Зайцева И. И.: Царскосельская библиотека Екатерины II

ЦАРСКОСЕЛЬСКАЯ БИБЛИОТЕКА ЕКАТЕРИНЫ II

Автор: старший научный сотрудник,
хранитель коллекции «Редкая книга» И. И. Зайцева

Из всех российских императоров Екатерина II, несомненно, была самым страстным библиофилом. С юных лет чтение стало для нее любимым занятием, а коллекционирование книг – непреходящим увлечением.

Первыми книгами, которые читала Екатерине французская гувернантка, были произведения Расина, Корнеля, Мольера, Лафонтена[1]. В отрочестве Екатерина самостоятельно пыталась разобраться в «Причинах величия и упадка римской республики» Монтескье, принялась изучать «Жизнь Цицерона», правда, без особого успеха[2]. В первые годы жизни при русском Дворе она занялась чтением всерьез: «Я уже несколько лет усвоила себе привычку всегда иметь книгу… и, как только представлялась удобная минута, я принималась за чтение...», – вспоминала Екатерина об этих временах в автобиографических «Записках»[3]. Поначалу она поглощала романы Лесажа, Рабле, Скарона, которые «ее забавляли, но после она не могла об них вспомнить»[4], позднее увлеклась Монтенем, Цицероном, письмами мадам Севинье[5].

Изведав однажды интеллектуальное наслаждение от сочинений Вольтера, Екатерина уже не могла от них оторваться. «После этого чтения [она] ... искала книги с большим разбором»[6]. После прочтения «Записок» Брантома и «Жизни Генриха IV» Перефикса двадцатилетняя княгиня одолела за четыре месяца 9 томов «Истории Германии» отца Бара и сочинения Платона[7], освоила словарь Бейля, досконально изучила Монтескье[8] и с нетерпением ждала каждый новый том энциклопедии Дидро и Д'Аламбера. Неслучайно французский посланник Лопиталь в своих депешах 1757 г. сообщал о просвещенном уме Екатерины и констатировал, что «великая княгиня любит чтение»[9]. По свидетельству статс-секретаря императрицы А. М. Грибовского, Екатерина «знала почти наизусть Перикла, Ликурга, Солона», любила Плутарха, Платона, Тацита, и других античных авторов[10].

Возможно не без влияния Екатерины ее молодой супруг, великий князь Петр Федорович (будущий император Петр III), через полгода после свадьбы выписал из родного Киля библиотеку своего отца. Можно только догадываться, какой трепет испытала юная принцесса при виде книжных сокровищ, принадлежавших великому князю. В этой связи представляется интересной версия Н. А. Копанева[11] о том, что Екатерина явилась соавтором писательницы Лепренс де Бомон в переложении старинной сказки «Красавица и чудовище», изданной в Лондоне в 1757 году на средства русского Двора. Если это действительно так, то Екатерина, возможно, представляла себя в роли Красавицы, а Петра Федоровича – в роли Чудовища. Красавица на протяжении всей сказки не выпускает книги из рук и при всяком удобном случае предается чтению (точно так же, как сама Екатерина). Любопытно, что отношение Красавицы к Чудовищу становится заметно теплее, когда она попадает в его библиотеку, до потолка заставленную книжными стеллажами.

Что же касается реальной библиотеки Петра III, позже, в 1792 году, Екатерина присоединила ее к своему Эрмитажному книжному собранию, которое в то время включало множество других великолепных коллекций.

Екатерина не утратила страсти к чтению, уже будучи императрицей. Об этом говорит такой красноречивый факт: на закупку книг Екатерина ежегодно тратила до 70. 000 рублей в год. Архивные документы свидетельствуют о том, что она еженедельно заказывала нужные ей книги, отбирая их по каталогам. Иногда императрица приобретала книжные коллекции целиком. Неудивительно, что к концу правления Екатерины ее книжное собрание насчитывало более 40 000 томов.

Оно складывалось из семи отдельных собраний. Это, во-первых, пять личных библиотек: Петра III, Дидро, Вольтера, маркиза Галиани и историка М. М. Щербатова. Во-вторых, это коллекция, собранная для императрицы берлинским книготорговцем Х. Ф. Николаи[12]. И, наконец, так называемая «комнатная», или «домашняя», библиотека императрицы. Однако существует всего несколько десятков книг, которые специалисты сегодня с достоверностью определяют как принадлежавшие Екатерине II.

Это объясняется, прежде всего, тем, что до недавнего времени не было известно никаких описей и каталогов библиотеки Екатерины[13]. Кроме того, опознание ее книг затруднительно, так как Екатерина не имела своего книжного знака[14], и к тому же ее 40-тысячное книжное собрание было распылено в XIX веке по разным фондам. За исключением библиотеки Вольтера[15], хранящейся отдельно, книг с экслибрисом А. Д. Ланского[16] и книг из библиотеки Петра III, суперэкслибрис которого был атрибутирован недавно[17], остальные книги из собрания Екатерины II никаких идентификационных признаков не имеют. Вот почему до сих пор в исследованиях, посвященных библиотеке императрицы[18], рассматривались либо отдельные единичные экземпляры, либо коллекции, приобретенные Екатериной целиком, то есть сформированные не ею, а бывшими владельцами. Принадлежность отдельных единичных изданий к ее собранию определялась либо наличием дарственных надписей, либо имеющимися в тексте пометами самой Екатерины. Однако ничего не было известно о том, какие именно книги императрица заказывала и приобретала по своей собственной воле.

В последнее время специалистами реконструируется огромное количество разнообразных личных библиотек[19]. Внимание исследователей привлекают и библиотеки людей, казалось бы, вовсе незначительных, представляющих, однако, выразительный срез духовного состояния определенного социального слоя в определенную эпоху. Не умаляя ценность этих трудов, согласимся, что особый интерес представляет знакомство с личными библиотеками людей выдающихся, чей авторитет в обществе был чрезвычайно высок и чьи вкусы зачастую формировали вкусы культурной элиты целого государства. Но вот парадокс: реконструировать библиотеку Екатерины II, личности именно такого – грандиозного – масштаба, никто до сих пор не попытался.

Между тем, по нашему мнению, существует реальная возможность реконструировать как дворцовую, так и личную библиотеку Екатерины II.

Полное представление о библиотеке Зимнего дворца – так называемой Эрмитажной Иностранной библиотеке Екатерины – можно получить благодаря сохранившемуся в архиве Эрмитажа черновому каталогу. Он был составлен последним библиотекарем Екатерины А. Лужковым, по всей вероятности, в 1796 г.[20]

В отличие от этого громадного коллекционного собрания, в изрядной мере парадного и официального, личная, «комнатная», или «домашняя», как называла ее сама хозяйка, библиотека императрицы была совсем небольшой. Именно эта личная библиотека Екатерины II, собранная ею по крупицам, служившая ей рабочим инструментом и отражавшая ее внутренний духовный мир, представляет особый интерес для историков[21].

Где же находится сейчас личная библиотека императрицы? Как нам кажется, мы нашли ответ на этот вопрос.

О составе и численности этого книжного собрания приводились туманные и противоречивые мнения. Так, один из первых историков Петербурга И. Г. Георги свидетельствует: «Книгохранилище, собранное мало-помалу самою монархинею <…> находится в главном этаже Эрмитажа на галерее овального зала в 11 шкафах. Оно содержит на французском, немецком, английском и других языках почти во всех частях наук около 4000 томов». Будучи сам участником многих научных экспедиций, Георги отмечает, что в библиотеке имеются «труды Академии наук и Экономического общества… описания путешествий академиков» и «самое полное собрание творений по естественной истории»[22]. Отметим, что при описании этой библиотеки современник не употребляет термина «комнатная», принятого при Дворе для обозначения личной библиотеки монархини.

В своем фундаментальном труде[23] Ж. Павлова сообщает о «комнатной библиотеке», занимавшей несколько комнат в Эрмитаже и пополнявшейся «книгами тех приобретаемых библиотек, которые в целом виде не сохранились». К сожалению, это сообщение, в отличие от всех других сведений, приводимых автором, не подтверждается ссылками на источник информации.

Н. А. Копанев в своей статье «Проблема восстановления состава “комнатной” библиотеки Екатерины II» пишет, что с момента приобретения библиотеки Дидро (т. е. с 1785 г.) «1000-томное личное собрание императрицы слилось и смешалось с 3000 книг просветителя». Ни ссылок, ни аргументов, автор, к сожалению, не приводит

императрицы с перечнем необходимых ей книг; счета на покупку книг, заказанных ею для комнатной библиотеки. Но, прежде всего, это Реестр ее царскосельской библиотеки, поскольку данная небольшая коллекция книг была сформирована исключительно самой императрицей.

Первоначально Екатерина II мечтала построить в царскосельском парке подобие Фернейского замка, в котором жил Вольтер, и разместить там знаменитую энциклопедическую библиотеку философа. Проект не был реализован. Зато в 1780-е годы в Царском Селе по желанию Екатерины архитектор Чарльз Камерон устраивает библиотеку в ее личных покоях – в Агатовых комнатах павильона «Холодная баня». Здесь до сего дня сохранились два книжных шкафа, встроенных в стенные ниши во всю высоту комнаты.

Свою личную библиотеку Екатерина II завещала внуку, «любезному Александру Павловичу». Примечательно, что из всего личного имущества императрицы в ее завещании упоминается лишь библиотека «со всеми манускриптами, также резные каменья». Этот красноречивый факт свидетельствует о значении, которое придавала Екатерина II своей коллекции. Библиотеку, полученную по наследству, так же, как и свою собственную, учебную, тоже скомплектованную для него Екатериной и хранившуюся в царскосельском Александровском дворце, Александр I пожаловал Царскосельскому Императорскому Лицею. По случаю этой передачи в 1817 году был составлен Реестр книг, переданных Лицею из библиотеки Екатерины, хранившейся в Агатовых комнатах. Реестр включает 256 наименований (около1000 томов). Однако в него включены не все книги, находившиеся в Агатовых комнатах. Дело в том, что император предоставил директору Лицея Е. А. Энгельгардту выбрать из библиотеки Екатерины то, что тот сочтет необходимым. Расчет приблизительного количества книг, которое могло вместиться в шкафы, показывает, что Энгельгардт «нашел полезным» почти всё. Сегодня точно известно лишь то, что в Агатовых комнатах были оставлены 28 томов второго издания энциклопедии Дидро и Д'Аламбера[24], 7 томов «Истории» Полибия[25], а также все папки и увражи с гравюрами. Возможно содержание энциклопедии не соответствовало государственной политике того времени, уже далеко не либеральной. Что касается увражей – известно, что в альбомах, воспроизводящих античные фрески и скульптуру, часто встречаются фривольные сюжеты. Это могло противоречить Уставу Лицея, где записано: «Библиотека должна быть составлена с особенным рассмотрением… и никакие сочинения, вредные нравам, не должны быть в оную помещаемы». Большая часть гравюр и увражей сохранилась до настоящего времени в собрании музея-заповедника «Царское Село». Императорские библиотеки служили лицеистам до 1917 г., когда Лицей прекратил свое существование. В 1920 г. советское правительство передало всю библиотеку Лицея Уральскому университету (УрГУ), созданному в Екатеринбурге. Общий фонд Лицейской библиотеки к тому времени составлял более 20 000 томов, и императорские книги растворились в нем. В 1960–1970-е гг. часть лицейских книг – 740 томов, изданных до 1817 г., была возвращена из Екатеринбурга в мемориальный Музей-Лицей.

При работе с Реестром книг, переданных Лицею, мы столкнулись с трудностями, известными всем, кто занимался описями XVIII в.: прежде всего, это неразборчивый почерк, особенно, когда текст написан готическим письмом. Кроме того, в библиографическом отношении Реестр составлен неквалифицированно: неполно, без указания автора, года и места издания. Зачастую названия приводятся в вольной интерпретации писаря. В некоторых случаях отсутствует и название, вместо него только имя главного героя – Нотанкер, Кларисса, Вильгельмина… Поэтому точная идентификация многих изданий оказалась задачей трудновыполнимой. Большим подспорьем в работе стал систематический «Каталог библиотеки Императорского Александровского Лицея», изданный в 1900 г., хотя и его уровень очень невысок[26]. В основном издания определялись с помощью электронных сводных национальных каталогов, библиографического указателя Пьера Конлона «Век Просвещения»[27] и словаря анонимных изданий Барбье[28].

выяснилось, что в Екатеринбурге сохранилось как минимум несколько десятков мемориальных императорских книг, включенных в Реестр.

Кроме того, благодаря любезности сотрудников Царскосельского Лицея, нам удалось идентифицировать все имеющиеся там императорские книги. Были сделаны их поэкземплярные описания, выполнена фотофиксация владельческих переплетов. На сегодняшний день среди 740 книг, что стоят на полках библиотеки музея «Лицей», насчитывается 130 томов (62 названия) из собрания Александра Павловича и 99 томов (63 названия) из собрания Екатерины II.

Наше знакомство с томами екатерининской библиотеки сразу развеяло бытовавший миф о том, что большинство ее книг переплетено в красный сафьян. Это утверждение, с легкой руки И. Г. Георги, многие годы распространялось из одного издания в другое и зачастую служило определяющим признаком принадлежности издания к екатерининской коллекции. Между тем, как нами установлено, из 99 книг императрицы, хранящихся в Лицее, лишь пять имеют именно такой, красный сафьяновый, переплет. Остальные тома в подавляющем большинстве переплетены в светло-коричневую мраморированную кожу. На корешках книг – золототисненые флероны, обрезы красные или золоченые. Три книги имеют простой картонный переплет. Из архивных документов известно, что секретарь императрицы Храповицкий заказывал переплеты «на французской и аглинской манер» у таких переплетчиков как Гей, Торн, Валенберг, Рихтер, Кузе, Мейер, Зенгбуш[29]. Кроме того, в библиотеке много книжечек формата 12 и 18 из коллекции Казен, в одинаковых переплетах золототисненой «чешуйчатой» кожи, заказанных этим издателем.

Второй любопытный факт, обнаруженный нами, касается книг фаворита Екатерины II А. Д. Ланского. Они принимались исследователями за часть царскосельской екатерининской библиотеки. В нашем случае все книги Ланского, в одинаковых переплетах с монограммой «АдЛ» на корешке и с гербовым экслибрисом, оказались не в личной библиотеке императрицы, а в библиотеке ее внука.

Известно, что Екатерина принимала самое непосредственное участие в комплектовании коллекции Ланского, делая заказы и оплачивая счета. «Ланской <…> усвоил себе мои вкусы. Это был юноша, которого я воспитывала», – писала Екатерина М. Гримму[30]. После смерти фаворита Екатерина оставила себе эту библиотеку, отдав все остальное имущество его родственникам. Войдя составной частью в библиотеку Александра, книги Ланского послужили еще и воспитанию великого князя.

óльшая же часть его библиотеки оказалась в эрмитажной музейной коллекции.

Несколько соображений, определяющих статус царскосельской библиотеки. Обратимся к дневнику А. В. Храповицкого, секретаря Екатерины.[31]. Запись от 6 августа 1787 г.: «Переехали в Зимний дворец. Я послан был в Царское Село за бумагами и книгами». На следующий день, 7 августа: «Разобрал законы и домашнюю библиотеку». Как будто напрашивается вывод, что книги, привезенные по окончании летнего сезона из Царского Села, Храповицкий называет домашней, т. е. комнатной, библиотекой.

Другая запись, сделанная 14 апреля 1788 г., накануне следующего летнего сезона: «Приказано... перевозить комнатную библиотеку в Царское Село» – подтверждает этот вывод и указывает на то, что комнатная библиотека императрицы перемещалась из зимней резиденции в летнюю и обратно, следом за владелицей.

Впрочем, не очевиден ли статус царскосельской библиотеки уже потому, что Александр распоряжается ею как собственной, передавая ее в Лицей? Притом что из завещания Екатерины известно: он унаследовал именно ее личную библиотеку, тогда как все остальное собрание императрицы вошло в музейный фонд Эрмитажа.

Таким образом, библиотека, хранившаяся в Агатовых комнатах, очевидно, и была той самой комнатной библиотекой, которую разыскивали в РНБ и в Государственном Эрмитаже. Возможно, не целой библиотекой, но значительной ее частью[32].

–1790-е гг., сравнение их с личными требованиями императрицы и с Реестром. Примерно 70% книг, перечисленных в счетах и «взятых в комнату», включены в Реестр царскосельской библиотеки. Отсутствующие 30%, возможно, по разным причинам не были отобраны Энгельгардтом и поэтому не вошли в список переданных Лицею книг. Возможно, эти 30% книг на момент смерти императрицы, в ноябре, уже были перевезены «на зимнюю квартиру» в Петербург и поэтому даже не рассматривались Энгельгартом. В частности, в Реестре отсутствуют включенные в счета[33] несколько десятков альбомов с гравюрами и архитектурными увражами, для которых в шкафах царскосельской библиотеки были предусмотрены глубокие нижние отделения с четырьмя высокими полками. Известна страсть императрицы к такого рода изданиям: «Час перед ужином я провожу с этими книгами, – писала она Ф. -М. Гримму об альбомах серии voyages pittoresques, – и как малое дитя, любуюсь гравированными листами, черпая в них меду для моего улья»[34].

Царскосельская библиотека служила Екатерине последние 12 лет ее жизни. Специалистам всегда бывает интересно сопоставить репертуар книжных коллекций XVIII века с известным руководством по искусству составления библиотеки, которое разработал Ж. -А. -С. Формей, француз, служивший на ниве немецкого Просвещения. Книга «Советы, как составить библиотеку, малочисленную, но хорошо подобранную» была издана в 1755 г. Из 12 обязательных разделов идеальной библиотеки Формея в царскосельском собрании представлены, пожалуй, лишь 4, и ниже мы попытаемся найти этому объяснение. Здесь нет книг по теологии, ораторскому искусству, юриспруденции, географии и медицине, нет научной, в строгом смысле этого слова, и военной литературы, отсутствует периодика. Зато сличение имеющихся в екатерининском фонде разделов с подобными разделами идеальной библиотеки – в области философии, изящной словесности, истории, этики и морали, а также в разделе романов и поэзии, позволяет обнаружить большое сходство с «идеалом» по составу авторов.

Какой же портрет ее владелицы рисуется на фоне царскосельской библиотеки? Картина весьма неожиданная: за привычным державным образом государыни предстает живая натура чувствительной женщины, заботливой бабушки, развлекающейся дачницы...

Хотя сама Екатерина не любила никакой систематики, ссылаясь в этом отношении на образ мыслей своего наставника Вольтера[35], попытаемся все же выделить некоторые специфические особенности книжного собрания Агатовых комнат.

Во-первых, на полках ее шкафов стоят «Новый Исторический и критический словарь» Шофепье в 4 т., «Новый исторический словарь» Л. -М. Шодона в 9 т., «История правительств Севера», мемуары датской королевы Каролины-Матильды, «Письма и мемуары» маршала Тюренна, «Жизнь графа Ржевусского», а также популярные в XVIII веке «околоисторические» описания частной жизни знаменитостей: «Частная жизнь Людовика XV», «Частная жизнь... Генриха Прусского...» и т. п. Государыне необходимо постичь мудрость «древних». Поэтому у нее под рукой целый арсенал книг по античной истории и философии: 18 томов сочинений Плутарха, полное собрание сочинений Тацита, три издания сочинений Ксенофонта, два издания сочинений Корнелия Непота, «Деяния» Аммиана Марцеллина в 3-х т., Квинт Курций Руф в 2-х т., «История» Саллюстия, «Кесари» Юлиана и т. д.

Разумеется, библиотека императрицы, декларирующей идеалы французских просветителей, включает труды Вольтера, Монтескье, археолога Кейлюса, Словарь Бейля, «Картины природы» и «Историю неба» аббата Плюше, «Характеры» Лабрюйера, «Дух» Рейналя, Энциклопедию Дидро и Д'Аламбера.

–1770-х гг.[36], уже нет научных и экономических трудов Неккера, Блэкстона, Галиани, Ломоносова, стоявших на полках зимнедворского книгохранилища, так как,

Во-вторых, царскосельская библиотека – это библиотека летняя, дачная, предназначенная для отдыха. Поэтому для нее закуплены «Байки гениев... одни чтобы смеяться, другие чтобы спать», «Искусство развлекаться», «Искусство разгонять скуку», «Загородная библиотека» в 12 томах, «Развлекательная библиотека», большое количество комических романов. Для нее собрана целая коллекция анекдотов: «Новый словарь анекдотов», «Церковные анекдоты», «Литературные анекдоты», «Анекдоты французские», английские, арабские, немецкие, итальянские и т. д. – всего 20 томов.

, это библиотека истинной женщины. Женщины чувствительной, эмоциональной, великодушной. Женщины, для которой, однако, по словам историка П. И. Бартенева, «письменный стол, книги и сношения с философами служили заменою супружеского счастья»[37].

По свидетельству А. М. Грибовского государыня «очень была разборчива в своих чтениях, не любила ничего ни грустного, ни слишком нежного, ни утонченностей ума и чувств. Любила романы Лесажа, сочинения Мольера и Корнеля. «Расин не мой автор, исключая Митридата» – говорила она. Некогда Рабеле и Скарон ее забавляли, но после она не могла об них вспомнить»[38].

Однако сама императрица признавалась в письме Ф. -М. Гримму, что она «способна выть за чтением романов или во время представления трагедий»[39]. Романов и трагедий в библиотеке великое множество, это, пожалуй, самый большой раздел коллекции. Как известно, французский роман отнюдь не был легкомысленным жанром. Вспомним слова философа-отшельника, героя повести французского просветителя маркиза д’Аржана: «А почему бы философам не читать романов? Есть такие романы, которые могут принести больше пользы, чем иные самые серьезные книги»[40]. К таким образцам «высокой литературы» можно отнести включенные в Реестр романы Фенелона, Монтескье, Кребийона, Мильтона, Фильдинга, Дюкло, Мерсье, Лесажа. Заметно наличие изрядного количества первоклассной женской беллетристики: сочинения м-м де Тансен, Маргариты Наваррской, Мадлены де Скюдери, г-жи де Лафайет, графини д’Онуа, м-м де Графиньи, м-м Гомез. Украшением коллекции можно назвать богато иллюстрированные знаменитыми граверами сочинения Лафонтена, Пьера Мариво, аббата Прево и многочисленные книги Вольтера.

Однако числятся в библиотеке императрицы и бульварные романы второстепенных авторов, так называемая «литература вразнос»[41]. Примерами этого типа «низовой словесности» являются, в частности, книги Жана Кастийона из так называемой «Голубой библиотеки»: «История Роберта Дьявола и Ричарда Бесстрашного», «История Фортунатуса и его детей», «История Пьера Прованского». Сюда же можно отнести романы Ретифа де ля Бретона и множество романов-фельетонов. Напомним, что царскосельская библиотека формировалась в течение последнего десятилетия жизни императрицы. Наверное, это естественная для стареющего, умудренного опытом человека тенденция – переход от познавательного чтения к развлекательному.

«Всеобщая библиотека романов», «Французские повести», «Литературная смесь», «Сто повестей», «Общественный театр», «Театр Вольтера» и т. д.

Среди беллетристики есть и образцы античного любовного романа: «Дафнис и Хлоя» Лонга, «Эфиопика» Гелиодора и различных жанров литературы эротического содержания: «Письма Аристенета и Алкифрона», «Анакреон, Бион и Мосх», Апулей, Овидий и др.

Вопреки утверждению Грибовского о том, что Екатерина «не любила ничего ни грустного, ни слишком нежного», в библиотеке императрицы обнаруживается несколько поэтических сборников с лирическими стихами Ж-Ф. Сен-Ламбера, К-Ж. Дора, Делиля, Грессе, Сафо, Горация.

«Собрание писем» м-м Севинье в 9-ти томах и «Письма» миледи Монтегю с их изысканно утонченным психологизмом представляют эпистолярный жанр – непременный раздел женской библиотеки XVIII века

В-четвертых– заботливой, веселой и мудрой. Детство ее любимых внуков Александра и Константина совпало с периодом активного комплектования царскосельской библиотеки. Бабушка собрала для внуков лучшие сказки всех времен. Помимо 37-томного собрания литературных сказок «Кабинет фей» с роскошными цветными иллюстрациями, в реестре числятся еще 34 тома различных сказок. Многие из них созданы французскими писателями в угоду моде на волшебную сказку, возникшую в рамках «высокой литературы» в конце XVII века[42]. В подражание знаменитой 12-томной антологии сказок «1001 ночь», изданной Антуаном Галланом, были выпущены «1001 день» Пети де ла Круа, «1001 и четверть часа» Гёллета и т. д. Впрочем, как известно из дневника Храповицкого, Екатерина и сама была не прочь поразвлечься сказками. Повествуя о царскосельских буднях императрицы, секретарь пишет: «Приласкан во время чесания волосов по тому случаю, что привез книги, т. е. сказки: они надобны для разбития мыслей и суть такого рода, что при чтении не требуют внимания, ибо много читали таких, кои мысли занимают»[43]. Благодаря классическим сказкам и народному эпосу, императрица набиралась опыта для создания собственных сказаний, соответствующих ее личной педагогической морали. Настольные книги всякого просвещенного педагога «Телемак» Фенелона и «Письма графа Честерфильда к сыну», разумеется, тоже имелись в библиотеке бабушки.

И, наконец, в-пятых, это библиотека, как и большинство библиотек русских аристократов XVIII века, в основном, французская. Кроме 91 тома немецких и русских книг, все остальные (а это не менее 1000 томов) – на французском языке. Из них 40 произведений переводных (в основном, с английского и латинского языков), причем переводы выполнены лучшими французскими писателями.

Несомненную ценность всякой личной библиотеки составляют маргиналии владельца, сохранившиеся на страницах книг: пометы и записи. Их довольно много в императорских книгах. Особенно богаты маргиналиями Цезаря Лагарпа книги александровой библиотеки. В библиотеке Екатерины следы чтения имеются в книгах: «История оракулов» Фонтенеля, «Иерусалим освобожденный» Т. Тассо, «История Роберта Дьявола...» Кастийона, «Собрание примечательных историй» Д. Картье. Больше всего помет и записей в «Анналах» Тацита. В связи с этим любопытно отметить, что некоторым своим сановникам, из числа просвещенных, Екатерина советовала «искать утешения в переводах Тацита». Записи на книгах Екатерины еще предстоит атрибутировать.

«Царское Село» ведется работа над изданием аннотированного каталога личной библиотеки Екатерины II. Поскольку эта работа преследует не столько книговедческие, сколько исторические цели, под аннотациями подразумеваются не сведения энциклопедического характера об авторах и их произведениях, а исключительно суждения державной читательницы – упоминания и высказывания Екатерины II о включенных в Реестр книгах, извлеченные из ее переписки, мемуаров, литературных трудов.

Опыты такого типа «персонально-аннотированной» библиографии, с позволения сказать, библиографической биографии, уже предпринимались. Это, прежде всего, труд Л. П. Гроссмана «Библиотека Достоевского», вышедший еще в 1919 г., каталоги библиотек А. П. Чехова и Н. А. Некрасова. Во всех этих каталогах вслед за описанием книг составители приводят отзывы владельцев об этих книгах, найденные в записных книжках, письмах, печатных произведениях, а также факты использования книги в собственном творчестве владельца. Из зарубежного аналогичного опыта известен фундаментальный 5-томный труд библиографа Е. М. Соверби[44] «Каталог библиотеки Томаса Джефферсона», изданный в 1950-е гг.

В нашем случае, помимо основной задачи введения в научный оборот новых сведений о составе императорской библиотеки и кумулирования распыленных сведений об императрице как читательнице, имеется в виду и еще одна – частная цель. Публикацией такого каталога мы рассчитываем поколебать точку зрения некоторых авторитетных наших коллег, утверждающих, что «Екатерина книг вообще не читала», пытающихся уличить ее в том, что она якобы афишировала свою страсть к чтению лишь с лицемерной целью создания собственного имиджа просвещенной императрицы. Между тем, множество отзывов, высказанных Екатериной о книгах, явно субъективные ее оценки этих книг, как нам кажется, опровергают подобные суждения.