльямсъ,-- помните, что это для васъ обоихъ; въ этомъ -- мое утешенiе; въ такихъ случаяхъ познаются истинные друзья".