Горебогатырь Косометович

Горебогатырь Косометовичъ.

Локтмета, мать его.

Гремила Шумиловна, невеста его.

Степанида Даниловна, мать ея.

Громкобай, казначей Локтметы.

Кривомозгъ, конюшiй Горебогатыря.

Торопъ, щитоносецъ Горебогатыря.

Барскiя барыни Локтметы и Степаниды.

Старикъ  

Оставя хлопоты, работы,
Забудемъ грусти и заботы;
Себя мы станемъ утешать,
Играть, резвиться и плясать.

Горебогатырь (скуча игрищемъ и пляскою, валяется на траве; потомъ, воткнувъ булавку на палку, таскаетъ ею изюмъ изъ noгреба сквозь окошко; после чего играетъ въ свайку).

Торопъ (Горебогатырю). Послушай, Горебогатырь, ты векъ играешь въ свайку, а играть не умеешь.

Горебогатырь. Я? я первый мастеръ.

Торопъ. Ты не более умеешь играть въ свайку, какъ отецъ твой въ бабки; сказываютъ оттого, что съ ребячества не умелъ онъ никакъ вышибать гнезды, играючи въ бабки, получилъ отъ товарищей прозванiе Косометъ; правда ли или нетъ, я не знаю.

Кривомозгъ (Горебогатырю).

Горебогатырь. Молчите, братцы, я ныне много наслышался отъ сказальщиковъ о рыцарскихъ и богатырскихъ делахъ, я самъ хочу таковыя же предпрiять. (Поетъ),

Геройствомъ надуваясь,
И славою прельщаясь,
Лобъ спрячу подъ шишакъ;
Надену рыцарски доспехи,
И сильной мой кулакъ
Въ бою доставитъ мне успехи.
Для богатырскихъ делъ.
Я много думалъ и потелъ;
Хотя же сталъ я храбръ недавно,
Но будетъ имя славно;
Пойду я бодръ теперь и гордъ,
На вестъ, на зюйдъ, на остъ и нордъ.

Торопъ. Вотъ родительница твоя идетъ. 

Горебогатырь. Матушка, государыня Локтмета, я васъ прошу: отпустите меня людей посмотреть и себя показать.

Локтмета. Любезное чадо, Горебогатырь Косометовичъ, что ты вздумалъ? Ты у меня одинъ, моя надежда и подпора и моихъ вотчинъ оберегатель; а теперь всего меня хочешь лишить.

Горебогатырь. Видя отъ васъ, матушка, немилосердiе, мне не осталось инаго делать, какъ разве удариться объ полъ и источниками слезъ полъ мочить. Разве я не то же могу делать и учинить, что другiе делывали? Ведь богатыри и рыцари были люди, и я человекъ же; отпустите меня, я наделаю великiе и славные рыцарскiе и богатырскiе скосырства, какихъ еще очи не видали и слухомъ люди не слыхали. Я Океанъ-море отъ края до края завоюю со всеми на ономъ находящимися островами пустыми и населенными.

Локтмета. Слышу; статочное ли дело! Поди и жди моего приказанiя.

Горебогатырь васъ молитъ,
Сына мать почто неволитъ,
Проситъ, хочетъ погулять;
Не пускаетъ воевать? 

Какъ дитятю не потешить?

За него мы просимъ васъ,
Чтобъ исполнили желанье;
Онъ надежда, упованье,
Онъ одинъ у всехъ у насъ.

Локтмета. Пусть онъ едетъ; не взбесясь, собака не пропадаетъ.

Куда захочешь поезжай,
Лишь о подъ лба не разбивай,
И токомъ слезъ изъ глазъ своихъ
Ты не мочи ковровъ моихъ. 

Милостива мать, прощай!
На дорогу не стращай.

Локтмета Вотъ тебе мое приказанiе: вначале бойся. Бога; a во-вторыхъ, знайся съ добрыми людьми, а не съ Костоглотами. (Она уходитъ). 

Горебогатырь (барскимъ барынямъ). Спасибо вамъ, что вы матушку уговорили меня отпустить, за то я къ вамъ пришлю въ гостинцы куницъ и соболей, и черныхъ и красныхъ лисицъ, и бархаты, и атласы, и камки, и фаты; и какъ Океаномъ-моремъ завладею и помрачу славу всехъ богатырей до сего бывшихъ, тогда сделаю для васъ великолепный пиръ на берегу Океана-моря, на который васъ самъ прошу, и буду васъ потчивать изъ своихъ рукъ богатырскихъ яствами сахарными на столахъ дубовыхъ, покрытыхъ скатертями браными. 

Мы слезами заливаясь,
Рукавами утираясь,
Будемъ о тебе тужить:
Какъ безъ насъ ты станешь житъ?
Едешь чрезъ пески глубоки
И чрезъ горы превысоки!

Горебогатырь. Теперь же пойду на конюшню на дубовую и выберу себе коня богатырскаго. 

О Горебогатырь! прости,
Счастливая тебе дорога,

Чтобъ голову свою спасти. 

Локтмета. Послушай, Кривомозгъ, ты мой конюшiй верный.

Кривомозгъ. Государыня Локтмета, я твой слуга покорный, лишь повели.

Локтмета. Поезжай ты съ моимъ сыномъ и не выпускай его изъ глазъ; то же скажи и Торопу -- онъ будетъ при немъ щитоносцемъ -- и вы за нимъ оба повсюду въ следъ ходите и ездите, оберегайте мое милое чадо и привезите его обратно ко мне во всякой целости.

Кривомозгь. Слушаю. (Онъ, голову почесавъ, поклонится, а Локтмета уходитъ). 

Моя пропала голова!
Не смотритъ парень на слова,
Нетъ места просьбе, ни совету,
 

Торопъ. О чемъ ты плачешь?

Кривомозгъ. Какъ не плакать! уберечь мне приказано, также и тебе, Горебогатыря, который имеетъ намеренiе лазить во всякую опасность, а мне какъ его сберегать, я не знаю; да и сверхъ того мне жаль жены и малыхъ детей моихъ: они останутся безъ меня въ печали, а можетъ быть, и въ нужде.

Торопъ. Вотъ! горе еще не пришло, а дуракъ уже горюетъ. Семъ-ка мы, оба, богатыря заставимъ дома сидеть, либо скорее возвратиться; зачемъ ему рыскать по белому свету? Ныне не такое время, чтобъ богатыри полки ломали и рыцари сильною рукою тысячи секали; у него кулаки не богатырскiе, и смелость не рыцарская, да и никакой нетъ.

Кривомозгъ. Ой! такъ ли заподлинно?

Торопъ. Я тебя уверяю. Не плачь, все это пройдетъ очень скоро. Посоветуемъ съ Громкобаемъ.

Кривомозгъ (поетъ). Куда насъ рыцарь повезетъ?

Торопъ (поетъ). Куда нелегкая несетъ.

И дома будемъ жить смирненько.

Кривомозгъ. Где теперь Горебогатырь?.

Торопъ. Онъ на конюшенномъ дворе выбираетъ лошадей.

Кривомозгъ. Какую же онъ выбралъ?

Торопъ. А вотъ что происходило: приказалъ лошадей оседлать, и вывели ему аргамака черногриваго; но сей началъ вертеться, зубами кусать, передними ногами топтать, а задними лягать на все стороны, такъ что Горебогатыръ къ нему и приступить не смелъ.

Кривомозгъ. Потомъ?

Торопъ. Привели коня черкесскаго; Горебогатырь ногу въ стремя доставилъ, какъ-то неосторожно тронулъ коня ногою въ бокъ, конь былъ щекотливъ, кинулся на правую сторону, а Горебогатырь упалъ на другую.

Кривомозгъ. Экая беда!

Торопъ. Не полюбился ему черкесскiй конь, вывели ему третью: та показалась ему крепкоузда и пужлива. Наконецъ выбралъ себе какую-то Мезенскую клячку съ ходою и пожаловалъ ее въ богатырскiе кони. 

Громкобай, нашъ казначей!
Ты не прячь своихъ ключей,
Давай денегъ намъ помногу,
Мы готовимся въ дорогу. 

Не надо денегъ брать въ походъ,
Съ чужой земли сберешь доходъ;
Куда ведь рыцарь ни приходитъ,
Везде готовое находитъ;
Потребыа смелость лишь одна.
Но есть ли, братцы, въ васъ она? 

Мы смедости не доказали
И славныхъ рыцарей не знали,
Слыхали въ сказкахъ лишь объ нихъ;
Не учинимъ мы делъ такихъ.
Когда жъ найдемъ препятства многи,
Надеемся на скоры ноги.

Горебогатырь. Пойдемъ въ каменную кладовую, чтобъ выбрать доспехи. 

Громкобай (Горебогатырю). Здесь доныне, сударь, сохранились сокровища, какъ-то напримеръ: шишакъ сей Еруслана Лазаревича.

Горебогатырь. Давай примеривать.

Торопъ. Да не великъ ли тебе будетъ?

Горебогатырь. Посмотримъ. (Горебогатыръ примериваетъ шишакъ, и онъ ему по колени).

Кривомозгъ. Эхъ, сударь, едва не весь ты ушелъ въ шишакъ: такъ онъ для тебя великъ.

Горебогатырь.

Громкобай. Тутъ на стене виситъ мечъ-кладенецъ Ивана Ахридеича.

Торопъ. Вотъ, сударь, штука! подними-тка, буде сможешь!

Горебогатырь. Какъ не поднять! (Обеими руками насилу поднимаетъ).

Кривомозгь. Обеими руками насилу поднялъ!

Горебогатырь. Мечъ-кладенецъ очень широкъ и длиненъ; призовите ко мне шпажника, я велю его кругомъ уже и короче опилить.

Торопъ. Жаль такую старину портить.

Кривомозгъ. Лучше новый сделать.

Горебогатырь. Я васъ не слушаю, а сделаю по своему.

Громкобай. Не изволишь ли посмотреть палицу двенадцатинудовую Петра Златыхъ Ключей?

Прикажи ее перековать. чтобъ мне по руке была.

Громкобай. Да какой же ей дать весъ?

Горебогатырь. Полегче какъ-нибудь.

Торопъ. Принеси ее къ намъ более похожую на свайку, нежели на палицу боевую.

Кривомозгъ (про себя). Переломаетъ онъ всю сбрую богатырскую, и со всемъ темъ она ему еще не по силе и до нраву будетъ. (Отводитъ Горебогатыря на сторону). О чемъ, сударь, ты такъ много заботишься? Ведь дело твое въ томъ, чтобъ доспехи казисты были? Послушай мой советъ, дай намъ волю, мы сделаемъ тебе для легкости латы изъ картузной бумаги и выкрасимъ железнымъ цветомъ; а вместо шишака со ржавчинами, сошьемъ тебе косую пушистую шапочку на хлопчатой бумаге съ журавлиными перьями разныхъ цветовъ, и ты будешь и казистъ, и зело лепенъ.

Горебогатырь. Хорошо, лишь скорее сделайте; а что поспеетъ, то поеду на Мезенскомъ иноходце буромъ. (онъ же поетъ).

Ha иноходце еду буромъ,
Въ пушистой шапочке своей. 

Во следъ за милостью твоей. 

Сладимъ песенку въ дорогу,
Нашей смелости въ подмогу,
Чтобъ въ насъ храбрость не уныла,
И горячность не застыла. 

Торопъ (Горебогатырю). Со двора ты поехалъ, а мы за тобою оба рядомъ за тридевять земель за тридесятое царство для скосырства; куда же едемъ, сами не знаемъ, а лошади наши уже пристали, какъ самъ видишь.

Горебогатырь. Я для того и сошелъ съ бураго иноходца, пусть отдохнетъ. (Онъ же поетъ).

Пусть лошадка отдыхаетъ,
Рыцарь руки расправляетъ,

Шапочку на глазъ надвинетъ,
Глазомъ косо лишь окинетъ,
Всехъ враговъ согнетъ дугой.

Кривомозгъ (Горебогатырю). Будетъ ли такъ, или нетъ, еще неизвестно; но не нравится мне то, что ты лишь только со двора успелъ съехать, какъ изъ ближняго переулка подулъ ветръ и косую пушистую голубую шапочку со множествомъ журавлиныхъ перьевъ разныхъ цветовъ вихрь подхватилъ и кинулъ чрезъ кровлю паки на дворъ немощеный, въ грязь.

Торопъ. Я соскочилъ съ лошади, побежалъ за косой шапочкой и насилу ее поймалъ.

Кривомозгъ (Горебогатырю). Я къ тебе и тогда подъехалъ и просилъ, чтобъ ты возвратился на тотъ часъ домой, а теперь лошади стали, это все приметы дурныя.

Горебогатырь. Полно, поедемъ далее.

Торопъ. Вотъ поле чистое, какъ глазомъ окинешь.

Кривомозгъ. Прикажи хотя одному изъ насъ попеременно ехать передъ тобою.

Горебогатырь. На что это?

Ради осторожности.

Кривомозгъ. Который изъ насъ поедетъ впереди, тотъ будетъ иметь передовую стражу.

Торопъ. А позади который, тотъ будетъ иметь сторожевую стражу.

Кривомозгъ. А ты посреди насъ будешь во всякой безопасности.

Горебогатырь. Это хорошо.

Кривомозгъ. Ну, такъ я отправлюсь впередъ. (Кривомозгъ уходитъ). 

Ведь неслишкомъ намъ счастливо:
Лето нынешне дождливо,
Разныхъ здесь родовъ грибами

Поле чистое покрыто,
Рвами, ямами изрыто,
Въ низменныхъ местахъ здесь топко,
Можно ль воевать не робко? 

Что за дымъ! смотри, смотри,
Ты глаза свои протри,
Примечай остро и внятно,
Было чтобы мне понятно,
Такъ же вамъ, друзьямъ роднымъ,
Пыль ли вижу, или дымъ? 

Горебогатырь (Кривомозгу). Ахъ! это ты напылилъ? для чего ты такъ скоро возвратился съ передовой стражи?

Кривомозгъ. изъ чего самъ видишь пользу передовой стражи.

Горебогатырь. Что же намъ делать?

Кривомозгъ. Надобно намъ непрiятеля объехать сбоку или сзади, и для того свернемъ съ большой дороги по тропинке направо.

Горебогатырь. Это все хорошо, только, братцы, заедемъ въ первую избушку; мне есть хочется, авось либо тамъ что сыщемъ. (Онъ же поетъ).

Богатырско сердце ноетъ,
И когда въ желудке воетъ,
Хочется тогда мне есть,
Хочетъ тоже спесь и честь. 

Горебогатырь. Умираю съ голоду! (Храбро бросается въ избу, но удерживаетъ его старикъ). Я Горебогатырь, я ищу чего поесть, поневоле дашь.

Старикъ. На богатыря ты не схожъ, и угрозъ твоихъ не боюсь; что же надлежитъ до пищи, если-бъ ты попросилъ въ честь, я бы тебе не отказалъ, а наглымъ образомъ отъ меня крошки не достанешь; и хотя у меня и одна только рука, однако противу такого рыцаря, какъ ты, еще противиться могу. 

Ну, братцы, помогайте,
Избушку осаждайте!
Мы дружески теперь
Пробьемъ плечами дверь;
Тогда придемъ къ обеду,
И воспоемъ победу! 

Тебе мы рады помогать,
Пока не будутъ насъ толкать
И бить по шее кулаками;
Ведь не здоровы мы спинами.

Безсмертiя не покупаютъ,

За деньги славы не даютъ,
И рыцарей шальливыхъ бьютъ.
Побилъ и далъ имъ раны многи;
Но гнать за ними плохи ноги;
Однако способъ я сыщу:
За ними съ цепи пса пущу.

Такъ точно, сниму съ дворной своей собаки цепь и пущу ее за ними; песъ, послушный своему хозяину, прогонитъ Горебогатыря съ его товарищами за несколько верстъ, и после такой победы возвратится домой. 

Оставаяся одна,
Я сидела у окна,
Глазомъ сына провожала,
И себя я сокрушала,
Пока думушка пришла,
И тебя я позвала.

Громкобай.

Локтмета. Поезжай хотя издали за моимъ сыномъ, и привези мне весть о его здоровомъ пребыванiи; а если увидишься съ Кривомозгомъ и съ Торопомъ, то подтверди имъ, дабы сына моего уберегли, наипаче отъ Костоглотовъ, и старались его домой везти.

Громкобай. Где мне его найти?

Локтмета. За тридевять земель въ тридесятомъ царстве. 

Веленье ваше свято,
Сей часъ иду отсель
За тридевять земель,
Во царство тридесято. 

Локтмета Добро пожаловать, Степанида Даниловна, и съ дочкою своей красавицей Гремилой Шумиловной; жаль только, что сына дома нетъ. (Сажаетъ ихъ на большое место и потчуетъ).

Степанида. Наслышась довольно о склонности сына вашего ко всему звучному, громкому и шумному, я нарочно привезла дочь мою, имеющую вкусъ подобный. 

Во громе, звуке, стуке, треске
Я все утехи нахожу,
И въ шумной пышности и блеске
Свое я время провожу.
Тотчасъ куранты заиграютъ,
Лишь ферязи тряхну свои,
И въ ту минуту выступаютъ
И пляшутъ девушки мои. 

Ушамъ привычливымъ не грубы
Литавры, барабаны, трубы,
И резкiй звонъ колоколовъ.
Ихъ звукъ и громъ ддя насъ не новъ,

Что въ голове шумитъ не звучно. 

Громкобай. Ба! да это Торопъ!.. Торопъ! что ты тутъ делаешь? ^:

Торопъ (просыпаясь). Я отдыхаю на сторожевой страже отъ трудовъ богатырскихъ.

Громкобай. Где Горебогатырь?

Торопъ. Видишь, по сему лесу пролегли три дороги.

Громкобай. Сiе приметилъ и я, остановлялся, размышляя, по коей бы ехать.

Торопъ.

Громкобай. Куда девался Кривомозгъ?

Торопъ. Кривомозгъ въ передовой страже, на той дороге, что влево. 

Слышанъ топотъ лошадиной
И пыль издали видна,
Скачетъ лошадь не одна,
Скачетъ, кажется, съ детиной;
У него иль плеть, иль розга.
Видимъ, съ лошади онъ слезъ,
Ба! мы видимъ Кривомозга!
Что вестей ты намъ привезъ? 

Кривомозгъ. Тутъ ли Горебогатырь?

Торопъ. Онъ на средней дороге еще опочиваетъ.

Сядемъ все трое на траве. (На траве садятся).

Кривомозгъ (Громкобаю). Зачемъ ты къ намъ пришелъ?

Громкобай. Меня прислала государыня Локтмета съ приказанiемъ къ вамъ, чтобъ вы берегли Горебогатыря и привезли его скорее домой. А вы для чего Горебогатыря одного покинули на большой дороге спящаго? это дурно и глупо, старайтеся его домой везти скорее.

Торопъ. Прытокъ ты къ намъ пожаловалъ, послушаетъ ли онъ насъ; сама мать его уговорить не умела, сколько ни старалась, какъ намъ его уговорить?

Кривомозгъ. Я и такъ скакавъ по полю, покрытому дождевиками, и поднявъ густую пыль отъ дождевиковъ, лошадью растоптанныхъ, сказалъ ему, что это дымъ отъ непрiятельской пальбы.

Торопъ. Правда ему вчерась острастка была, и онъ очень испугался, и буде еще разъ другой что подобное случится, то авось-либо скучитъ богатырствовать самъ.

Кривомозгъ. За это я возьмусь, а вы мне лишь помогите; что я буду говорить и въ чемъ на васъ пошлюсь, вы меня въ слове не выдайте.

Торопъ. Добро, надейся на меня.

Громкобай. И на меня также.

Пойдемъ по разнымъ дорогамъ по лесу и начнемъ улюлюкать, какъ будто медведь натечетъ на псарей, а потомъ затрубимъ въ рогъ. (Все трое улюлюкаютъ, отходя за кулисы, и трубятъ въ рогъ, будто натравляя медведя). 

Горебогатырь (прибегаетъ, запыхавшись). Это медведя травятъ... Я опасаюсь, чтобъ медведь, выбежавъ отъ псарей на меня, не сталъ бы меня ломать: взлезу я на дерево; и сидеть мне тамо недвижимо. (Взлезаетъ на дерево, и за кулисами слышна травля). 

Кривомозгъ. Что ты, Горебогатырь, сидишь, какъ птица, на дереве? теперь ли время гнезда свивать? Справа идутъ Костоглоты, слева лешiе, a по средине колдуны во множестве; они же все верхами едутъ на осинахъ; и если ты не сойдешь съ дерева и не пойдешь скорее по той дороге, которую мы тебе укажемъ, то ты пропащiй человекъ. (Горебогатырь слезаетъ съ дерева). Они насъ окружатъ и свяжутъ, и тогда делать будетъ нечего.

Горебогатырь. Ой! не такъ ли заподлинно?

Кривомозгъ. Разве ты не слыхалъ отъ мамокъ своихъ, что когда лешiй обойдетъ, тогда изъ кругу не выйдешь; а улюлюкаютъ они, чтобъ тебя обмануть.

Не верю, это басни. 

Кривомозгъ (Горебогатырю), Вотъ тебе два свидетеля: Торопъ, да и Громкобай съ теми же вестьми изъ города прiехалъ: какъ спорить противу двухъ свидетелей показанiя? 

Такъ-то сударь, такъ, такъ, такъ. 

Точно сударь, такъ, такъ, такъ. 

Ну если такъ,
То ехать какъ?
Какъ знаете, везите,
Куда вы захотите.

Громкобай.

Горебогатырь. Братцы! какъ же намъ показаться въ городе, и что про насъ скажутъ?

Торопъ. Вотъ великое дело, что они скажутъ?

Кривомозгъ. Мы скажемъ, что старика, и Костоглотовъ, и лешихъ, и колдуновъ мы победили; кому между нами разбирать?

Торопъ. Мы венка сплетемъ себе и, надевъ на головы, въедемъ въ городъ.

Кривомозгъ. А хотя дразнить и станутъ, что никакой добычи съ собою не привезли, то мы отвечать будемъ, что все разбросали по чисту полю, которое оставили покрытое телами, а прiехали ни съ чемъ для того, что налегке едемъ.

Торопъ. Справляться же кого чортъ понесетъ?

Громкобай. Лешихъ, медведей, Костоглотовъ и колдуновъ не мы одни боимся.

Горебогатырь. Не даромъ говорятъ, что съ глупыми людьми и найдя не разделишь, а умные и небылицу раскрасятъ; теперь одна только у меня забота на сердце, чтобъ латы мои богатырскiя повешены были въ видномъ месте: что съ нами было, то умретъ съ нами, а лешiе не болтуны, настоящаго дела не скажутъ.

Кривомозгъ. Государыня Локтмета тебя утешитъ; много ли места надобно твоимъ латамъ?

Громкобай. Шумиловна съ матерью, и ты прiедешь въ пору и кстати. 

Свои мы сладимъ речи плотно,
И все поверятъ намъ охотно:
И матерь, и невеста,
И наши домочадцы;
Другимъ словамъ не будетъ места.
Ступай, поедемъ, братцы!
He отставай никто изъ васъ
И возвратимся въ Арзамасъ
Съ веселымъ мы лицомъ
Да съ краснымъ лишь словцомъ.

Громкобай Горебогатырь возвращается и, сказываютъ, будто съ большими успехами.

Локтмета. Я его приму съ радостiю.

Степанида. Съ удовольствiемъ его увижу.

Гремила. А я съ восхищенiемъ! 

Лишь въ дверяхъ приметимъ
Храбра рыцаря того,
Съ любопытствомъ встретимъ
Мы дитятю своего. 

Мы рыцаря встречаемъ,
Разсказы знать желаемъ,
Въ какомъ числе противны войски?
 

Могу безъ хвастовства сказать,
Делъ кучу храбрыхъ доказать:
Низринулъ множество оплотовъ,
Везде и всехъ я победилъ,
Прогналъ, разсыпалъ и побилъ
Медведей, Костоглотовъ,
И лешихъ съ колдунами;
Они ведь защищали
И море съ островами,
Но всехъ повергъ, и пали!
О томъ спросите насъ,
Вотъ три свидетеля для васъ.

Локтмета. Въ пору и кстати ты прiехалъ; все охотно поверимъ твоимъ речамъ; Победоносной руке твоей въ награду вручаю тебе невесту-красавицу Гремилу Шумиловну.

Степанида (Горебогатырю).  

Мне рыцарски дела прiятны,
И все твои разсказы внятны;
Во векъ не будемъ мы тужить,
Согласно двое станемъ жить. 

Пленяясь славой и Гремилой,
Всегда супругъ я буду милой,
Тебя, Шумиловну мою,
Люблю какъ душу я свою. 

Горебогатырь съ Гремилой
Бракъ составятъ не постылой,
Такъ согласны межъ собою
Будто ряпушка съ водою.

Пословица сбылась:

Вспорхнула, полетела.
И море зажигать хотела;
Но моря не зажгла,
А шуму сделала довольно!

(1788 г).