Госпожа Вестникова с семьею

Г-жа Вестникова.

Г. Вестниковъ.

Молодой Вестниковъ, ихъ сынъ.

Молодая Вестникова, его жена.

Девица дочь Вестникова.

Тратовъ, женихъ ея.

Внучекъ Вестниковой.

Прокофiй, слуга.

Марья, служанка.

Учитель внучковъ.

торговка. 

Марья. Какiе это люди! Иногда отъ нихъ не отбиться, а иногда, хоть пошлешь, такъ не дождаться; барыня досадуетъ... А! да вотъ она!

Терентьевна. Здравствуй, Марьюшка.

Марья. Здравствуй. Да что ты такъ, Терентьевна, опоздала?

Терентьевна. Ахъ, мать моя! я местахъ была въ десяти: ездила собирать съ разныхъ господъ по счетамъ деньги; да къ кому ни прiеду, или дома не сказываются, или говорятъ, что денегъ нетъ; либо просятъ.... пожалуй, завтра прiезжай. А мне право въ деньгахъ великая нужда: время идетъ къ праздникамъ, и запасишка купить надобно, и мясца; приходитъ до того, что и разговеться нечемъ. Такое-то наше житье нынече.

Марья. Полно объ этомъ говорить. Барыня тебя нетерпеливо ждетъ. Ты ведь чепчикъ ей обещала, а она сегодня безъ этого чепчика и съ двора ехать не хочетъ. Привезла ли ты его?

Терентьевна. Привезла, мать моя, привезла. Вотъ онъ у меня въ коробке. Онъ точно такой, какой носитъ.... вонъ та барыня, чей мужъ-ать любится съ другою....

Марья. Да ведь не одинъ мужъ любится съ другою; всехъ не перезнаешь.

Охъ! помнишь, что намнясь я тебе разсказывала о чудесахъ-то, которыя я сквозь щелку видела....

Марья. А! помню, помню.... Поди жъ скорее къ барыне.... поди.

Марья. Свекровь ваша велела вамъ сказать, сударыня, чтобъ вы надели голубой роброндъ, а не этотъ. Извольте поскорее переодеться. Она тотчасъ съ двора поедетъ; не опоздайте.

Сноха. Какъ мне быть? я не знаю. Ведь вчера матушка приказала мне въ этомъ быть, а теперь вдругъ приказываетъ надеть другое когда жъ переодеваться, если она такъ скоро ехать изволитъ. Время нетъ, а неминуемо быть мне браненой.

Марья. Конечно, будете.

Сноха. Что жъ мне делать?

Марья. Это мудрено сказать. Я только то знаю, что какъ бы вы ни оделись, мы сыщемъ, къ чему прицепиться.

Сноха. Я съ радостью все бы делала, еслибъ знала, чемъ только угодить могу.

Марья. То-то и мудрено; того-то и знать не можно, для того что мы всегда хотимъ видеть противное тому, что вы сделаете.

Если бъ матушка единожды изволила мне сказать, чего она отъ меня требуетъ и какъ мне поступать, я бъ съ великимъ удовольствiемъ исполнила ея повеленiе.

Марья. Того-то и не будетъ.

Сноха. Ну, да и мыслей ведь я не могу же отгадать.

Марья. Конечно не можно; извольте это и изъ ума своего выложить, для того что въ разсужденiи васъ иныхъ мыслей нетъ, какъ только единственно те, что все то, что бъ вы ни сделали, какъ бы ни поступали, есть не такъ, и мы во всемъ противное тому видеть хотимъ.

Сноха. Такъ какимъ же образомъ угождать? Я уже и съ мужемъ советовала, что мне делать. И онъ, любя меня....

Марья. Любя васъ, любя васъ.... То-то и дурно.... Разве вы думаете, что госпоже Вестниковой это прiятно, что сынъ ея васъ любитъ? Ошибаетесь.... Да подите, сударыня, пора вамъ переодеться.

Сноха. Ну, да какъ я опоздаю?

Марья (въ сторону). Бедненькая! Она жалка мне! (Ей) Помочь ли вамъ?

Сноха. Пожалуй, сделай милость.

Марья.

Сноха. Делай, что тебе на мысль придетъ, только избавь меня. (Уходитъ, а съ другой стороны входитъ Вестникова съ торговкою).

Марья. Подите отселе, вотъ идетъ милосердая ваша свекровь. 

Марья. Я объявила невестке вашей, сударыня, приказанiе ваше; она пошла переодеваться.... Она, мне кажется, и рада этому, что вы приказали другое надеть платье: это такъ измято, и такъ она желта въ немъ, какъ больше быть нельзя.

Вестникова. Не впрямь ли?

Марья. Другое гораздо новее и ей несравненно больше этого пристало.

Вестникова. Грязно на дворе, очень грязно; боюсь я, чтобъ она того не вымарала. Поди къ ней, и если еще она не разделась, такъ скажи, чтобъ не переменяла, и была въ томъ, въ которомъ теперь есть, для того что опоздать можетъ, а мне ждать некогда. 

Вестникова. Люблю молодыхъ людей тешитъ; я и сама молода бывала; только нынече молодые совсемъ не таковы, какъ мы бывали; они....

Какiя ведь еще и ваши лета, сударыня; вы еще и сами молодехоньки.

Вестникова. То таки такъ; да кажуся стара, потому что дети, матка моя, велики; а пуще всего то меня старитъ, что у меня сноха, да къ тому еще и стала очень рано родить, какъ-будто, право, нарочно, чтобъ я старее казалась, въ бабушки меня и пожаловала.

Терентьевна. Это все безделица: вы старее этимъ не будете.... Не изволите-ль, я привезу вамъ, для внучка вашего, игрушечекъ; у меня есть такiя хорошенькiя, что заглядеться надобно.

Вестникова. Привези, мой светъ: я любливала всегда хорошенькiя игрушечки; и теперь сама бъ играла въ куклы, еслибъ не стыдно было. Такое мое несчастье, что мне и въ куклы-то наиграться не дали: очень молоду выдали замужъ, такъ что я еще сама почти съ куклу величиной была, какъ перваго сына, а годъ спустя и дочь родила.

Терентьевна. Не погневайся, сударыня, (смотря ея манжеты) слово въ слово такiя манжеты продала я, съ месяцъ тому назадъ, Косоуховой.

Вестникова. Это самыя те; я у нея поносить взяла.

Терентьевна. А мантилью точно такую продала я третьягодня за десять рублей сестре Трухтинова.

Вестникова. А я вчера взяла у нея на образецъ.

Терентьевна. Да и платье-то на васъ, кажется, соседки вашей.

(въ сторону). Тфу, пропасть! Такое мое обыкновенiе! (Ей) Да какъ ты такъ догадлива?

Терентьевна. Да какъ не узнать: все чрезъ наши руки идетъ. Изволили-ль слышать, что на этой неделе въ доме ея будетъ свадьба?

Вестникова. Еще не вовсе верно; можетъ быть, и разойдется. Ведь свекровь-то очень лиха! Кто въ снохи къ ней пойти осмелится? Куда какая беда, я чаю, иметь толь злую и своенравную свекровь!

Терентьевна. Она, сказываютъ, не столько лиха, какъ завидлива.

Вестникова. Есть такой грехъ; къ тому жъ и взбалмашь: всехъ людей пересужаетъ, всехъ ценитъ и переуениваетъ, тотъ не такъ, другой не такъ, за этой то водится, за другой другое; а сама будто совершенный человекъ. Не слыхала ли ты еще какихъ-нибудь вестей?

Терентьевна. Какъ не слыхать, матушка! По городу-то шатаешься, такъ наслышишься всего. У насъ полонъ ушатъ всегда вестей. Вотъ-таки сказываютъ, что у большихъ бояръ какiя-то затеи есть.

Вестникова. Да отъ кого ты это слышала?

Терентьевна. Отъ кого? отъ человека, правда, не знакомаго: онъ пьяный проврался, лежа на улице, а племянникъ кума кумы моей на ту пору шолъ и слышалъ, да имъ сказалъ, а они мне. Сказываютъ, что пьяный, какъ протрезвился, такъ сталъ запираться, говоря, что онъ не знаетъ, спьяна ли это ему пригрезилось, или отъ кого пьяный слышалъ. Только это не спроста.

Вестникова. И сомненья нетъ: сколько людей говорили, какъ въ этомъ сомневаться. Охти мне! Какiя-то у насъ затеи? Светушка, светушка, что-то изъ этого будетъ!

Охо! хо! хо!... Пора мне и уйти. Прощайте, сударыня; да пожалуйте, не пересказывайте этого, что я вамъ говорила, никому: не погубите и мою невинную душу.

Вестникова. Не бойся, не бойся, я не промолвлюсь. Прощай. 

Вестникова. Чудныя въ свете дела!... А! да вотъ идетъ мой муженекъ. (Господинъ Вестниковъ, пришедъ и ставъ подле жены, зеваетъ).

Вестникова. Ахъ, батъка мой! разве ты еще не довольно опочивалъ, что такъ зеваешь?

Вестниковъ. Довольно, да не выспался.

Вестникова. Кажется, мой батюшка, ты всю ночь насквозь спокойно пропочивалъ, такъ-что и съ боку на бокъ не поворотился. (Господинъ Вестниковъ зеваетъ). Что жъ тебе сделалось? Не недомогаешь ли ты, мой светъ?

Вестниковъ. Нетъ.

Вестникова.

Вестниковъ. Да.

Вестникова. Да что жъ такое, радость моя? Чемъ тебя утешить можно?

Вестниковъ. Чемъ? (потирая глаза, зеваетъ). Спать хочу.

Вестникова. Да кто жъ тебе мешаетъ? Изволь себе лечь, да и опочивай.

Вестниковъ. Я бъ и легъ, да нельзя.

Вестникова. Да для чего жъ, мой светъ, нельзя?

Вестниковъ. Женихъ за дочь сватается.

Вестникова. Ну, такъ что жъ? Ведь ты знаешь, сердце мое, что онъ давно сватается.

Вестниковъ (потирая глаза и зевая).

Вестникова. Съ ума, что ли, я сошла! какъ мне ее безъ тебя выдать?

Вестниковъ. Послушай, сказываютъ, что ты ее безъ меня сговорить хочешь.

Вестникова. Разве во сне это тебе привиделось.

Вестниковъ. Нетъ, на яву я это говорю; а вчера ведь ты сама мне сказала, что я господинъ въ доме; не забудь этого.

Вестникова. И, батюшка! какъ мне это забыть, ты-таки и есть господинъ. Самъ ты знаешь, что я тебе во всемъ послушна и изъ твоей воли никогда не выступлю. Изволь быть спокоенъ.

Вестниковъ. Ну, такъ я пойду.

Вестникова. Куда, батюшка? прогуляться изволишь итти, что ли?

Вестниковъ. Нетъ.

Вестникова. Да куда жъ, мой светъ?

Вестниковъ.  

Прокофiй (вбежавъ). Карета готова.

Вестникова. Научишься ли ты, дуракъ, говорить вежливее и не такъ скоро бегать, какъ-будто съ цепи сорвался?

Прокофiй. Вчера вы меня бранили, что я тихо шолъ; да и то еще примолвили, что отъ нашего брата учтивости не требуется.

Вестникова. Какъ, бездельникъ! ты еще смеешь напоминать мне, что я вчера говорила?

Прокофiй. Да какъ же не напоминать? Ведь это точно ваши слова.

Вестникова. Поди вонъ! Ужо я управлюсь съ тобою.

Прокофiй. Я не могу выйти вонъ, не сказавъ вамъ....

Вестникова. Ты еще разговорился! Этакой плутъ! Вонъ, я говорю, исчезни отсюда.

Да вы больше будете гневаться, если я не скажу....

Вестникова. Добро ты, собачiй сынъ!... Да какого ты чорта сказать хочешь? Говори скорее.

Прокофiй. Я бъ давно уже сказалъ, да вы не даете выговорить. Господинъ Тратовъ прiехалъ; прикажете ль его впустить?

Вестникова. Скверный! мерзавецъ! для чего ты мне давно не сказалъ? для чего ты такъ долго мешкалъ?

Прокофiй. Для того что вы не дали мне время выговорить. Такъ прикажите его впуститъ?

Вестникова. Скажи, чтобъ вошолъ. (Прокофiй уходитъ). Съ людьми съ ума сойти можно; такiе безтолковые, такiе безпутные, что и сказать нельзя... 

Вестникова. А! добро пожаловать, сударь. Какiе ветры занесли? Что за причина, что вы сегодня ко мне пожаловали?

Тратовъ. Крайность моя тому причиною, сударыня. Хотя я до сихъ поръ самъ и не осмелился открыть вамъ намеренiя моего, но вы его знать изволите: я употреблялъ къ тому разныхъ общихъ нашихъ друзей; они, конечно, сердце мое предъ вами обнажили. A какъ прошло тому многое время и более терпенiя моего не стало, то осмелился я сегодня самъ прибегнуть къ благосклонности вашей и, открывъ вамъ искреннее мое желанiе, просить вашего соизволенiя.

Я, сударь, и не знаю точно вашего намеренiя. Правда, слышала я стороною отъ некоторыхъ людей, но мало ли что люди говорятъ, не всему можно верить; я и принимала то за шутку. Не слыхавъ отъ васъ самихъ ничего, не можно никакого сказать и ответа.

Тратовъ. Намеренiе мое есть жениться на прекрасной дочери вашей; счастливъ я буду, сударыня, если оно прiобрететъ благоволенiе ваше.

Вестникова. Прекрасная! Это много сказано. Довольно, она девушка изрядная, и говорятъ, что она на меня походитъ; только я этого не вижу, мне кажется, что она ближе къ отцу, нежели ко мне.... A что до вашего требованiя касается, такъ у меня мужъ есть: надобно объ этомъ съ нимъ поговорить. Притомъ я не знаю и дочернихъ еще мыслей, что она объ этомъ думаетъ. Итакъ не могу теперь ничего вамъ отвечать.

Тратовъ. Все, сударыня, зависитъ отъ васъ: счастiе и несчастiе мое въ рукахъ вашихъ. Вы одна судьбину мою решить можете. Не отлагайте вдаль моего благополучiя; сжальтесь со мною: малейшая отсрочка мне мученiемъ угрожаетъ.

Вестникова. Я теперь еду съ двора. Прiехавъ, переговорю съ мужемъ и съ дочерью, чтобъ узнать ихъ мненiе, а потомъ и ответъ решительный вамъ дамъ.

Тратовъ. Не можно ли, сударыня, отложивъ этотъ выездъ, употребить это время на соглашенiе супруга вашего?

Вестникова. Нельзя: онъ спитъ теперь; будить его я не смею.

Тратовъ. Такъ, по крайней мере, въ это время можете спросить мою невесту и ее къ принятiю сердца моего прiуготовить.

Вестникова. Изрядно; я со двора не поеду и переговорю съ дочерью; между темъ подождите меня здесь, а я къ ней пойду.

Тратовъ. Съ нетерпеливостью ожидать васъ стану. Коль счастливъ, коль благополученъ я буду, если сердце красавицы моей заплатитъ страсть мою равномерною любовью!... Но вотъ она и сама идетъ.... 

Тратовъ. Могу ли я ласкаться, сударыня, что вы не будете противны моему намеренiю?

Сноха. Я? я его не знаю, такъ и сказать о томъ ничего не могу.

Тратовъ. Нельзя, чтобъ вы страсти моей не приметили; нельзя, чтобъ пламенная любовь моя вамъ не открылась: поступки мои всегда вамъ ее казали, хотя языкъ и не дерзалъ изъясниться. Я каждый разъ, когда въ комедiи видалъ васъ, каждый разъ, противъ васъ стоя, на васъ взирая, вздохами изъявлялъ глубину моего сердца, но никогда ни сказать, ниже подойти къ вамъ не смелъ, видя васъ всегда самъ-друтъ, ни самъ-третей. Вы знаете, сударыня, что прямая страсть съ робостью никогда не разлучна.

Сноха. Я чистосердечно вамъ все то скажу, что я объ этомъ знаю. Нельзя не приметить, что вы страстны; поступки ваши и старанiе быть возле насъ всегда ясно то открываютъ. Я видела, что вы ни единаго не пропускали случая къ показанiю вашей любви, и знаю, что именемъ вашимъ батюшке и матушке моей предложено ваше намеренiе.

Тратовъ. Но что въ томъ пользы, хотя бы они и согласилсь, если вашего согласiя на то не будетъ?

Сноха. Моего? Да какая вамъ нужда въ моемъ согласiи, когда они противиться не станутъ? Ведь отъ нихъ ваше счастiе зависитъ.

Тратовъ. Отъ нихъ! Какая нужда! Можете ли вы, сударыня, не чувствуя отвращенiя ко мне, такъ говорить со мною, и не воображается ли вамъ, что подобныя слова меня несносно терзаютъ.

Сноха. Я не знаю, для чего? Все, что я сделать для васъ въ состоянiи, есть единственно то, чтобъ желать вамъ всякаго благополучiя и успеха въ предпрiятомъ вами намеренiи.

Сего для страстной моей души не можетъ быть довольно. 

Тратовъ. Къ вамъ я прибегаю, вашей помощи я прошу: склоните прекраснейшую сестру вашу, склоните, чтобъ она, сжалясь со мною, осчастливила мою любовь; склоните, чтобъ, хотя вздыханiй моихъ не презирая, въ отраду некою надеждою мне польстила.

Сынъ. Достоинства ваши, сударь, мне такъ описаны, что я не могу сомневаться, чтобъ сестра моя счастью вашему воспротивилась. Она должна почитать себя благополучною, прiемля намеренiе ваше.

Тратовъ. Колико былъ бы я счастливъ, если бъ она равныя о мне съ вами имела мысли! Но видя тому противное, сомневаться причину имею.

Сынъ. Да кто о противномъ васъ уверилъ?

Тратовъ. У нея спросите. (Указываетъ на сноху). Она, къ горести моей, сама сказать вамъ можетъ.

Сноха. Я ничего и подобнаго сему вамъ не сказывала.

Сынъ. Я васъ, сударь, уверяю, что вы въ исканiи вашемъ довольны будете и прекословiя себе не найдете. Пойдемте со мною къ матушке, тамъ решится все дело. 

Дочь Где онъ? где онъ? где женихъ? Женихъ-атъ! Да что жъ онъ нейдетъ? Охъ, какъ мне мило! женихъ сватается!

Сноха. Онъ теперь только вышелъ.

Дочь. Вышелъ, не повидавшись со мною? Да что онъ тамъ делаетъ?

Сноха. Онъ пошолъ къ батюшке и матушке, чтобъ переговорить съ ними.

Дочь. А со мною когда жъ онъ говорить станетъ?

Сноха. Конечно, скоро.

Дочь (бегая отъ радости по театру). Женихъ у меня, женихъ!... Да где онъ? куда какъ досадно!

Сноха. Да не бегай этакъ. Можно ли потише на одномъ месте постоять?

Дочь. На одномъ месте!... потише.... Я ведь матушке пожалуюсь, не трогай меня. Матушка мне сказала, что у меня женихъ есть, и велела мне радоваться тому, что сватается женихъ: такъ разве мне матушки-то не слушаться?

Сноха. Да ведь она не приказывала же тебе бегать и кричать! это, право, не пристойно. 

Марья (Дочери).

Дочь. Да, вотъ она...

Марья. Что такое?

Дочь. Она не велитъ....

Марья. Она не велитъ! что?

Дочь. Она не велитъ радоваться о женихе, а матушка велела....

Сноха. Я только сказала ей, чтобъ она сохраняла благопристойность, не кричала бы и не бегала, а стояла бъ тихо и скромно.

Дочь. Ну, да какъ женихъ придетъ, что жъ мне делать тогда, Марьюшка?.

Марья. Онъ войдетъ и вамъ поклонится....

Дочь. А я ему въ ноги....

Сноха. Ужъ и въ ноги!... Что это?

Марья. Нетъ; вы поклонитесь ему просто, чинно....

Дочь (кланяется смешно). Только такъ?

Да; а когда подойдетъ и попросятъ у васъ руки....

Дочь. Знаю, знаю, я руку-то протяну и скажу: на, целуй....

Сноха. Никакъ! Ты дай ему руку, если онъ просить станетъ, да ничего не говоря.

Марья. Да еще несколько и покажите, будто неохотно ему даете руку.

Дочь. А мне дать ведь ее хочется.

Марья. Да не показывайте того, что вы думаете.

Дочь. Хорошо, хорошо, я теперь знаю. Ну.... да какъ онъ станетъ у меня просить вместо руки ногу, протянуть ли ее?

Сноха. Какой вздоръ! На что это?

Дочь. Да ведь рука и нога все равно; вы же мне сказывали, что и перчатка, и башмакъ изъ одной кожи делаются.

Марья. Долго ли вы такою безтолковою будете?

Дочь. Что это? вы меня все браните! Я ведь матушке скажу, да и батюшке, какъ онъ проснется.

Марья. Мы васъ не бранимъ, сударыня, а сказываемъ, какъ вамъ поступать и чего требуетъ отъ васъ благопристойность.

Дочь. А чего она требуетъ?

Какiе странные вопросы!

Марья. Ну, если услышитъ все это женихъ. что онъ тогда подумаетъ?

Дочь. Что онъ подумаетъ?... Что онъ подумаетъ, я не знаю, а знаю, что я думаю.

Марья. Посмотримъ; что жъ вы думаете?

Дочь. Ха, ха, ха!... Я думаю.... я думаю.... что у меня женихъ есть.... хи, хи, хи! (смеется странно и чешетъ въ голове).

Марья. Перестаньте чесаться: женихъ можетъ подумать, что у васъ зверьки тамо бродятъ.

Дочь. Онъ подумаетъ это!... Не впрямь ли.... хи, хи, хи! Ведь онъ и не обманется; и подлинно есть у меня.... Ведь съ неделю, какъ ты у меня не чесала голову.... Теперь такъ свербитъ.... такъ свербитъ....

Сноха (съ усмешкою). Что изъ этого будетъ, Марьюшка?

Марья. Что будетъ, сударыня? Видно, что не бывать пути; да мать сама въ томъ виновата, что она такова. Бывало, за дело и не за дело безпрестанно ее тузитъ въ голову, и, наконецъ, этимъ добрымъ воспитанiемъ изъ слабаго умишка сделала ее вовсе полоумною.

Дочь. Полоумною!... Хи, хи, хи! Однакожъ у меня женихъ есть, а у тебя-таки нетъ.... хи, хи, хи!

Марья (Дочери). Молчите, сударыня, вотъ женихъ идетъ. 

Тратовъ (Снохе). Къ совершенному моему благополучiю, сударыня, недостаетъ только одного вашего соизволенiя; если бъ я могъ ласкаться....

Дочь (Смеется дурацки). Хи, хи, хи! (Марья ее дергаетъ за платье).

Сноха. Скажите, пожалуйте, сударь, какая вамъ нужда въ соизволенiи моемъ? Я уже вамъ....

Дочь (Марье). Когда жъ онъ кланяться мне будетъ?

Марья (Дочери). Молчите, пожалуйте, молчите, сударыня.

Тратовъ. Какая нужда! Ваша холодность, ваше жестокосердiе мне самой смерти несноснее.

Сноха. Воля ваша, я не знаю, чего вы отъ меня хотите. Позвольте сказать, я не понимаю васъ.

Тратовъ (ухвативъ ея руку). Желаю, чтобъ сiя прекрасная рука навеки мне отдана была! и чтобъ...

Дочь (Тратову). Ошибаешься, ошибаешься! (подаетъ ему руку). Вотъ она, возьми ее, возьми.

Тратовъ. Мне не до шутокъ, сударыня! прикажите выгнать отсюда дуру.

Дочь. Меня выгнать, меня!... Ведь я твоя невеста.

Сноха (смеется).

Тратовъ. Вижу я, вмжу, сударыня, что вы забавляться мзволите, и что я шуткою здесь служу.... Но могъ и я себе представить таковую рока моего лютость? Могъ ли я думать толикую найти въ васъ жестокость? Не довольно ли одного молчанiя было къ показанiю вашего мне пренебреженья? Не довольно ли былъ я наказанъ и одною суровостью вашею, хотя бъ и издеваться страстью моею не изволили?

Сноха. Я не издеваюсь; а молчанiе мое не что иное, какъ только изумленiе, которое отъ страннаго сего приключенiя происходитъ. Прошу васъ, сударь, ответствуйте мне на вопросы мои, и потомъ все дело объяснится. Ведь вы хотите жениться?

Тратовъ. Конечно, сударыня.

Сноха. Следовательно, хотите вы жениться на девице Вестниковой? такъ ли?

Тратовъ. Безъ сомненiя! И къ чему сiи вопросы?

Дочь (Марье).

Марья (Дочери). Слышу.

Сноха. Если это такъ, то къ чему потребна вамъ моя рука, которой я дать не могу, потому что у меня мужъ есть?

Тратовъ. Какъ?... у васъ мужъ есть?

Сноха. Конечно. Я невестка госпожи Вестниковой; а вотъ ея дочь, и моя золовка, на которой вы жениться намерены.

Тратовъ. Что слышу я! Какъ?...

Дочь (кланяясь). Да, я, я твоя невеста.

Тратовъ. Могу ли я верить этому? Къ чему эта выдумка!... За что вы толь жестоко шутить надо мной изволите?

Сноха. Вотъ идетъ мой мужъ, который подтвердитъ вамъ сказанное мною. 

Тратовъ.

Сынъ. Что, сударь, познакомились ли вы съ невестою?

Дочь. И да, и нетъ.

Сынъ. Какъ и да, и нетъ?... Но что вы все молчите?

Марья. Есть тому причина, которой никто не ожидалъ.

Сынъ. Какая нечаянная причина?

Тратовъ. Неосторожность моя и въ дерзость, и въ вину, и въ мученiе мне обращается! Не знаю самъ, что я говорю; не знаю, что я сталъ; но только... только то ведаю, что я въ крайяее вверженъ отчаянiе. 

Вестникова. Господинъ Тратовъ, теперь уже не будетъ никакой въ начатомъ нашемъ деле остановки, если вы хотите....

Дочь. Не будетъ остановки! Хи, хи, хи!

Вестникова (дочери вполголоса). Молчи, дурища!.... (Тратову) Мы и день свадьбы теперь назначимъ.

Тратовъ.

Вестникова. Что вамъ сделалось, сударь? После такой горячности, отчего эта холодность?

Тратовъ. Я въ вашемъ доме уповалъ найти себе невесту, и съ нею счастiе свое; но нашелъ, что симъ неоцененнымъ сокровищемъ, симъ несравненнымъ благополучiемъ другой обладаетъ; для того принужденъ я отселе удалиться и навеки истребить изъ мыслей ту прiятную мечту, которой я прельщался.

Вестникова. Какъ, сударь? кто другой ею обладаетъ? Кто вамъ это сказывалъ? Этакъ не водится честныхъ девушекъ безчестить. Пожалуй, скажи, сударь, кто этотъ бездельникъ, который осмелился дочь нашу такъ обезславить? Не замай она глупа, только отнюдь она безчестною не бывала.

Тратовъ. Да кто ее безчестною называетъ, сударыня? у меня и въ мысляхъ этого нетъ. Я говорю, что я ошибся и принялъ сноху вашу дочерью, знавъ, что дочь у васъ есть, а того не ведая, что сынъ вашъ женатъ. Прозвище одинакое и ея молодость и красота меня обманули такъ, что я одну принялъ за другую. Признаваюсь, что ошибка моя велика; только она безъ умысла, и вреднее мне, нежели вамъ.

Вестникова. попусту, что если дочери моей будетъ неудача, такъ, конечно, вмешается тутъ невестушка, и какимъ бы то образомъ ни было, только она участiе иметь въ томъ будетъ.... Какъ только изволила она въ домъ мой поселиться, такъ все пошло навыворотъ, и все-таки дела идутъ не въ ладъ....

Сноха. Умилосердитесь, матушка? я въ чемъ тутъ виновата?... (Къ Тестю) Батюшка, я на васъ ссылаюсь....

Дочь Батюшка, дай сахарцу.

Вестниковъ (даетъ ей яблоко, а она естъ. Между темъ ответствуетъ снохе). Хорошо, хорошо, такъ, такъ.

Что ты говоришь: хорошо, хорошо? что это, разве ты потакаешь ей? За дочь ты не вступаешься? Какъ-будто она не твое дитя; и меня оставляешь, и меня ты выдаешь.

Вестниковъ. Нетъ, нетъ, право не выдаю.... Да о чемъ бишь у васъ речь-то была?

Вестникова.

Вестниковъ. Да я право не вслушался.

Вестникова. О, спящiй отрокъ! Долго ли этого будетъ? Нетъ возможности мне жить съ тобою: все кругомъ меня обижаютъ, а ты не вступаешься. Пропала я, бедная! А ты, болванъ негодный, для чего даешь волю жене приманивать въ мой домъ съ улицы людей, которые бъ сестру твою ругали?

Сынъ. Я вины ея тутъ не вижу, сударыня.

Вестникова. Не видишь! Изрядный, изрядный сынокъ; и мать на жену радъ променять, не только сестру.

Всемъ сердцемъ жалею я, сударыня, что такое нанесъ вамъ безпокойство и невинно подалъ причину къ вашему гневу.

Вестникова. Убирайся, убирайся какъ возможно скорее изъ моего дому. (Тратовъ, поклонясь, уходитъ, а дочь, вынувъ изъ кармана куклу и играя ею, кажетъ отцу).  

Учитель.

(Оба кланяются по-ученому, глупо).

Вестникова. Зачемъ ты его привелъ?

Учитель.

Вестникова. Я не знаю, зачемъ мы деньги тратимъ, держа такого безтолковаго шалуна. Чортъ знаетъ, чему онъ учитъ.

Учитель. Хорошъ учитъ.

Да что жъ онъ знаетъ? А я верно думаю, что онъ ничего не знаетъ.

Учитель. Monsieur dites ce que vous savez; говорить все, что знай.

Внукъ (кланяясь при каждомъ слове). êlicite.

Вестникова. Да что жъ это значитъ? Я чаю больше ничего, право, какъ здравствуй, да добра ночь. Ужасть какъ мне хочется выгнать эту харю изъ дому! (указываетъ на учителя). Да ужъ и обещали мне достать какого-то другого учителя, который где-то былъ прежде скороходомъ; а этотъ пусть себе попрежнему опять пойдетъ въ кучера къ кому-нибудь.

Вестникова. Куда ты? Останься на вечеръ-то съ нами.

Вестниковъ. Нетъ, лень мне...

Да куда жъ ты теперь пойдешь?

Вестниковъ. Спать пойду.... 

Прокофiй. Кушанье доставлено.

Вестникова. Что такъ рано? Какiе это поганые люди: иногда не допросишься, а иногда какъ снегъ на голову, а все не во-время. Да полно что и требовать отъ людей! И светъ-атъ нынече весь не по нашему. Въ мое-то время все не такъ было.... все было лучше, да и сама я, правду сказать, не какъ нынешнiя: была скосырь-баба; все старухи меня пересужали. Ну! gойдемте жъ ужинать; что прошло, того не возвратить.