Екатерина II Великая: "Подлинные анекдоты императрицы Екатерины Великой" (главы из книги)

Есть Государи, в коих нечего похвалить, кроме некоторых бесполезных добродетелей. Для Царей не довольно быть добродетельными; надобно, чтоб они имели ум, науками украшенный: такой Государь представляет прекраснейшее зрелище. Такова бессмертная ЕКАТЕРИНА, достойно нами прославляемая.

Сия Августейшая Монархиня образовала сердце свое всеми добродетелями, внушающими нежную любовь к человечеству, любовь, редко обитающую в сердцах Государей. Но что всего удивительнее! и душа Ея украшена редкими, превосходными познаниями.

Природа одарила ЕКАТЕРИНУ особливою способностью к знанию языков. Она знала языки: Греческий, Латинский, Итальянский, французский ; знает столь же совершенно, как и Немецкий, который есть Ея природный, и Русский, который есть язык Ея подданных.

Языки служат ключом к наукам; совершенное их знание есть трудно. Хотя изучение их сухо и скучно, но ЕКАТЕРИНА занималась им в молодых летах с великим прилежанием. Всем живым языкам предпочитала она язык французский, который во всей Европе почитается существенною частью хорошего воспитания. ЕКАТЕРИНА находила его приятным более по превосходству, которое имеет он над другими живыми языками, и по которому он избран языком политики.

Удивительная память и редкое понятие способствовали ЕКАТЕРИНЕ узнать в короткое время главнейшие мертвые и живые языки, и судить о древних и ковых народах по их сочинениям. Сравнивая языки один с другим, и видя различия степени их совершенства, Императрица научилась заблаговременно знать народы. Вот истинная польза, проистекающие от знания языков, но не уважаемая Государями: недостаток в знании их заставляет вверять важнейшие дела и таким людям, на верность которых опасно полагаться.

Душа ЕКАТЕРИНЫ озарилась светом наук; Она училась с редким прилежанием, преодолевала все трудности, подобно страннику, горящему не терпеливым желанием достигнуть вершины горы: чем далее идет он, тем ближе подходит к ней, тем беспредельнее кажется ему горизонт.

Великие Гении открывают себе пути, неизвестные умам обыкновенным; они парят быстро, преодолевают все затруднения, проникают в святилище глубочайших познаний; между тем обыкновенные умы останавливаются на каждом шагу и пресмыкаются во прахе; их все усилия бесполезны; они теряются в бесконечных своих умствованиях, и ни в чем не успевают. Творческой дух принадлежит только великим Гениям; одни они могут проницать таинства Натуры. — Для чего не могу я они сать весь круг обширных Ея познаний?

По крайней мере изображу здесь хотя часть оных.

Нет в Европе такой прекрасной книги, которой бы Она не читала; нет такого творения, или красноречивого отрывка, которой бы Ей не был известен.

Добродетель и благоразумие, соединенные вместе, представляют прекраснейшее зрелище очам бессмертные ЕКАТЕРИНЫ. Одне науки и изящные искусства могут способствовать душе к сему превосходному соединению; одни они могут быть сильны к преодолению страстей и к сопротивлению их очаровательным прелестям. Сколько раз говорила Августейшая Монархиня: Есть ли истребятся искусства, то что же останется? — телесные упражнения и страсти.

Невежество рождает ужас, утверждает предрассудки, оправдывает насилие, страсти и преступления.

Невежество пагубно. Как может быть свет во мраке? как можно ходить во тьме не заблудившись? — Веки невежества были развращеннейшие, —

Вот прекрасные и превосходные мысли Великой ЕКАТЕРИНЫ о изящных искусствах, слышанные из уст Ея: Скульптура и живопись услаждают любовь, утешают горесть, делают бессмертными добродетель и дарования, и возбуждают к поревнованию. Цесарь проливал слезы, взирая на статую Александрову. Гармония трогает нас. Баснословие говорит, что она удерживает течение вод; но этого не довольно: она останавливает парение мыслей наших, успокаивает сильнейшие волнения души, возбуждает мужество и питает сердце сладостным удовольствием. Кажется, что божественная мысль похитила огнь с небес для одушевления всей натуры. Какая хладная душа может противиться ея очарованиельным прелестям? она делает веселым важное чело Истинны, заставляет улыбаться Мудрость. Лучтие театральные сочинения должны быть признаваемы учеными опытами человеческого сердца. Наконец, не изящным ли наукам одолжены мы прекрасными идеями, превосходною душою и веселым нравом, которые составляют приятности общежития? Они сделали приятными узы, нас соединяются ; сделали занимательным знание светского обращения и умножили благодеяния натуры.

и рвение, увенчанные блистательными успехами. О Россия! любезное Мое отечество! говорит Она, ты вверила Мне скипетр! Я оправдаю твое избрание; все минуты жизни Моей употреблю на соделание тебя счастливою; даю тебе в том торжественный обет. С сей минуты занималась Она единственно старанием возвесть Российскую Империю на тот степень славы и величества, на котором мы видим ее теперь.

Екатерина II возобновляет три московские собора

Великая Екатерина находилась в 1770 году в столичном городе Москве, и с прискорбием усмотрела, что три большие московские собора, Успенской, Благовещенской и Архангельской, от долговременности клонились к своему совершенному падению, стены оных уже лишились своих украшений, и показывали на себе только жестокие удары времени, а начертания Угодников не имели уже и самых подобий представляемых на них предметов. Никто из верных сынов Церкви не мог без сердечного сожаления взирать на сии близкие к разрушению здания. Великая Екатерина, простирая с высоты престола своего взор свой к назиданию благополучия покоящихся под ее мудрым правлением подданных, между множеством великих и трудных военных и политических дел, располагала в мыслях своих меры, какие ей должно было в таком случае предпринять. И наконец повелела бывшему Святейшего Правительствующего Синода члену, преосвященному Амвросию, архиепископу Московскому и Калужскому, три означенные собора возобновить с возможным старанием, употребив к тому искусных из духовного чина живописцев, и ничего не переменяя древнего начертания. Ее величество изволила ободрить к трудам собственноручным письмом, которое поместить здесь почитаю за нужное, потому что отсюда можно узнать план и намерение монархини:

При починке трех московских соборов, Успенского, Благовещенского и Архангельского усмотрено, что в сих иконное и стенное письмо внутри и с лица от древности повредилось, и сметы уже нам показаны, во сколько возобновление оного починкою станет. Но как сии священные храмы не вновь строятся, а только возобновляются: то желаем Мы, чтобы оное исправление иконописного письма и на стенах внутрь и с лица водяными красками производилось с приличною освященным храмам благопристойностию; и для того препоручаем вам самим в главное надсмотрение производство оного, но с тем, 1. чтоб все то живопиство написано было таким искусством, как и древнее, без отличия, и где было золото на стенах, тут и теперь употребить такое же, а не краску желтую; 2. чтоб присланы были к сей работе живописцы для иконостасной и стенной работы не светские, но духовные люди, которых в Москве и в монастырях довольно приискать можно; и чтоб они производили свою работу с благопристойностию, приличною Божиим храмам освященным, Ваше Преосвященство особливо наблюдать имеете. Что же касается до определенной на то возобновление письма суммы, о том дано уже от Нас повеление Коллегии экономии, которая вам и во всех прочих надобностях помогать имеет.

Высочайшее Вашего императорского величества повеление, от 30го июня, со особливейшим моим благоговением получа, приношу мою рабскую благодарность за возложенный на меня долг в надзирании иконного и стенного при трех здешних соборах возобновления. Богоугодное сие Вашего императорского величества намерение тем святее и тщательнее во всем мною исполнено будет, чем большего и удивительнейшего оное достоинствует уважения, что Ваше императорское величество и посреде столь бесчисленных внутрь и вне обстоящих попечений печетесь о благолепии храмов Божиих; и потому я с радостию приемля таковое послушание, за совершеннейшее почту себе в жизни блаженство, есть ли сии мои при старости лет труды удостоены будут высочайшего Вашего императорского величества благоволения.

Исполняя высочайшее Вашего императорского величества повеление о возобновлении известных трех больших соборов, за счастие поставляю донесть Вашему императорскому величеству, что по благому и святому Вашего величества намерению, Благовещенской собор писанием совсем уже, кроме папертей, окончан; осталось теперь совершить обычное освящение, и Святые мощи раки на прежние места с подобающим церковным благочинием перенесть.

А как сие празднество для седмидесятилетнего своего возвращаемого поновления есть достопамятное, а для всенародного собрания всякому зрителю приятное и любезное: то приличнее до приезду ожидаемого к нам гостя, прусского короля, брата родного Генриха, оное предоставить я рассудил; о чем всеподданнейше донести приемлю смелость, уверенным быв, что Ваше императорское величество сие мое старческое начертание всемилостивейшим осчастливить изволите благоволением.

смиренный Амвросий, архиепископ Московский.

Приложенные труды и старания ваши о возобновлении соборов московских весьма Нам приятны; а за окончание собора Благовещенского, так как из письма вашего Мы усмотрели, особливое вам оказываем Наше удовольствие, рекомендуя и о прочих с толиким же усердием постараться. Распоряжение ваше о сохранении впредь церковных утварей и сокровищ весьма похвально; а дабы сие и навсегда впредь продолжалось, то Мы особливой о том указ дали Нашему Синоду. Ризы в Благовещенском соборе и прочие одежды церковные изволите вновь исправить, но с таким хозяйством, чтоб употребить в украшение к тем же новым ризам все те богатые вещи, каковые на старых находятся, как например жемчуги, каменья и тому подобное.

извольте переменить новыми. Для сего на первой случай Мы повелели выдать вам 2000 рублей; а по окончании всего исправления извольте прислать к Нам счет, во что все сие обошлося, и Мы повелим немедленно оное доплатить.

Несчастие, приключившееся в Москве, прекратило жизнь архиепископа Амвросия, не доконча Архангельской и Успенской соборы, но монархиня, нетерпеливо желая окончить начатое дело, как скоро обстоятельства позволили, препоручила оное попечение Святейшего Правительствующего Синода конторы члену, Преосвященному Самуилу, епископу Крутицкому и Можайскому, следующим повелением:

бывшим. А как Благовещенской собор уже и окончан, и остается еще продолжать два другие, Успенской и Архангельской: то Мы возобновление оных во внутреннем иконописании препоручаем вам точно на таком основании, как покойной архиепископ Амвросий это дело производил, с тем однако ж, чтобы в работу сию вступить не прежде, как с того времени, когда Московский Сенат на то согласие даст; о сем вы и снесться можете с князь Михайлою Никитичем Волхонским. Впрочем для ведения вашего все, что по сему возобновлению происходило от самого начала под производством покойного архиепископа Амвросия, Мы повелели Нашему тайному советнику Теплову вам сообщить. Впрочем пребываем к вам со всегдашним Нашим благоволением.

Епископ Крутицкой Самуил, будучи ревностнейший попечитель Святой Церкви, прилагал всевозможное старание к исполнению желания монархини, и в короткое время, будучи снабжен всеми к тому потребностями от императрицы, возобновил остальные два собора, за что и получил высочайшее благоволение от оной.

И сии-то славные дела ее навсегда пребудут и у самых позднейших потомков свидетелями ее великого духа и благочестия.

ЕКАТЕРИНА II жалует аглинского доктора Димсдаля за его усердие и успехи в прививании оспы в России

Великая монархиня, чувствуя, сколь великую пользу доставил России аглинской доктор г. Димсдаль и сколько он споспешествовал к сохранению жизни бесчисленных младенцев, и следовательно, к разумножению народа в России, не могла оставить его без достойного награждения. Она всегда уважала отличные его таланты, его искусство и похвальное попечение о пользе всего рода человеческого. Но он сие и заслуживал, поелику он, издавна уже побуждаем будучи человеколюбием и добродетелию, устремлял все свои мысли и подвиги к приведению в большее пред прежним совершенство способ прививания оспы, которой был первейший способ к охранению рода человеческого от пагубных следствий сей болезни. Он, в предприятом однажды столь великом деле неусыпно прилагая труды к трудам, и всегдашнею практикою довел наконец оное до того, что вся опасность естественной оспы чрез благовременное ее прививание совершенно отвращена быть могла; притом он не усомнился открыть свету испытанные свои изобретения, не смотря на собственную пользу; и что еще более, при всей выгодности своего состояния в отечестве своем, не отрекся по приглашении ее императорского величества разлучиться с своею фамилиею и приехал сюда ко двору ее императорского величества с одним своим сыном того же искусства, Нафанаилом Димздалем, единственно для оказания ее императорскому величеству всех от искусства его зависящих услуг; и он напоследок и действительно, как самой императрице и любезнейшему ее величества сыну, царевичу и великому князю, так и множеству жителей столицы весьма попечительно, искусно и счастливо прививал оспу; а чрез то всех ее подданных привлек в совершенную от оной болезни беспечность. Посему монархиня 1769 года декабря 5 дня решилась изъявить к нему особенное свое благоволение и милость явными и преимущественными знаками, кои были не только ему в вечные времена к особливой служили чести и славе, но и его потомству, побуждая чрез то как своих подданных, так и иностранцев упражняться в подобных сему спасительных роду человеческому трудах и изысканиях естества. Монархиня, жалуя его своим лейб-медиком с чином действительного статского советника и с пенсиею по смерть его, в Англии получаемою, по пяти сот фунтов штерлингов на год, приказала произвести сего Томаса Димсдаля и его сына Нафанаила Димсдаля в достоинство и честь российских баронов, с тем, чтобы в потомство их навсегда старшие их колена назывались оным достоинством.

Екатерина Великая, щедро жалуя доктора Димсдаля за его старание и успехи в прививании ей самой и ее любезному сыну оспы, не забыла и того семилетнего младенца Александра Данилова, сына Маркова, от которого доктором была взята оспенная материя и благополучно привита ее величеству. Она вспомнила, какова была печаль отца его и матери, которые непременно были уверены, что она должны были после сего лишиться своего любезного и единственного сына. Она вспомнила жалостные стенания матери и ее просьбу к доктору, чтобы он не брал оспы от ее сына, который у них был один. Она вспомнила также и великодушную речь отца, который уговаривал жену свою повиноваться ежели не сему г. доктору, то по крайней мере монархине, которая властна не только у них сына отнять, но и их жизнь; поелику доктор Димздаль рассказал тогда сию трогательную историю императрице. Она это помнила, и желая вознаградить их печаль своею милостию и благоволением, всемилостивейше жаловала оному Александру Данилову Маркову дворянское достоинство ему и его потомкам; а спустя несколько времени после своим высочайшим указом повелела она оному Маркову называться Оспенным, а не Марковым.

ЕКАТЕРИНА II оправдывает невинно обвиненного

Екатерина еще прежде своего вступления на всероссийский престол довольно знала, что долголетняя, отличная и всегда беспорочная служба графа Алексея Бестужева-Рюмина не заслуживала не только жестокого наказания, но ниже выговора. И посему объявленный манифестом в народе 1758 года февраля 27 дня его арест подал ей причину думать о важности его преступления, которым он заслужил столько строгий над ним приговор от великодушной и всегда милосердной государыни, достойной императрицы Елисаветы Петровны. Она всеми мерами старалась узнать о его преступлениях, которыми заслужил он столь тяжкое наказание, впрочем не могла найти ни малейшей его погрешности, почему имела она причину сомневаться, не подлогом ли каким-нибудь подвигли столь милосердную государыню на гнев и отмщение, поелику его великие заслуги, его добрая жизнь заслуживали более награждение и милость монархини, нежели ее гнев и обвинение пред целым народом, и потому как скоро Екатерина получила правление Российской империи, то неизвестная ей самой сила побуждала ее возвратить из несчастия сего престарелого и верного слугу России.

«Мы, — говорила она, — последуя нашему природному человеколюбию, хотим лучше в таком случае пренебречь некоторую часть строгости и умерить осуждение, словом сказать, лучше простить виновного, нежели великие и долголетние заслуги к империи нашей сего графа Бестужева-Рюмина предать забвению, или, что хуже, в поносном препровождении оставить жизнь его».

И так, когда граф Бестужев-Рюмин был возвращен из ссылки милосердием Екатерины и когда узнал, что императрица, выслушивая все дела своих подданных с снисхождением, приличным матери, и реша с человеколюбием и кротостью, просил всеподданнейше, не дозволит ли также и ему монархиня пред собою явиться и доказать невинность свою. А получив на то охотное соизволение своей монархини, ясно доказал он пред нею, что только коварством и недоброжелательным подлогом доведен он был до сего злополучия, чем он возбудил в монархине не только достойное сожаление, но и крайнее удовольствие, что она в начале своего царствования могла сделать великую добродетель, спасти невинно страждущего человека. Почему говорила она тогда: «Хотя всему свету известно было, что вселюбезнейшая тетка наша императрица Елисавета Петровна была прозорливая, просвещенная и милосердная, а притом и правосудная монархиня, но кроме сердцеведца Бога никому из смертных невозможно проникнуть в человеческие помышления, и потому нет сомнения, что противу воли и намерения ее до сего времени обращались дела к несчастию сего графа Бестужева-Рюмина. Почему повелеваем показать его паче прежнего достойным бывшей его государыни доверенности и нашей особенной к нему милости, возвратя ему с прежним старшинством чины генерал-фельдмаршала, действительного статского советника, сенатора и обоих российских орденов кавалера с пансионом по двадцати тысяч рублей в год из Штатс-конторы. В заключение сего ожидаем от всех наших верноподданных согласного по многим сего графа Бестужева-Рюмина долголетним в империи заслугам уважения и надлежащего почтения. А притом всемилостивейше повелеваем, как его самого, так и род его, ни прямым, ни посторонним образом претерпенным невинно оным несчастием не порицать под опасением за то нашего гнева».

Екатерина II прощает девять преступников из шайки злодея Пугачева. Из «Подлинных анекдотов императрицы Екатерины Великой...». 1774

Ужасные злодеяния Емельки Пугачева уже известны всякому. Разорение бедных поселян, грабительства, пожары, расхищения храмов и самые смертоубийства считал он ни за что; и сии его бесчеловечные поступки навлекали на себя не только всю строгость гражданских законов, но и наказание Божие. Великая монархиня с прискорбием взирала на сего изверга человечества и на его неистовых сообщников, которые, презрев законы и забыв собственную свою совесть, убивали немилосердно своих соотечественников. Наконец, сей варвар получил достойное возмездие за свои неистовые беззакония. Его сообщники должны были получить то же. Но девять человек из оных раскаялись в своих заблуждениях, и монархиня, неохотно взирающая на текущую кровь своих подданных, охотно их простила.

чрез избранного члена, действительного тайного советника, генерал-прокурора и разных орденов кавалера, князя Александра Александровича Вяземского, объявлено им при всенародном зрелище милостивейшее прощение следующего содержания:

«По высочайшему ее императорского величества повелению, в полном собрании Правительствующего Сената, обще с членами Святейшего Синода, первых трех классов персонами и президентами коллегий, слушано произведенное следствие о бунтовщике, самозванце и государственном злодее Емельке Пугачеве и его сообщниках, и по силе Священного Писания и гражданских законов заключена сентенция, которая вчерашнего числа исполнена; и осужденные злодеи понесли должную казнь, а другие наказание получили.

В числе сих преступников и соучастников в злодеяниях были и вы, здесь стоящие: илецкий казак Иван Творогов, да яицкие, Федор Чумаков, Василий Коновалов, Иван Бурнов, Иван Федулов, Петр Пустобаев, Козьма Качуров, Яков Почиталин и Семен Шелудяков! Вообразя сие, не должны ли вы содрогаться от ужаса, и проклинать прошедшие ваши заблуждения, влекущие вас в пагубу? Наистрожайшая смертная казнь предписывалась вам божественными и гражданскими законами, и вечная мука по Священному Писанию; но вы должны благодарить Создателя, и считать себя счастливыми, что, находясь на краю пропасти, Всевышняя десница отвратила от глаз ваших мрак ослепления, и вы, вняв гласу и угрызению совести и восчувствовав тяжесть беззаконий своих, пришли в раскаяние и сами явились с повинною; а Иван Творогов, Федор Чумаков, Василий Коновалов, Иван Бурнов, Иван Федулов, Петр Пустобаев, Козьма Качуров, Яков Почиталин, и Семен Шелудяков не только себя самих, но и самого злодея Емельку Пугачева предали законной власти и правосудию. Таковое обращение к предписанной законами должности не могло бы уменьшить заслуженного вами наказания: ибо злодеяния ваши были не только совершенны, но и превзошли меры, доныне в свете известные. Нарушенное силою и пособием вашим законным властям повиновение требовало казни преступников. Обманом вашим приведенные в пагубу несчастные поселяне, страдая за вас, свидетельствовали о ваших злодеяниях. Разоренные и злобою вашею преданные огню селения, города и святые храмы угрожали вам наижесточайшим истязанием, и среди сих ужасных развалин и опустошений кровь неповинных, коею в варварстве своем вы обагрялись, возопияла на небо и молила отмщения. Могло ли после сих неистовств раскаяние ваше быть принято во уважение? Да еще и в такое время, когда все ваше злодейское скопище, купно с вознесенным вами идолом, верными ее императорского величества войсками было стеснено, разбито и так как прах рассеяно! Представьте сами себе, беспристрастно размышляя: можно ли отовсюду окруженных и лишенных всех способов к защищению почесть по справедливости в раскаяние пришедшими и добровольно себя предавшими? Конечно, нет, а посему все вышесказанное свидетельствует неизобразимое неистовство ваше, и куда ни обратитесь, везде вам казнь предписывается. Во всем свете наказуется не только злодей и его сообщники, но и предприявший злой умысел, хотя и в действо оного не произвел; а о вас свидетельствуют пространные губернии, что вы не одною мыслию погрешили, но и исполненным вами беззакониям нет числа. Исчислите сами все вами содеянное, и сообразясь оному восчувствуйте, сколь велико, беспримерно, неслыханно и неизреченно милосердие всеавгустейшей императрицы нашей, превосходящей всех смертных, и единому Богу в излиянии щедрот своих подобящейся! Всемилостивейшая государыня прощает вас! И ею уполномоченное собрание чрез меня, сочлена своего, повелевает вам объявить, что вы, по силе высочайшего манифеста, изданного 29 ноября 1775 года, освобождаетесь не только от смертной казни, но и от всякого наказания. Да снимутся с вас оковы! Приобщитесь к верноподданным; впечатлейте оное милосердие в сердца ваши; вперите потомкам своим; и пад пред Всевышним Господом Богом, воссылайте моление за спасающую вас его помазанницу. Благодарите искренно и дарованною вам жизнью жертвуйте ей и отечеству, дабы достойно восприять имя ее верноподданных и истинных сынов отечества».

По прочтении сего, с тех преступников сняты оковы, и дарована им свобода.

Орфография текста приведена в соответствие с нормами современного правописания, но для сохранения звучания авторской речи XVIII в. отдельные слова оставлены в характерном написании той эпохи. Пунктуация подлинника сохранена.