| Приглашаем посетить сайт |
|
Державин (derzhavin.lit-info.ru)
|
Глава I.
Графъ Станиславъ-Августъ Понятовскiй родился 17 января 1732 года въ Литве, въ замке Волчине, брестскаго воеводства, принадлежавшемъ тогда его отцу, графу Станиславу.
Мать его, Констанцiя Понятовская, была изъ дома князей Чарторыйскихъ.
"После осады Данцига,-- говоритъ Понятовскiй,-- мои родители велели привезти меня туда {Въ 1784 году Данцигъ осаждали русскiя войска подъ начальствомъ фельдмаршала Миниха. Въ немъ находился польскiй король Станиславъ Лещинскiй. Городъ былъ взятъ 28 iюня 1734 г., а король спасся бегствомъ. Въ числе его приверженцевъ былъ гр. Станиславъ Понятовскiй, къ нему и былъ привезенъ его сынъ Станиславъ-Августъ.}. Мне было три года. Моя мать принялась сама за мое воспитанiе съ темъ чрезвычайнымъ разумомъ, которымъ она уже прославилась при воспитанiи моихъ старшихъ братьевъ, но съ еще более тщательнымъ вниманiемъ.
Эта действительно замечательная женщина не только обучала меня сама половине предметовъ, которые обыкновенно поручаются заботамъ наставниковъ, но и приложила по преимуществу свои усилiя къ тому, чтобы закалить мою душу и развить во мне возвышенныя чувства, которыя, согласно ея видамъ, въ самомъ деле скоро отдалили меня отъ обыкновеннаго детскаго обихода, но вместе съ темъ были причиною многихъ моихъ недостатковъ. Я счелъ себя выше своихъ товарищей, частью потому, что я не делалъ того, что признавалось проступкомъ съ ихъ стороны, а также потому, что я зналъ многое, чему ихъ еще не обучили. Я сталъ маленькимъ существомъ, которое казалось очень гордымъ.
Действительное и всеобщее несовершенство народнаго воспитанiя въ Польше, какъ въ научномъ, такъ и въ нравственномъ отношенiи, побудило мою мать не допускать меня въ общенiю со всеми теми, которые могли подать мне дурной примеръ; это оказало на мое развитiе настолько вредное, насколько и благотворное влiянiе.
При ограниченiи круга моихъ знакомыхъ одними совершенными людьми, я почти ни съ кемъ не говорилъ, а вследствiе немалаго числа лицъ, которыя считали себя презираемыми мною, я прiобрелъ незавидное отличiе иметь враговъ уже съ пятнадцатилетняго возраста, но зато выдержка, къ которой меня прiучили, оградила меня отъ заразы, причиняемой обыкновенно молодымъ людямъ дурнымъ товариществомъ.
Я усвоилъ и питалъ ненависть ко всякой лжи, но въ виду моего возраста и моего положенiя уже слишкомъ сильно развилась во мне эта ненависть ко всему тому, что прiучили меня считать пошлымъ и посредственнымъ. Мне, такъ сказать, никогда не было предоставлено времени быть ребенкомъ,-- точно апрель месяцъ исключить изъ временъ года. Теперь я нахожу, что это -- невознаградимое лишенiе, на которое я могу пожаловаться, такъ какъ я думаю, что наклонность къ меланхолiи, которую я, къ сожаленiю, испытываю такъ часто, происходитъ отъ этого неестественнаго и ранняго благоразумiя; оно, однако, не оградило меня отъ ошибокъ, которыя были мне суждены, но предполагаю сделать изъ меня энтузiаста въ слишкомъ нежномъ возрасте.
Двенадцати летъ меня настолько серьезно смущали богословскiе вопросы о свободе воли и предопределенiи, о ложности чувствъ, объ абсолютномъ пиронизме, что я заболелъ.
Это не значитъ, чтобы моя мать имела странность обучать меня въ этомъ возрасте метафизике, но, стараясь удалить меня отъ пустого препровожденiя времени, свойственнаго детству, и прiучая меня быть внимательнымъ ко всему, что говорилось вокругъ меня, она достигла того, что я усвоилъ и обдумалъ много идей, на которыхъ вовсе не следовало мне останавливаться. Вследствiе нежнаго расположенiя и живого воображенiя, я былъ склоненъ увлекаться до восторженности всемъ темъ, что было или казалось достойнымъ уваженiя и похвалы, какъ въ отношенiи людей, такъ и относительно предметовъ; но это увлеченiе заставляло меня, равнымъ образомъ, подвергать резвому неодобренiю и почти ненавидеть все то, что я считалъ достойнымъ порицаиiя. Достигнувъ наконецъ шестнадцати летъ, я былъ очень сведущъ для своего возраста, очень правдивъ, очень послушенъ своимъ родителямъ, почитая ихъ качества, съ которыми ничто не могло сравниться; я былъ поглощенъ мыслью, что тотъ, кто не былъ Аристидомъ или Катономъ, долженъ считаться ничтожествомъ; я былъ впрочемъ маленькаго роста, коренастъ, неловокъ, нездороваго вида и во многихъ отношенiяхъ казался дикимъ арлекиномъ (arlequin sauvage).
Съ такою наружностью меня послали путешествовать въ первый разъ".
Отецъ Понятовскаго, признавая военно-походную жизнь самою лучшею школою для образованiя характера молодого человека и пользуясь темъ, что въ 1748 году русскiя войска, подъ начальствомъ князя Репнина {Генералъ-фельдцейхмейстеръ князь Василiй Аникитичъ Репнинъ, начальникъ корпуса въ 30. 000 чел. для действiй на Рейне, Мозеле и въ Нидерландахъ. Онъ умеръ на возвратномъ пути въ Россiю въ 1748 г. (31 iюня).}, проходили черезъ Польшу на помощь Австрiи, направилъ своего сына къ генералу Левендалю, для участiя въ походе, и поручилъ его маiору Кенигфельсу, бывшему адьютанту фельдмаршала Миниха. Но молодому Понятовскому не удалось понюхать пороху, такъ какъ скоро были подписаны въ Ахене предварительный условiя мира {Миръ, заключенный въ Ахене 18 октября 1748 г., закончилъ войну объ австрiйскомъ наследстве.}. Однако, снабженный рекомендательными письмами въ фельдмаршаламъ саксонскому и гр. Левендалю, онъ въ сопровожденiи маiора Кенигфельса, отправился въ дорогу, чтобы посмотреть на войска и познакомиться съ военнымъ деломъ. Передъ отъездомъ, родители взяли съ него слово, что онъ не будетъ играть ни въ какiя азартныя игры, что въ ротъ не возьметъ никакого вина, ни другого спиртнаго напитка и не женится ранее тридцати летъ.
"Я -- говоритъ Станиславъ-Августъ -- остался веренъ этимъ обещанiямъ, изъ которыхъ второе предохраняло меня отъ чрезмернаго употребленiя крепкихъ напитковъ, которому было подвержено тогда все общество въ Польше".
маршалу Саксонскому. Въ октябре 1748 года онъ возвратился въ Польшу. Следующее его путешествiе было въ Берлинъ, где впервые онъ познакомился съ кавалеромъ Генбюри Уилльямсомъ, тогдашнимъ британскимъ министромъ при короле прусскомъ.
Сэръ Чарльзъ Генбюри Уилльямсъ происходилъ изъ древняго рода графства Ворчестеръ. Его отецъ, Джонъ Генбюри, служилъ маiоромъ въ королевскихъ войскахъ и былъ однимъ изъ директоровъ "Компанiи южнаго моря" (South Sea Company). Имея лично большое состоянiе въ поместьяхъ графства Монмаутшира и въ заводахъ, онъ случайно получилъ въ 1720 году, по духовному завещанiю некоего Уилльямса, более 70. 000 фунтовъ стерлинговъ подъ условiемъ прiобретенiя поместья, владелецъ котораго принялъ бы имя и гербъ Уилльямса. Джонъ Генбюри купилъ въ своемъ графстве замокъ Кольбрукъ и передалъ его своему третьему сыну Чарльзу, крестнику Уилльямса, принявшему эту фамилiю.
Чарльзъ Генбюри Уилльямсъ родился въ 1709 году. Получивъ воспитанiе въ известной Итонской школе и совершивъ путешествiя на материке, онъ женился въ 1732 году на лэди Фрэнсесъ Конингби, отъ которой у него родились две дочери. Этотъ бракъ, до всему вероятiю, не былъ очень счастливъ. Избранный въ 1735 году членомъ парламента, Уилльямсъ принадлежалъ къ партiи виговъ и былъ вернымъ сторонникомъ управленiя сэра Роберта Уальполя. Онъ не отличался особымъ красноречiемъ, но былъ известенъ живостью и изяществомъ своего разговора, своимъ едкимъ словомъ, остроумiемъ своихъ замечанiй, красивыми манерами и своимъ богатствомъ.
Кроме того, онъ славился своими сатирическими стихотворенiями. Занимая должность казначея морского ведомства (рауmaster of the marine (съ 1739 r. по 1746 r.), онъ въ этомъ году обратился въ королю съ ходатайствомъ о назначенiи его на дипломатическiй постъ за границу. Пожалованный въ кавалеры ордена Бани, онъ въ 1747 г. получилъ место посланника при Саксонскомъ дворе въ Дрездене.
На дипломатическомъ поприще Уилльямсъ проявилъ большую способность къ деламъ и немалое искусство. Онъ доказалъ, что умелъ владеть перомъ не только для сочиненiя сатирическихъ произведенiй, но и для наложенiя дипломатическихъ бумагъ. Онъ обладалъ свойствами, самыми необходимыми для этого поприща; онъ былъ уменъ, образованъ, представителенъ и богатъ; его искусство по веденiю переговоровъ было замечательно; его беседа блестела остроумiемъ. Своимъ благороднымъ обращенiемъ, веселымъ расположенiемъ духа, уменьемъ великолепно принять и угостить изысканнымъ столомъ, онъ привлекалъ къ себе всехъ. Обладая большимъ тактомъ и большою прозорливостью, онъ очень легко разгадывалъ самые различные характеры, умелъ отлично пользоваться слабыми сторонами своихъ противниковъ по веденiю переговоровъ и снискивать расположенiе техъ, подъ невидимымъ влiянiемъ коихъ находились лица, действовавшiя на первомъ плане. Его депеши были изложены живымъ и блестящимъ слогомъ; онъ отличался уменьемъ легко и правдиво передавать портреты замечательныхъ личностей и представлять подробные отчеты о своихъ политическихъ переговорахъ, не утомляя вниманiя читателя. Его частныя письма къ друзьямъ въ своемъ изложенiи не уступали его депешамъ и представляясь столь же важными. Они ходили по рукамъ, забавляя и поучая лицъ причастныхъ къ управленiю делами королевства.
Уилльямсъ, по порученiю короля Георга, ездилъ въ Варшаву и находился при Августе III во время открытiя имъ сейма. Здесь Уилльямсъ сблизился съ князьями Чарторыйскими и взялъ подъ свое покровительство 18-летняго юношу Понятовскаго.
"Мое знакомство съ англiйскимъ посланникомъ -- пишетъ онъ -- стало еще теснее и послужило во многомъ къ тому, что высшемъ обществе я прiобрелъ уваженiе и значенiе влiятельнаго человека, вовсе несвойственныя моему возрасту и моей малорослой внешности, которая разрослась только въ этомъ году".
Сопутствуя королю Августу III въ Дрезденъ, Уилльямсъ пожелалъ иметь съ Понятовскимъ переписку въ шифрахъ касательно делъ, которыми могли интересоваться Чарторыйскiе.
Недолго сэръ Чарльзъ оставался въ Берлине; онъ не понравился королю Фридриху, благодаря своему злому языку и насмешливому характеру. Прусское министерство потребовало отозванiя его, и въ феврале 1751 года онъ уже былъ переведенъ опять въ Дрезденъ, куда осенью 1751 года къ нему былъ отправленъ своими родителями молодой Понятовскiй, прiехавшiй въ конце года изъ Саксонiи въ Вену и пробывшiй тамъ до апреля 1752 года. Вернувшись на родину, Понятовскiй получилъ должность коммиссара мазовецкаго воеводства, чемъ онъ воспользовался, чтобъ познакомиться съ управленiемъ края. Въ конце марта 1753 года молодой графъ предпринялъ новое путешествiе, черезъ Венгрiю, въ Вену, где встретился съ Уилльямсомъ, прiехавшимъ туда съ особымъ порученiемъ венскому двору отъ англiйскаго правительства. Совместное пребыванiе въ столице Австрiи еще более сблизило ихъ.
Изъ Вены Понятовскiй поехалъ въ Дрезденъ для осмотра саксонскихъ войскъ, а оттуда вместе съ Уилльямсомъ въ Голландiю. Въ августе 1752 года, Понятовскiй прiехалъ въ Парижъ {Описанiе его пребыванiя въ Париже и Лондоне составляетъ предметъ перваго тома его записокъ.}, где пробылъ до февраля 1754 г.
чувства, взялъ съ него слово съ ведома его родителей, что, въ случае назначенiя его представителемъ короля Георга при с. -петербургскомъ дворе, онъ, Понятовскiй, последуетъ за нимъ въ Россiю. Посему, когда въ 1755 году Уилльямсъ былъ назначенъ англiйскимъ посломъ при императорскимъ дворе, онъ написалъ Понятовскому, что разсчитывалъ на него.
въ путь. Онъ прибылъ въ С. -Петербургъ въ конце iюня 1755 года, уже после того, какъ Уилльямсъ, 12 iюня, былъ торжественно принятъ на аудiенцiи императрицей Елисаветой Петровной {О своемъ пребыванiи въ Петербурге въ качестве секретаря англiйскаго посольства Понятовскiй пишетъ во второмъ томе мемуаровъ.}.