Манифест и указы против роскоши

Манифест императрицы Екатерины II-й о сокращении роскоши.

В настоящее время, когда дворянский вопрос привлекаешь к себе всеобщее внимание, кажется уместным вспомнить один любопытный и для наших дней знаменательный манифест, писанный почти 125 лет тому назад императрицей Екатериной II-ой. В нем, также как и в двух одновременно изданных указах Сенату, мудрая правительница предвидела те гибельные последствия, которые может повлечь за собой чрезмерная роскошь дворянского сословия, и предостерегала от нее своих "любезных верноподданных".

Разумеется, было бы близоруко видеть причину материального упадка дворян в одной лишь, выражаясь словами приводимого документа, “безвременной пышности". Надо быть беспристрастным и согласиться, что громадные жертвы, принесенные на пользу государства благородным сословием, пошатнули бы и всякое другое. По одному царскому слову, безвозмездно освобождая крестьян и отдавая им за треть цены землю, дворяне теряли более половины своего состояния, приобретенного не даром, а исконного службою царю и отечеству и на поле брани, и на гражданском поприще, в то время, когда другие сословия имели полную свободу и возможность заботиться лишь о своих собственных интересах. Будучи призваны к участию в Земстве, и теперь дворяне ежегодно тратят многие миллионы в виде земского обложения земель и промыслов, ничего взамен не получая, не пользуясь ни земской школой, ни даровой услугой земской медицины, ни продовольственным капиталом, ни всем тем, чем служит Земство прочим сословиям. Эти-то и другие жертвы, не по милости, а по справедливости ждущие себе возмещения со стороны государства, и привели дворянство в его теперешнее незавидное положение.

Тем не менее, “неоспоримая прежалостная истина", как говорится в манифесте, заключается и в том, что среди причин обеднения “неуменье по одежке протягивать ножки" играло не последнюю роль. На это нам, дворянам, надо обратить серьезное внимание и именно теперь, когда по державному слову ждем себе вознаграждения за прежние потери. Не станем забывать слов, сказанных покойным князем В. А. Черкасским в  ответ на жалобы одного Тульского помещика после 19 Февраля 1861 года: “Я знаю средство, которое вас сразу обогатит; наденьте полушубок и переберитесь жить в кухню". Разумеется, это надо понимать иносказательно, помня, что лучше сокращать себя добровольно, чем по горькой нужде.

И так, вот достопамятный манифест.

Федор Бартенев.

МАНИФЕСТ

Божьею милостью мы, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская и прочая, и прочая, и прочая.

Объявляем во всенародное известие.

Все, что к благоустройству общества служить может, достойно есть нашего милостивого воззрения и матернего попечения, наипаче же видя в нынешнее время многие дворянские дома расстроены безсчастными прошедшими внутренними беспокойствами (Пугачевщина только что кончилась. Ф. Б), другие в немалом же числе отягчены неоплатными почти долгами, и приняв в рассуждение, что роскошь день ото дня умножается вместе с дороговизной всего для жизни необходимого, за благо рассудили мы на первый случай, для прекращения излишества в экипажах, сделать нижеследующее узаконение, повелевая при том военачальникам, губернаторами», градоначальникам и полициям иметь повсюду неусыпное бдение о точном исполнении сего нашего императорского повеления.

Об экипажах.

1. Двух первых классов особам одним дозволяем в городах ездить шестью лошадями и с двумя вершниками.

2. Третьему, четвертому и пятому классу дозволяем ездить по городам шестернею без вершников.

4. Обер-офицерам дозволяем ездить по городам в каретах и в санях парою без вершников.

5. Дворянам, не имеющим обер-офицерского чина, запрещается ездить по городам инако, как летом верхом или в одноколке на одной лошади, а зимой в санях на одной же лошади и иметь за собой не более одного человека. Одноколок, саней, чепраков и хомутов запрещается им иметь с золотом или серебром или с чем бы то ни было драгоценным.

О ливрее.

6. С будущего 1776 года с праздника Святой Пасхи двух первых классов особам одним дозволяется иметь ливрею, выложенную по швам.

8. Шестому классу дозволяется иметь ливрею, воротники, обшлага и камзолы, выложенные по борту.

9. Седьмому и восьмому классу дозволяется у ливрей выложить одни только воротники и обшлага.

10. Обер-офицерам запрещается ливрею выкладывать чем бы то ни было.

11. Всех классов вообще жены пользуются преимуществами мужей их, малолетним же детям и незамужним дочерям дозволяется ездить в отцовских экипажах.

оклад которого он неправильно себе присвоил.

При окончании милостивого и попечительного сего нашего постановления, устроенного на первый случай для пользы дворянства, имеем к сему прибавить монаршее наше милосердное увещевание, дабы всяк и каждый, сколь возможно, старался удалить от себя все излишние и ненужный, всякого рода дворянство разоряющая, роскоши; ибо вообще краса и украшения дворянина не суть и никогда быть не могут наружные украшения, как-то богатые одежды, или несходственные с достатком экипажи или великолепный убранства домов, или содержание излишнего и многого числа праздных служителей в доме, на век от пашен отлученных, где бы они полезнее для господина, для себя и для общества быть могли.

Безвременные таковые пышности не влекут за собою кроме разорения дворянских домов и отводят дворянина, а наипаче в молодости, от настоящей благородного звания его обязанности и следовательно от того справедливого блистания, которое неминуемо приобретается оказанными отечеству полезными заслугами, без которых весь век едва ли не остается свиту в безызвестности, обществу без пользы, фамилиям благородным не к приращению и не к умножению почести, буде самолично иных мотовство не погружаешь в различные неистовства совсем противные чести и следовательно породе их. Всякому здраво рассуждающему предстанут здесь на память в немалом числе примеры таковой неоспоримой прежалостной истины. Для избежания же на будущее время всяких подобных случаев нет нам нужды предписывать новых правил, но да обратить всяк и каждый мысли свои на бесчисленные заслуги предков того дворянства, которого праотцы, пребыв всегда непоколебимою защитою престола, кровь свою проливали ежечасно за веру, государя и отечество, живя в умеренности, довольствовались своим достатком, приобретая и умножая оный не инако, как величайшими государству заслугами, не стараясь друг перед другом щеголять, как только добродетелью и у которых честь и честность благородству подпорою были даже до того, что стыд почитался несноснейшим наказанием, а нарушение какого ни на есть долга, обязательства и данного слова поноснейшим стыдом. Наша же наиприятнейшая обязанность всегда была, есть и будет изобильно и справедливо награждать и почестями украшать всякого рода прямые скипетру нашему заслуги и иные различать и отличать, пребывая императорскою нашею милостью навсегда ко всем нашим верноподданным благосклонны. Дан в Москве 3 Апреля от Рождества Христова 1775, а государствования нашего в тринадесятый год.

Екатерина.

Указ нашему Сенату.

"Чрез сие запрещается с будущего 1776 года от дня Святыя Пасхи купцам, мещанам и всяким посадским людям иметь кареты, сани, одноколки, роспуски или дрожки вызолоченные или высеребренные или иным чем украшения, окромя одною краской или лаком покрытые; извощичьим же саням или одноколкам быть не иной краски, окромя желтой.

Екатерина.

Москва, 3 Апреля 1775 года.

Указ нашему Сенату.

Дворянам, кои пятьдесят лет от роду имеют, хотя бы обер-офицерского чина и не заслужили, также женам, дочерям и вдовам дворянским (не смотря на лета) дозволяем ездить в каретах по городам парою, ливреи же им ничем не выкладывать.

Москва, 18 Апреля 1775 года.